Она собралась с духом и напечатала:
Destiny1W: Эй, Нак — ты не чувствовала ничего странного, когда уезжала из лагеря?
Nak123: В смысле странного?
Destiny1W: Не просто странного. Я про РЕАЛЬНЫЕ странности.
Затаив дыхание, она ждала ответа. Когда же он пришел, у нее отвисла челюсть.
Nak123: Да. Как ты узнала? я превращаюсь в громадную летучую мышь и летаю в поисках жертв.
Боже правый! Дестини вытаращилась на слова на экране.
Неужели Накейша серьезно? Или прикалывается? Надо узнать…
Destiny1W: Та же фигня. Я ловлю зверушек и высасываю их кровь.
Nak123: Вот что 8 недель в лагере с человеком делают! А я отрастила на роже волосы и на луну вою.
Destiny1W: лол.
Накейша прикалывалась. Дестини облегченно вздохнула.
Девушки поболтали онлайн еще несколько минут. Накейша написала, что этой осенью они с мамой будут путешествовать, подыскивая колледж, и напомнила, что будет, вероятно, проезжать через Темные Родники. Дестини ответила подруге, что ей не терпится ту увидеть.
Когда она вышла из Сети, веки ее налились тяжестью, а все мышцы ныли. Какой долгий, страшный день, подумала она, зевая.
Потягиваясь, подошла к окну и выглянула на двор. Черные облака змеились на фоне бледного месяца. Двор был погружен в глубокую тень. Медленно проехал автомобиль, работала лишь одна задняя фара. До Дестини доносилась музыка — в салоне играло радио.
Дестини сощурилась и разглядела серого бельчонка, скачущего через лужайку с орешком в зубах.
Я могу слышать его. Я могу слышать беличью поступь.
Дестини зажала рукою рот. Внезапно ей стало дурно. Свело живот. Она с трудом удерживала свой ужин внутри.
Я меняюсь. Тело мое меняется. Мой слух становится… нечеловеческим. О Господи. Я могу слышать беличью поступь.
Она закрыла глаза и прислушалась. Сосредоточилась.
Она слышала дыхание. Майки, спящий, дышал медленно, размеренно, в своей комнате внизу. А еще она слышала, как отец напевает что–то себе под нос, возможно, читая в кровати книгу. В животе у него урчало. Она могла слышать урчание в его животе даже из комнаты над гаражом!
Где же Ливви?
Нам с нею необходимо поговорить. Нельзя терять время даром.
Она взяла трубку и набрала номер ее сотового. Ливви ответила после второго гудка.
— Где ты? — спросила Дестини.
— Ясное дело, в «Донохью».
— Ну так сейчас же иди домой. Надо поговорить.
— Так рано же еще, Ди.
— Нет. Иди домой, Лив. Сейчас же. Нет времени болтаться с друзьями. Нужно составить план.
Ливви помедлила. Дестини слышала гул ресторана, мерное уханье музыки–регги из стереосистемы.
— Ладно. Скоро буду. Обещаю.
Дестини нажала отбой.
Ее не будет еще час или два. Знаю я ее. Лучше сама за нею пойду.
Она надела джинсовую курточку, причесалась, нашла кроссовки. После чего украдкой выскользнула из дома.
Она вышла в пасмурную прохладную ночь. Дул порывистый ветер, кружа в хороводе опавшие листья. До «Донохью» было кварталов пять или шесть. Дестини застегнула «молнию» курточки и припустила трусцой.
В трех кварталах от дома она увидела фигурку, шагающую ей навстречу.
— Ливви!
— Здрасте, — откликнулась сестра. — Что ты тут делаешь?
— За тобой иду, — ответила Дестини, тяжело дыша после пробежки.
Ливви нахмурилась.
— Я же сказала, что скоро буду.
Дестини пожала плечами.
— Просто захотелось воздухом подышать.
— Я немного беспокоюсь за Бри, — сказала Ливви.
— Почему?
— Ну, она сказала, что идет к нам навстречу. Но так и не появилась. Я пыталась до нее дозвониться, но… не вышло.
— Странно, — пробормотала Дестини.
Они повернулись и направились к дому. Месяц то выскальзывал из–за туч, то снова скрывался, отчего казалось, будто бледный свет над газонами и лужайками то включают, то выключают.
— Ты это слышишь? — спросила Дестини. — Слышишь, как шелестит каждый листок? Слышишь, как короеды копошатся в стволах деревьев?
Рот Ливви широко раскрылся.
— Да. Да, Ди, я слышу. Это… страшно. Каждый звук так отчетлив. Как будто весь мир сжимается вокруг нас.
Как будто мы какие–то животные, подумала Дестини. Какие–то ночные создания.
Она показала пальцем:
— Эй, что это?
Они достигли пустыря, пролегавшего за углом одного из домов. Дестини вглядывалась в предмет, лежащий на земле возле огромного экскаватора. Может, это груда тряпья, оставленная рабочими?
Нет. Облака разошлись. Лунный свет залил пустырь, выхватив из темноты белую ногу.
Нет. Две ноги, сияющие белизной на фоне черной земли.
Взгляд Дестини остановился на копне светлых волос, отливающих в лунном свете. А потом вся сцена пропала, словно сон, и распростертая, неподвижная фигура, казалось, утонула в земле, когда облака заволокли месяц и все снова погрузилось во мрак.
— О нет. Бри! — сдавленно прошептала Ливви и сорвалась с места, ее кроссовки стучали по земле, волосы метались за спиной. Дестини вдохнула поглубже и бросилась за ней.
Пожалуйста, нет.
Увы, да. То была Бри.
На ней была мини–юбка и коричневая кожаная куртка. Она лежала на спине, раскинув ноги, одна рука была изогнута и скрыта под телом. Густые волосы закрывали лицо.
— Бри! Бри! — пронзительно выкрикивала ее имя Ливви. — Бри? Это я. — Она плюхнулась на землю возле нее и принялась убирать спутанные волосы с лица подруги. — Бри? Бри? Это Ливви. Бри?
Тяжело дыша, Дестини встала за спиной у Ливви и уставилась на неподвижную девушку. Глаза Бри, широко раскрытые от ужаса, бессмысленно глядели в темное небо. Напомаженный рот был разинут, словно в беззвучном крике.
— Бри? Пожалуйста, очнись. Пожалуйста! — У Ливви вырвался горловой всхлип. — Она… мертва. Она мертва, Ди. О Боже, она мертва.
Месяц снова вынырнул из–за туч. Дестини заморгала, когда тело Бри вновь проступило из темноты, бледная кожа будто светилась в лунном свете. А потом взгляд Дестини остановился на пятне, темневшем на белом горле Бри.
О нет.
Дестини склонилась рядом с сестрой и пригляделась к пятну. Протянув дрожащую руку, она провела пальцами по горлу Бри. На ощупь кожа была прохладной и мягкой.
И были две крошечные пунктирные ранки. На них застыли капельки крови.
Кто–то выпил ее кровь.
Кто–то выпил всю ее кровь и убил ее.
Ливви подняла голову и сквозь слезы посмотрела на Дестини.
— Ди, как давно ты вышла из дому?
У Дестини отвисла челюсть. Вопрос ошеломил ее.
— А? Ты что имеешь в виду?
— У тебя снова был приступ голода? — гнула свое Ливви, держа Бри за безжизненную руку. — Был или нет, Ди? Это случилось снова?
Ахнув, Дестини отпрянула назад.
— Ты обвиняешь меня? Ливви, ты обвиняешь меня? Совсем сдурела?
Ливви не сводила с нее глаз, по лицу ее катились слезы. Она позволила руке Бри упасть на траву и вскочила на ноги, всхлипывая в голос.
— П… прости, — сквозь слезы проговорила она. — Прости меня, Ди. Я такого не имела в виду. — Она обняла Дестини и крепко держала, прижимаясь горячей, мокрой щекой к щеке сестры.
— Прости меня. Прости меня.
— Ничего, — шептала Дестини. — Я понимаю. Ничего.
Но на деле она думала иначе.
Моя родная сестра обвинила меня в убийстве.
Что дальше?
Дестини вышла из дома, высоко поднимая ноги, чтобы размять мышцы. Моросил дождь, но ей было все равно. Она должна была вырваться из дома.
Она протрусила вниз по подъездной дорожке и свернула направо, направляясь к Парку Дрейка тремя кварталами ниже. Развернула кепку с эмблемой «Ред Сокс» козырьком назад, позволяя дождику сечь ей лицо. Холодные капли дождя приятно освежали разгоряченный лоб.
Три дня беспрерывного дождя, три дня печали.
Похороны Бри, когда ветер рвал черные зонты из рук. Могила — глубокая, прямоугольная дыра в земле, до половины заполненная жидкой коричневой грязью. Дождь, дробно барабанящий по черной крышке деревянного гроба. Словно слезы, слезы, льющиеся с угольно–серого неба.
Неужели Бри действительно лежала в том гробу? Это казалось невозможным.
Мне никогда не забыть, как всхлипывала Ливви в церкви. Мрачного лица папы. Того, как поникла его голова, словно ему переломили шею. Его рук у меня на плечах. Никогда не забыть мне, какими легкими они казались, их тепла, проникающего сквозь черную ткань блузки.
И тренера Бауэра, бледного–бледного, с поджатыми губами, с опущенной головой, одиноко сидевшего в последнем ряду. Я наблюдала за ним во время службы. До самого ее конца он ни разу не поднял глаз. Не о Марджори ли он думал? Не боялся ли он, что это она в голодном порыве расправилась с Бри?
