– Но тетрадь исчезла, – напомнил Дима.
– Найду другую, – поднялся на ноги Командор. – Вы посидите, а я наверх поднимусь, к себе в комнату. У меня там в столе есть чистые тетради.
Петька ушел. Друзья слышали, как он поднялся по лестнице. Затем скрипнула дверь.
– Петька ее еще в прошлом году собирался смазать, – хмыкнул Дима.
Вдруг сверху послышался громкий вскрик. Петька чуть ли не кубарем слетел вниз по лестнице. Не успели друзья опомниться, как он ворвался в гостиную очень смущенный.
– Ты чего? – разом вскочили на ноги друзья.
Петька вытянул правую руку. В ней был зажат знакомый всем четверым ежедневник в потертом кожаном переплете.
– Откуда? – завопил Дима.
– Да я… – смущенно пролепетал в ответ Петька. – Он в столе у меня лежал с конца лета.
– Ну, ты хорош! – возмутился Димка. – Еще меня упрекал!
– Что ж теперь делать, – развел Петька руками. – С этим классом повышенной трудности у меня скоро вообще все из головы вылетит.
В Петькиной школе с начала восьмого класса проводился эксперимент. Учеников разделили на три группы. Петька попал в группу наиболее перспективных учащихся. И загрузили их так, что свободного времени для нормальной жизни почти не оставалось.
– Несчастный, – брал реванш за утреннее поражение Димка.
– Но ты сам ведь тоже забыл, – вступилась Маша за Командора.
– Чего вы там оба забыли? – удивленно спросила Настя.
– Да ну. Полный идиотизм, – медленно приходил в себя Петька. – Ты прошлым летом раньше всех нас уехала с дачи. На другой день Димка с Машей тоже в Москву собрались. А я еще оставался. И в последний момент забрал нашу тетрадь к себе. А потом – совершенно из головы вон. Если бы я сейчас не полез к себе в ящик, то…
– А если бы Димка за тетрадью сегодня на чердак не полез, – перебила Настя, – то мы бы до следующего лета не узнали, что там кто-то рылся в бумагах.
– Да, – раскраснелся от гордости Дима. – Это я новое преступление обнаружил. И следы.
– Молодец! – хлопнул его по плечу Петька. – Выходит, все к лучшему. Давайте скорей занесем в тетрадь данные.
Он перелистнул страницы. И на чистом листе аккуратно вывел: «Тайна украденной рукописи». Следом за этим Командор с помощью остальных описал в подробностях обстоятельства дела, улики, зарисовал по памяти след и, смерив шнурок рулеткой, стал быстро писать: «Длина следа тридцать пять сантиметров».
В качестве основного подозреваемого друзья занесли Даниила Георгиевича. Только он мог пойти на столь странное ограбление.
– Я все же склоняюсь к мнению, что у него были сообщники, – наконец захлопнул тетрадь Командор. – Но записывать что-то по этому поводу пока рано.
– Кстати, – посмотрела Настя на Машу. – Многие знают, что бумаги вашего дедушки лежат на чердаке?
– До черта! – не дожидаясь ответа сестры, выпалил Дима. – Перетаскивать бумаги и шкаф бабушке помогали Мария Аркадьевна и Екатерина Сергеевна. Они тоже вдовы ученых. И с бабушкой дружат очень давно.
– Это с которыми она все время гуляет? – вспомнила Настя двух интеллигентных старушек.
– Точно, – подтвердила Маша. – У одной волосы черные, крашеные, а другая все время в шапке.
– Кстати, а почему она в шапке? – давно уже хотел спросить Петька. Сколько он себя помнил, Екатерина Сергеевна даже жаркими летними днями расхаживала по поселку в теплом головном уборе.
– Да она же ведь лысая! – отозвался немедленно Дима. – По бокам и спереди головы еще что-то есть, а на макушке совсем беда. Я слышал, она как-то бабушке жаловалась: у нее без шапки темечко мерзнет.
– Понятно, – хмыкнул Петька.
– Нехорошо смеяться над старостью, – передразнила Анну Константиновну Маша.
– А еще два их сына архив перетаскивать помогали, – сказал Дима. – Павлик и Вова. Они с нашими родителями дружат.
– Погоди. Кто с кем дружит? – потерял за мыслями о лысине Екатерины Сергеевны нить сюжета Петька.
– Во тупой! – покрутил пальцем у виска Дима. – Наши с Машкой родители дружат с Павликом и Вовой. А они дети Марии Аркадьевны и Екатерины Сергеевны.
– И оба лысые? – с надеждой спросила Настя.
– Нет, только Вова, – не уловил прикола Дима.
Остальные захохотали.
– Что-то мы очень часто сегодня отвлекаемся, – наградил сестру и друзей мрачным взглядом Дима.
– Какой он у нас серьезный, – продолжала подначивать его Маша.
– Заткнись! – разозлился Дима.
– Давайте действительно делом займемся, – вмешался Командор. – Значит, – продолжал он, – кроме вашего семейства, в поселке еще, по крайней мере, четыре человека знали о бумагах вашего деда. Тогда в принципе могли узнать и другие.
– Да бабушка вроде никакого секрета из этого и не делала, – сказала Маша. – В переноске шкафа еще и Степаныч участвовал.
– Тем более, – кивнул головой Командор. – А если еще учесть, что Даниил Французский тут вырос…
– Как ты сказал? – в полном восторге воскликнула Настя. – Даниил Французский? Отлично! Прямо что-то королевское. Давайте теперь так и будем его называть!
Остальным тоже прозвище показалось удачным.
– Мы и впрямь отвлекаемся, – на этот раз проворчал Петька, хотя ему польстило внимание Насти. – Я вот о чем говорю: если Даниил Французский тут вырос, у него наверняка много старых знакомых, и он от них мог в принципе даже случайно узнать о бумагах на чердаке.
– Только зачем они ему понадобились? – спросила Маша. – Бабушка же туда действительно всякую ерунду отправила. Она сперва вместе с родителями и дедовыми коллегами самым тщательным образом архив рассортировала.
– Но Даниил Французский об этом мог и не знать, – возразил Петька. – А кроме того… – вдруг блеснули у него глаза от новой догадки. – Откуда мы знаем, – заерзал он в кресле. – Могло же быть так. Даниил выпрашивает бумаги у Ковровой-Водкиной. Она ни в какую. Вроде бы из ее слов Даниилу известно, что бумаги Вадима Леонардовича хранятся в шкатулке. Даниил Французский шкатулку уводит. А там – ничего интересного.
– Или вместо записок второго незабвенного мужа лежат записки первого, – зашелся от смеха Дима.
Гостиную моментально сотряс взрыв хохота. Первый муж Ковровой-Водкиной писал под псевдонимом Аполлон Парнасский мистические труды, посвященные общению с духами и тонкими мирами. Потом его книги были запрещены. Уже глубоким старцем он женился на совсем юной Наталье Владимировне и вскоре после этого умер. Коврова-Водкина очень высоко его ставила и называла не иначе как «мой несчастный Аполлинарий».
– Воображаю, как Даниил обрадовался, если нашел в шкатулке вместо медицинского открытия какое-нибудь оккультное произведение «несчастного Аполлинария»! – уже икал от смеха Петька.
Некоторое время друзья не могли уняться. Затем Командор, тяжело отдуваясь, сказал:
– Если в шкатулке ничего не оказалось, Даниил Французский может запросто пошуровать по друзьям покойного. Ну, например, ему пришло в голову, что Вадим Леонардович какие-то из своих записей передал вашему деду. Они ведь все время общались. Хотя… – задумался мальчик. – В таком случае Даниил Французский должен был вчера у вас совершить ограбление. А следы на чердаке явно не первой свежести. Думаю, он скорее действовал в поисках бумаг параллельно. Хотя это и не исключает, что в шкатулке Ковровой-Водкиной ничего нужного Даниилу не оказалось.
– Тогда он может и на другие дачи полезть, – тихо проговорила Маша. – У Вадима Леонардовича тут было много друзей.
– Или вновь заберется к Ковровой-Водкиной, – подхватил Командор. – Понимаете, если он вообще на кражу пошел, значит, надеется найти для себя что-то очень важное. А это уже серьезно. Раз он так упорствует, то и перед убийством в случае чего не остановится.
– Может, тогда вообще ну его на фиг? – побледнел Дима.
Остальным тоже сделалось не по себе.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – поспешил успокоить их Командор. – Но надо быть начеку. Тем более, если это открытие Водкина пахнет большими деньгами.
– Что делать-то дальше будем? – посмотрели на него ребята.
Петька взглянул на часы.
– Обед в три? – осведомился он у Димы и Маши.
– Естественно, как всегда, – подтвердила девочка. – Наша бабушка изменяет старым привычкам только в случае стихийного бедствия.
– Значит, в нашем распоряжении еще есть два часа, – подвел итог Петька. – Сходим-ка мы, пожалуй, с Настей к Ковровой-Водкиной.
– А мы? – возмутились близнецы.
– Думаю, нам всей гурьбой туда сейчас являться не стоит, – принялся им объяснять Командор. – У старухи, когда она в большом обществе, вечно внимание рассеивается и она дурить начинает. А мне необходимо, чтобы Коврова-Водкина вспомнила, кто к ней заходил перед Новым годом.
Петька умолк и покосился ехидно на Диму и Машу.
– Вы не расстраивайтесь. Я вам тоже скучать не дам.
– Я всякой ерундой заниматься не буду, – обиженно пробубнил Дима.
