— Эй, что ты делаешь? — закричала я. — Что тебе нужно, Ал? Зачем ты сюда пришел?
Он глянул на меня.
— Ты моя любимица, Джули. Ты самая лучшая. — Он махнул в сторону Хиллари и Тейлор. — Они ничего не стоят, но ты просто прелесть.
Я завращала глазами и, теряя терпение, повторила:
— Что тебе нужно, Ал?
— Двадцать долларов, — ответил он, протягивая ко мне огромную лапу с черной грязью под ногтями. Очевидно, копался в своей машине. — Это все. Всего двадцать баксов.
— У меня их нет, — грубо ответила я, скрестив руки на груди. — На самом деле.
— Ты самая лучшая, Джули, — пропел Ал, не опуская руку. Теперь он держал ее у моего лица. — Ты великая. Ты внушительная. Двадцать баксов. Я не стал бы просить, если бы у меня не было крайней необходимости.
У меня чуть не вырвался стон отвращения.
— Ал, я полностью на мели. И кстати, ты мне уже должен двадцать баксов.
— Уходи, Ал, — вмешалась Хиллари. — Почему бы тебе не устроиться на работу?
— Да кто его возьмет? — с сарказмом произнесла Тейлор.
Я слегка удивилась тому, что она вступила в разговор. Тейлор переехала в Шейдисайд перед Рождеством и была в нашей компании всего около месяца, так что недостаточно хорошо знала Ала, чтобы отпускать в его адрес такие реплики. Я подумала, что она просто хочет помочь мне выпутаться.
Ал вынул сигарету из кармана черной фланелевой рубашки. Зажег ее и бросил спичку на пол.
— Эй, прекрати! — крикнула я, указывая ему на дверь. — Ты же знаешь, мои родители запрещают курить в доме.
Он обошел вокруг меня, посмеиваясь. Потом сильно затянулся и выдохнул весь дым прямо мне в лицо.
— Оставь ее в покое, Ал, — грозно проговорила Хиллари, вставая со стула и отодвигая его в сторону.
Мы с ней окружили его.
— Эй, тпру! — Он поднял обе руки, как будто бы сдаваясь.
— Убирайся! — потребовала я. — Если моя мама вернется домой и почувствует запах сигаретного дыма…
Он смахнул пепел на кухонный стол, ухмыльнулся, сузил глаза и посмотрел на меня.
— Джули, твои родители не разрешают тебе курить? Но я-то знаю твой маленький секрет, не так ли? Ты ведь все равно куришь.
— Заткнись! — резко откликнулась я.
Его ухмылка переросла в насмешку.
— Я видел, как ты курила в торговом центре на прошлой неделе. — Он выдохнул еще больше дыма мне в лицо. — Джули плохая. Джули пло-хаааааааая! Может, мне рассказать об этом твоей маме?..
— Только посмей! — завизжала я.
В девятом классе мама застукала нас с Хиллари, когда мы курили в моей комнате, и устроила нам неописуемый скандал. Она ярая противница сигарет. А затем пообещала мне вознаграждение в тысячу долларов, если я больше не притронусь к ним до окончания школы. Я боялась даже думать о том, что сделали бы мои родители, если бы узнали, что иногда я все-таки покуривала с моими друзьями. Мама наверняка сделала бы из мухи слона, и это было бы ужасно. Действительно ужасно. И я знала, что Ал не шутит. Он мог рассказать моей маме, что я курю… Если я не буду с ним в хороших отношениях.
Вот почему я одолжила ему первые двадцать долларов.
— Ал, я на мели. Правда, на мели, — объясняла я.
— Ладно. — Он еще раз смахнул пепел на стол, прямо перед Тейлор.
— А зачем тебе нужны двадцать долларов? — поинтересовалась Хиллари.
— Для того, чтобы я смог вывезти Тейлор на прогулку, — снова ухмыльнулся Ал.
— Ха-ха! Напомни мне засмеяться, — проворчала Тейлор и показала ему язык.
— А мне очень нравится, когда ты так делаешь, — сказал он ей.
Она тяжело вздохнула и покачала головой:
— Когда же ты повзрослеешь?
Ал повернулся ко мне. Мне не понравилось холодное выражение его лица. Я не привыкла видеть у него такую суровость.
— А что, Джули, если я прожгу небольшую дырочку в столе? Как ты думаешь, тогда у тебя найдутся двадцать баксов?
— Ал, пожалуйста… — начала я.
Он зажал сигарету между пальцами и стал опускать горящим концом на столешницу.
— Ал, не надо! — завопила я и кинулась к столу.
Но он преградил мне путь широкой спиной и очень близко поднес зажженную сигарету к желтой огнеупорной пластмассе.
— Ну, давай, Джули! Найди двадцать баксов. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама обнаружила большую выжженную дырку, не так ли?
— Прекрати это, остановись!
Мы с Хиллари оттолкнули его от стола. Сигарета упала на пол. Ал рассмеялся, раздражая нас громким хохотом. Мы потащили его к кухонной двери.
— До свидания, Ал, — сказала я.
Но он вырвался и повернулся к Хиллари.
— Твой папа известный врач. Держу пари, у тебя есть двадцать долларов.
Хиллари устало вздохнула.
— С чего это я должна давать тебе деньги?
Ал так близко наклонился к ее уху, что не мог не уколоться об ее свисающие оранжевые стеклянные серьги.
— Из-за химии, — прошептал он нарочито громко, чтобы мы с Тейлор услышали.
У Хиллари перехватило дыхание.
— Ты же не хочешь, чтобы мистер Маркусо узнал, что ты смошенничала на экзамене по химии? — продолжил Ал.
— Не смей меня шантажировать! — сквозь зубы процедила Хиллари.
Он усмехнулся.
— Почему же? Если не я, то кто же еще посмеет тебя шантажировать?
— Но ты ведь сам дал мне ответ на экзаменационный билет! — запротестовала Хиллари. — Я не просила тебя об этом, Ал. Ты же сам мне его дал!
— И ты этим воспользовалась, не так ли? — Он почти ликовал. — А если маленькая пташечка напоет Маркусо, что ты смошенничала, тебя исключат за неуспеваемость. И тогда ты не попадешь в тот замечательный колледж, о котором мечтаешь. Вот так.
— Ал, ты ведь был отличным парнем, — проговорила я, качая головой. — Почему ты стал таким несносным?
Он схватил меня за волосы.
— Я проучу тебя! — засмеялся Ал, радуясь своей сообразительности.
— Ты не можешь обойтись без угроз? — вмешалась Тейлор. Она сидела за столом, не двигаясь с места. Думаю, просто использовала стол как укрытие от Ала.
— Так. Убирайся отсюда! — потребовала я, снова толкая его. — На самом деле, уходи.
Но Хиллари уже рылась в своем ранце. Достала двадцатидолларовую банкноту и сунула ее в руку Ала.
— Когда вернешь долг? — спросила она, не глядя на него.
— Хороший вопрос, — самодовольно улыбнулся Ал и сунул деньги в карман черных хлопчатобумажных джинсов. Затем повернулся к стеклянной двери. — Приятного дня, девочки! — Но, сделав три шага, остановился, потому что увидел мою маму, открывающую ее с другой стороны. — О, здравствуйте, миссис Карлсон! — Ал не смог скрыть своего удивления.
Я видела, как снова покраснели его уши. Мама вошла на кухню с двумя большими коричневыми пакетами в руках:
— Всем привет! Сегодня я вернулась пораньше.
Ал взял у нее один пакет и поставил его на стол.
Другой мама опустила на пол и откинула назад волосы. Они у нее такие же темно-каштановые, как у меня. И еще у нас одинаковые большие карие глаза. Это наша семейная особенность. Мама считает, что я похожа на Деми Мур. Но когда она так говорит, я отвечаю, что ей нужны очки.
— Что-то ты стал редко у нас появляться, — сказала моя мама Алу.
— Да, был немного занят, — ответил он. Уши его все еще пылали. Ал спешно попрощался и исчез за дверью.
Мама повернулась к нам.
— Почему он весь в черном? — удивилась она. — Кто-то умер? — Но не дала нам даже возможности открыть рот. Вскрикнув от негодования, она сердито показала на пол.
Там валялась сигарета Ала.
— Мам, — начала я.
Она нагнулась и подняла окурок. Лицо ее было разгневано.
— Она еще не потухла…
— Это Ал! — закричала я. — Мы не курили. Это сигарета Ала!
— Это правда, миссис Карлсон, — подтвердила Хиллари.
Они с Тейлор стояли у стола и чувствовали себя очень неловко. Я знала, что они в этот момент мечтали исчезнуть, испариться. Обе видели, как моя мама рассердилась.
— Меня не интересует, кто курил, Джули, — стиснув зубы, но отчетливо проговорила она. — Ты предоставлена сама себе, когда меня нет и…
Мама отнесла сигарету в помойное ведро.
— Еще и банка из-под пива?! — воскликнула она.
— Это банка Ала! — хором закричали мы с Тейлор.
Я видела, как Хиллари прижалась к стене, стараясь слиться с обоями в цветочек.
— Почему же она валяется на полу?
Я попыталась объяснить, но все было напрасно, и я поняла, что вляпалась в крупные неприятности.
Не имело значения, что это Ал оставил банку и сигарету. С тех пор как три года назад мама поймала нас с Хиллари курящими, думаю, она мне до конца не доверяла. Уверена, мама решила, что такого рода вещи частенько происходят в нашем доме, пока она на работе. А теперь, вернувшись раньше времени, это обнаружила.
— Джули, я наказываю тебя на выходные, — тихим голосом произнесла мама.
