Нимка с силой пнул большую шишку. Да разве будет когда-нибудь, чтобы дома был отец?!
«Ладно, чё ты разнюнился, - сказал он себе, и пнул другую шишку, поменьше – та отлетела всего на полметра, куда-то в траву. – Больно он тебе нужен…» Да он и не знал - как это, когда рядом живёт отец… Не где-то там, в чужом доме, худой, с нудным таким голосом и незнакомой женой, а свой отец - какой он?
Может, он бы ругал его, да нет, точно ругал бы за двойки, за посиделки у компа, за какую-нибудь ерунду. Или приходил бы вечером, и за стенкой было бы слышно не соседа, а его голос и голос матери… А может, он бы брал Соньку на руки, и она хватала бы его за нос, как одна девчонка у них на площадке, а он бы смеялся и целовал её ладошку. Или просто забирал бы её из сада, а на выходных он и Нимка ходили бы в магазин: просто так гулять зачем?
Зачем?!
Зачем он это всё придумывает?!
Чтобы отвлечься, Нимка снова стал думать о кошельке. Он оставил его дома, но мать уже закончила приборку и вряд ли его найдёт… В сквере, на вчерашней лавочке сидели две старушки с маленьким пуделем, но к ним он подходить не стал: вряд ли такие бабушки потеряли мужской бумажник с зарплатой… Нет хозяина!
Правда мать вряд ли купит ему велик… Ну, что ж… Зато, может, меньше станет работать, и ему не надо будет сидеть с Сонькой на площадке или оставаться с ней по вечерам, когда мать уходит в ночь разгружать товар… Товар!
Эта мысль пронзила его холодной молнией: время! На дорожках лежали длинные тени, в воздухе появился намёк на прохладу, и стало чуть легче дышать, а солнца не было видно. Лишь насмешливые золотые капли запутались в листьях, подмигивая Нимке…
Нимка выдохнул и ускорил шаг – к часам. Аттракционы уже не гудели, и фонтана на часах не было, а стрелки показывали… десять минут девятого! В половину мать уходит на работу…
Нимка остановился и перевёл дух. Сердце бешено колотилось в груди, секунды уходили, унося с собой мысли, и нарастала беспомощность. Тоскливая такая, нудная беспомощность, потому что… Не успеет он! До дома пешком – около часа, до автобуса – двадцать минут, а пока его дождёшься… Не успеет!
Соньку одну не оставишь. Матери опаздывать нельзя. Э-эх, Нимка, да как ты мог забыть?!
Нимка растерянно оглянулся и снова посмотрел на часы, словно они его обманывали. Нет, тонкая стрелка уже сдвинулась на две минуты вперёд, подготавливая ожидание к грозе. Если мать из-за него не пойдёт на работу, ох ведь достанется же ему! И тогда точно - и тётка, и никаких прогулок… Да и что хорошего будет, если мать из-за него останется без работы?!
И телефона нет, чтобы позвонить. Сказать, что немножко опоздает, что может Сонька полчасика побудет одна, или мать отведёт её к соседке?
К какой соседке, Нимка?! Ты забыл, что мать никогда не оставляла сестру соседям! Был случай, она отвела её к отцу, и Нимка забирал её потом зарёванную…
Что же делать?!
Хоть спросить у кого телефон… А потом – бегом к дороге, и может, кто подвезёт? Никогда он так не делал, да и на такси не ездил, не то что за просто так!.. А что ещё остаётся?!
Нимка снова отчаянно оглянулся. И увидел, как на лавочке, возле мостика с фонтаном, ест мороженое мальчишка, прислонив к высокому бордюру чёрный велосипед.
Глава 11
Велосипед
1.
Мальчишка сидел вполоборота к Нимке и что-то смотрел на маленьком экранчике мобильного телефона. Пшеничные волосы, рыжая майка, острые лопатки, уж не тот ли это знакомый, которого он видел утром?! Очень похожим был профиль, Нимка решил подойти поближе.
В голове у него зародилась отчаянная мысль: а что, если…? Нет, глупо, конечно, кто же даст свой велик чужому, но вдруг это тот же мальчишка, и если он живёт в их доме… Ведь не насовсем - только доехать!
Мальчишка поднял голову. Он! У Нимки запрыгало сердце, и, всё же, он подошёл ближе. А потом остановился и снова оглянулся на часы.
«Спросить?» – несколько секунд он соображал, потом решительно вздохнул и… не сдвинулся с места. «Славка! – вспомнил он крик, - наш штаб сломали!» А потом – мальчик в синей майке и штанах, разговор у подъезда, близнецы на тропинке с угрозой… Получается, они вместе? И он всё знает про Нимку?! Тогда он ни за что не даст велосипед.
Стрелка сдвинулась ещё на минутку. Нимка переступил кедами по асфальту.
«А может, он не знает!» И вообще, как он подошёл к нему в сквере, когда Нимка полетел носом, стал спрашивать что-то… Никто так не подходит, может, он нормальный парень, поймёт?
Или не стоит? Посмотрит на Нимку, покрутит пальцем у виска, или, ещё лучше, встанет и уедет… Ужасно, конечно, но самое страшное, что тогда Нимка точно никуда не успеет.
Часы уже показывали пятнадцать минут девятого. Мальчишка доел мороженое и, поднявшись, взялся за руль…
Нимка быстро подошёл к нему. На левой руке у мальчишки были большие спортивные часы.
- Послушай, - чуть слышно сказал Нимка, глядя на эти часы, на маленькую, очень быструю стрелку, которая не щелкала - бежала через циферблат. – Слушай…
Мальчик придержал руль. И поднял глаза на Нимку: серые, внимательные, спокойные. Моргнул вопросительно и заулыбался: узнал.
- Ой, привет!
- Привет… - покорно сказал Нимка. И решил перейти сразу к делу, но тот опередил его:
- Гуляешь?
- Гуляю… Слушай, - уже в третий раз сказал Нимка, теряя надежду. Когда он заговорил, то идея показалась совсем глупой. Но раз уж начал – нужно убедиться. – Ты можешь дать мне свой велосипед?
Мальчишка непонимающе заморгал. Понятно, не ожидал он такого вопроса… Смотрел на Нимку, а Нимка понял, что в горле у него всё высохло, и он дальше не скажет ничего, и вообще… пошло всё лесом, всё равно он опоздал…
- Зачем? – спросил Славка, и вдруг, увидев что-то в лице Нимки, спросил, - у тебя что-то случилось?
- Да!.. Мне полдевятого нужно быть дома, мать уходит в ночь, и не с кем оставить сестру!
- А где ты живёшь?
- На Гагарина. Пятидесятый дом!
Лицо мальчишки озарилось недоверчивой радостью:
- Так я там тоже живу!.. Постой, а сколько сейчас? – он посмотрел на свои часы. - У-у…
- Пожалуйста… - еле слышно сказал Нимка. – Я отдам тебе его завтра…
- Держи, - Славка пристально посмотрел на Нимку. Серьёзно, уже без улыбки. – Квартира семьдесят пять. Завтра утром я еду в Москву, в девять, до вечера. Если не успеешь – оставишь в подъезде.
- Ладно… - отозвался Нимка и взялся за тёплые, резиновые рукоятки. Оттолкнулся, перекинул ногу через седло, - Спасибо!
- Там скорости вверх переключаются! На правой… - уже вдогонку крикнул Славка.
Нимка уже мчался во весь дух, раскачивая велосипед из стороны в сторону и привыкая к прямому рулю…
«Как?! Он дал велосипед…» - нет, он ещё не верил, что летит к дому, что это под ним гудят спицы, что это его руки сжимают пупырчатые рукоятки, и что он! Едет! Это ведь откуда-то из раздела «мечты», да разве они сбываются?!
Задумавшись, Нимка соскочил с бордюра, переднее колесо соскользнуло с камня, и он чуть не полетел на землю. Неожиданно для себя как-то сам сжал ручной тормоз, машинально подставил ногу. Уф! И, наконец, поверил в то, что произошло.
Ну, раз так – он хорошо покатается!
И ещё решил, что нужно быть внимательнее… Иначе до дома он так не доедет. И… Нимка чуть улыбнулся, глянув на чёрный руль и цифры возле рычажков скоростей, мягко толкнулся ногой и стал набирать скорость - по земле, по травинкам, по серому асфальту и разноцветной плитке, распугивая голубей и обгоняя прохожих…
2.
За окном цепенели сумерки, возле белой занавески крутилась бабочка, а в открытое окно втягивался прохладный воздух. Надя встала, отодвинула тюль, выпустила бабочку. Посмотрела на маленькие серые часы на столе, вздохнула:
- Что-то Славка долго…
- Долго. – Откликнулся Денис, - Надь, позвони ему!
- А где мой телефон? Ой, я ж его в комнате оставила!
Антон улыбнулся, проводив Надю взглядом:
- У меня мама так же - оставит где-нибудь, а потом «Ой, а мне звонили!»…
- Все женщины одинаковые… Для чего им телефоны?
- Как для чего? – это Надя уже зашла в кухню, зажав трубку между ухом и плечом. - Фотки делать, в интернете лазить…
- Ну-ну… - усмехнулся Денис.
Они сидели здесь на кухне, разговаривали, ожидая Славку. А что ещё делать, когда не виделись несколько месяцев? Тем более, что у обоих накопилось порядком новостей…
- Ну что, не передумал куда поступать?
- Нет, - Антон покачал головой, взял чайную ложку из пустой чашки, покрутил в руке, потом снова посмотрел на Дениса. – Не передумал…
- Будешь, значит, батюшкой…
- Ага, - снова улыбнулся Антон. - Если получится.
Денис внимательно смотрел на Антона. Глаза - чуть грустные, усталые - они словно читали его мысли. Денис разве что стал немножко молчаливее, хотя он и раньше-то был немногословным. Круглое лицо, так же по-мальчишечьи чуть топорщатся уши, так же прячутся морщинки в уголках голубых глаз… Но что-то было в них новое, может, усталость? Или тревожные искорки, которые иногда проступали сквозь синеву, задумчивость, которая мгновенно сменялась радостью, если рядом садилась Надя и, подперев рукой голову, позвякивая ложечкой в чае, молча слушала их…
