Не слишком ровно наклеенные строки гласили: «это ПОХИЩЕНИЕ! вернем сына за 250 00 евро. Связываться с милицией опасно для жизни сына. Сидеть тихо! Ждать команды, где прятать деньги, сообщение поступит дополнительно».
Вот и всё. Данила несколько раз перечитал текст. Похоже, его составляли в большой спешке. Вырезали первые попавшиеся слова, которые более или менее годились по смыслу. Некоторые фразы даже начинались с маленьких букв, то есть слова вырезались из середины предложений.
Грамматикой авторы письма озабочены явно не были. Зачем стараться, если и так все понятно. К тому же вряд ли Максима похищали люди с филологическим образованием.
Чем дольше Данила смотрел на листок, тем отчетливее ощущал: его что — то мучает. Эти слова ему были знакомы. Речь шла, естественно, не об их смысле, вполне обычном и распространенном. Но, например, слово «ПОХИЩЕНИЕ», набранное точно такими же заглавными буквами, он уже где — то видел.
Плюх! На колени мальчику тяжело вспрыгнул Черчилль.
— О, сэр, — приветствовал его Данила. — Вы вернулись? Ну и где, интересно, бродили целое утро? Марфа, между прочим, вас искала.
«Мяк», — с достоинством ответил кот: мол, имею право на личную жизнь.
— Охота — то хоть удачной была? — спросил Данила.
Кот отвел взгляд и принялся тщательно обнюхивать листок с текстом послания от похитителей. Видимо, утренняя экспедиция на улицу сложилась не слишком удачно. Перестав нюхать листок, Черчилль потерся об него щекой. Затем, издав вопросительное «мяу», заглянул в глаза мальчику.
— Ясно. Твое естество требует пищи, — усмехнулся тот. — Эх, везет же некоторым. Вот сейчас поешь и на боковую. А я ломай голову над этим, — потыкал Данила пальцем в распечатку письма. — Ладно, поехали на кухню.
Мотор у Данилиной коляски тихо зажужжал. Черчилль так и не слез с коленей мальчика, предпочитая доехать до миски с комфортом.
— Слезай, сибарит!
Кот спрыгнул с его коленей на табуретку. Данила залез в шкафчик и, найдя любимый корм кота, насыпал ему щедрую порцию, а в поилку налил свежей воды.
— Милорд, кушать подано!
К немалому его удивлению, кот, вместо того чтобы поспешить к трапезе, по — прежнему неподвижно, как изваяние, восседал на табуретке, пристально взирая на Данилу огромными оранжевыми глазами.
Данила задумался: то ли кот рассчитывал на что — то более вкусное, чем его обычный корм, то ли охота сложилась удачно и он пока сыт? Ну, была бы честь предложена. Проголодается — поест. Данила собрался уже развернуть коляску, чтобы уехать в комнату, но кот призывно мяукнул и затоптался на месте, выгнув спину дугой. Создавалось впечатление, что он не хочет отпускать Данилу из кухни. Больше того: старается привлечь к чему — то его внимание.
Мальчик внимательно оглядел кухню. Вроде все как обычно и в полном порядке. Плита и кран выключены. На столе чисто. Посуда вымыта. На плите ничего не стоит. Все, что портится, убрано в холодильник. Черчилль, конечно, кот не совсем обычный, но вряд ли, однако, его интересуют подобные мелочи.
Кот тем не менее продолжал топтаться на месте и явно уже сердился на непонятливость Данилы: хвост распушил, уши прижал к голове и топочет, топочет по табуретке. Вернее… Мальчик только сейчас заметил: на табуретке лежит номер их районной газеты «Вестник Серебряных Прудов».
«Шрифт! — пронеслось в голове Данилы. — Ну конечно! В послании использовали именно этот шрифт. Точнее, слова вырезаны именно из этой газеты!»
Статью он читал неделю назад. Называлась она «ПОХИЩЕНИЕ ВЕКА». В ней описывалось, как в Серебряном тупике кто — то похитил знак, запрещающий проезд. Тайной оставалось, как злоумышленникам удалось добраться до знака, висевшего на растянутой над улицей проволоке, и кому он вообще понадобился. Слово «ПОХИЩЕНИЕ» в послании, полученном родителями Максима Трунина, было вырезано из заголовка этой самой статьи.
— Спасибо, сэр, — обратился Данила к коту. — Вы навели меня на мысль. А теперь вынужден вас побеспокоить.
«Мр — р», — ответил Черчилль и, спрыгнув с табуретки, независимой походкой прошествовал к миске.
Данила взял газету — тот самый недельной давности номер с той самой статьей — и, спешно вернувшись в комнату, приложил заголовок к тексту послания. Буквы совпали тютелька в тютельку.
— Ах, до чего же я умен и наблюдателен, — тихонько пропел Данила. — То есть умный не я, а Марфин кот. Неужели это не просто случайность и не совпадение? Но тогда что же получается? Черчилль прочел послание? А до этого газету читал?
Мальчик потряс головой, словно отгоняя наваждение. Впрочем, не важно. Главное в данном случае — результат. А в жизни, как известно, много случается странного и необъяснимого. Зато они с ребятами теперь точно знают: слова вырезаны из местной районной газеты. Следовательно, похитители, кто бы они ни были, тоже из местных и тоже получают этот бесплатный печатный орган. Иначе наверняка бы воспользовались каким — нибудь другим. Данила очень сомневался, чтобы житель другого района Москвы читал «Вестник Серебряных Прудов». Преступники, по — видимому, недолго думая схватили первое, что попалось под руку. Не побежали другие газеты покупать. Зачем деньги и время тратить, когда на халяву можно воспользоваться?
Или… Максим сам себя похитил? В таком случае тоже вполне логично, что он воспользовался самым доступным. Хорошо бы проверить, сохранился у Труниных этот выпуск или Максим, убегая из дома, с собой его прихватил? Хотя они просто — напросто могли «Вестник» выкинуть. Не все читают бесплатные газеты. Иные вообще вынут из ящика и тут же выбросят, даже не занося в дом. Пусть Ахлябин и Ди попытаются окольными путями выяснить. Ох, скорей бы пришли ребята!
У Данилы уже столько вопросов к Ахлябину накопилось! Как доставили Труниным письмо? Просто ли оно было сложено или лежало в конверте? Имелся ли на конверте адрес — написанный, напечатанный или наклеенный? Все это было очень важно. Не выяснив деталей, трудно строить какие — либо предположения.
Мальчик то и дело поглядывал на часы. Стрелки, как назло, еле двигались. Казалось, они вообще стояли на месте. Чтобы убить время, Данила залез в Интернет и почитал там о нашумевших похищениях людей. Чтение оказалось совсем неутешительным. Далеко не каждый похищенный возвращался домой даже после того, как за него платили выкуп. Одни вообще бесследно пропадали, других находили убитыми, третьи оказывались живыми, но изуродованными: вымогая деньги, похитители шли на зверства — посылали несчастным родственникам уши и пальцы жертв. Кроме того, большинство жертв похищения были психологически сломлены.
Даниле стало совсем не по себе, и он вновь схватился за листок. Вдруг удастся вытянуть из текста какую — нибудь улику, указывающую на преступников? Вот, к примеру, цифра. Почему она так странно написана? 250, пробел, а потом два нуля. Логично пробел было бы сделать после цифры 25. Напрашивалось лишь одно объяснение: в газете было напечатано 250 000. Мальчик перелистнул свой экземпляр «Вестника». Точно! Заметка о жителе Гамбурга, выигравшем в лотерею 250 000 евро, но потом потерявшем билет, который чудом нашелся. Похитители вырезали 250000, отбросив последний ноль. Кстати, похоже, сумму выкупа они взяли с потолка, вернее, из газеты. Действительно, почему двадцать пять, а не тридцать и не двадцать? Цифр в газете полно. Любую сумму можно составить. Или это и впрямь работа Максима? И еще вопрос: почему сумма указана в евро, а не в долларах или рублях? Кстати, 25 000 евро за возвращение мальчика — это много или мало?
Вероятно, точка отсчета одна: степень богатства ближайших родственников. Интересно, выкуп, который требуют за Максима, по карману Кириллу Петровичу? Даниле казалось, что да — судя по тому, как Трунины живут. Он снова залез в Интернет посмотреть расценки на киднеппинг. Разброс оказался солидным. От десятков миллионов долларов за внука миллиардера (кстати, дедушка оказался принципиальным, долго торговался и заплатил лишь два с половиной миллиона) до ста долларов за похищенную болонку преклонных лет.
Данила вздохнул. Вывести сколько — нибудь достоверный средний коэффициент невозможно. Но если сам Максим вознамерился вытянуть из папаши кругленькую сумму, то, наверное, прикинул его реальные возможности. Хотя мог и просто попугать, назвав первое попавшееся число, которое увидел в газете, но счел чересчур большим и сократил в десять раз.
Ребята ворвались в квартиру Соколовых в крайне взбудораженном состоянии.
— Что случилось? — спросил открывший им Данила.
Марфа исподлобья глянула на брата:
— Мальчишки перестарались.
— А мы, между прочим, предупреждали, — задорно добавила Лиза.
— Данька, не обращай на девчонок внимания, — вмешался Илья. — Уверяю тебя: ничего страшного не произошло.
