Схватившись за дверной косяк, я наклонилась и стала всматриваться вниз, куда вела довольно ветхая лестница. Но там стояла темнота. Такая густая, что я не смогла разглядеть даже нижних ступенек.
Снова раздался приглушенный стон. Очень тихий. Как будто издалека. И снова шарканье ног по бетону.
— Эй! Кто там? — Я щелкнула выключателем — один раз, другой, третий. Безрезультатно. Выключатель не работал.
— Питер? Это ты? — крикнула я. Мой голос гулко отозвался в тяжелой темноте. — Питер?
— Что? Что ты меня зовешь, Даниэлла? — отозвался брат из кухни. — Мы с мамой заняты распаковкой!
Что ж. Ладно. Значит, это не Питер. Я снова наклонилась в темноту.
— Папа! Ты дома? — крикнула я. Мой голос дрогнул. — Па! Это ты там ходишь?
Я прислушалась. Тишина.
А потом я расслышала вздох. Долгий и тяжкий.
И снова шарканье. Мягкий стук.
И шепот… такой отдаленный и тихий…
Шепот…
— Питер… мы тебя ждем… Питер…
Глава III
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ОТКРЫВАЮТСЯ!
Кто там? — тихо спросила я. — Кто это там? Тишина. — Кто там звал моего брата? Тишина.
— Я сейчас спущусь вниз! — пригрозила я. Тишина.
Я прислушивалась еще несколько секунд. Потом с грохотом захлопнула дверь подвала, прислонилась к
ней спиной и замерла, стараясь отдышаться.
— В подвале никого нет, — внушала я самой
себе. — Тебе просто померещилось. Ты ничего не слышала.
Все старые дома тем и отличаются, что они наполнены самыми разными звуками и шумами — и стонами, и вздохами, и треском, да мало ли чем. В них может
померещиться все, что угодно. В том числе и шепот.
Это общеизвестная истина. Даже маленькие дети про это знают.
Я убеждала себя, что меня просто пугает переезд вообще в другое жилье, и уж тем более в такой огромный и жутковатый дом. И от этой боязни мне даже мерещится то, чего нет на самом деле, — какой-то нелепый шепот.
Но все-таки лучше прояснить этот вопрос раз и навсегда, чтобы не оставалось никаких сомнений и оснований для страха. Поэтому я тяжело вздохнула, оттолкнулась от двери, повернулась и потянула на себя дверную ручку.
— Эй! — крикнула я от неожиданности, когда дверь не поддалась. — Эй!
Может, она закрылась на язычок? Для верности я еще тщательней повернула круглую дверную ручку и резко дернула. Никакого результата. Я повернула ручку в другую сторону. То же самое. Тогда я набрала в грудь воздуха и дернула ручку обеими руками. При этом из моей груди вырвался громкий стон.
Дверь не открылась. Она даже не шелохнулась.
— Даниэлла. — Голос мамы застал меня врасплох, и я даже вздрогнула. Она проковыляла мимо, сгибаясь под тяжестью большой картонной коробки. — Что, Эдди уже ушла?
— Хм… нет, — ответила я и уже раскрыла было рот, чтобы рассказать маме про шепот, прозвучавший в подвале, но передумала. Я заранее знала, что она мне ответит — посоветует сделать десять глубоких вдохов и выдохов и успокоиться. — Эдди ждет меня наверху. Мы еще не начали осмотр дома.
И я поспешила на верхний этаж, перескакивая через ступеньки.
Свою подружку я нашла в верхнем коридоре возле комнаты родителей. Скрестив руки, она разглядывала висевшую на стене фотографию в рамке.
— Можешь себе представить? Это первая вещь, которую родители повесили на стену в новом доме, — сообщила я, с трудом переводя дыхание после бега по лестнице.
Эдди прищурилась и еще раз взглянула на снимок.
— Что это такое?
— Это Тедди, старый плюшевый мишка Питера, — ответила я.
— Но… почему именно он? — изумилась Эдди.
— Да все потому же. Они умиляются на все принадлежащие моему брату вещи. И вообще, что бы он ни делал и ни говорил, все это мило и прелестно. — Я провела пальцем по стеклу фотографии. — Питер стал носить очки совсем крошечным. У него обнаружился какой-то дефект глазной мышцы, вот ему их и прописали. Все стали называть его Маленький Профессор. Прелестно, не правда ли?
— Прелестно, — эхом отозвалась моя подруга.
— Ну, и однажды маленький Питер притопал в родительскую комнату. Там он надел свои очки на игрушечного медведя, поднял его и позвал родителей: «Посмотлите! Теперь Тедди увидит, какой я умный!» Ну, разумеется, вслед за этим последовал всеобщий и полный восторг родителей от того, какой у них остроумный мальчик!
Эдди рассмеялась.
— Что ж, пожалуй, это действительно забавно, — пробурчала я. — Но ведь мои родители пошли вразнос от восхищения, аж прослезились.
— Да? — недоверчиво протянула подруга.
— Не веришь? Они сочли эту шутку самой остроумной на свете. И папа тут же схватил свой фотоаппарат и сделал этот снимок — плюшевый мишка в маленьких детских очках, — чтобы навсегда запечатлеть сей блаженный миг.
Эдди рассматривала снимок еще несколько секунд, а потом повернулась ко мне. На ее лице играла добрая улыбка.
— По-моему, Даниэлла, это очень милая история. От раздражения я даже поперхнулась.
— Вероятней всего, ты просто ревнуешь, — сказала подруга.
— Кто, я ревную? — взорвалась я от ее спокойных слов. — Ревную к этому клопу? Ну, ты не могла ничего придумать глупей этого?
В знак капитуляции моя подруга подняла руки вверх.
— Ну, ладно, ладно. Что ты, типа шуток не понимаешь? Лучше покажи свою комнату.
Мне стало неловко. Еще не хватало ссориться с лучшей подругой. К тому же Эдди никогда и ни с кем не спорит и не дерется. Она скорее пойдет на попятную и извинится, чем станет вступать в какую-то словесную перепалку.
Я провела ее в свою комнату. До появления в ней Эдди я и не понимала, до чего она некрасивая и скучная: серые стены и темно-серый ковер.
Солнце скрылось за темными тучами, и от этого моя спальня, разумеется, не стала веселей. Единственным цветовым пятном в ней оказалась сама подруга в ее крутом прикиде.
— Я… я собираюсь добавить сюда немного цвета, — пробормотала я. — Знаешь, повещу всякие там яркие плакаты и все такое.
По лицу подруги я видела, что она пытается выжать из себя какую-нибудь веселую фразу.
— Классный бы здесь получился спиритический сеанс, — сказала она наконец.
Я засмеялась.
— Но ведь ты не веришь во всякую чушь про общение с духами, правда?
Она смерила меня загадочным взглядом, но не успела ничего ответить, потому что на улице раздались голоса. Голоса мальчишек.
Я подбежала к окну и посмотрела на площадку перед домом. Стекло было таким грязным, что я с трудом узнала мальчиков из нашего класса. По нашей дорожке трусили Зак Уилинг и Моджо Дайсон.
— Эй! Да я просто глазам своим не верю! — воскликнула Эдди, подошедшая к окну следом за мной. В то же мгновение она уже стояла перед зеркалом и прихорашивалась.
Дело в том, что мы с ней были очень неравнодушны к этим мальчикам.
— Что же они тут делают? — удивленно подняла брови моя подруга. — Ты их пригласила к себе, Даниэлла, да?
— Нет, я им ни слова не говорила, — ответила я, наклоняясь к зеркалу и стирая со щеки пыль.
Когда мы с Эдди спустились вниз, Питер уже открыл входную дверь и радостно приветствовал моих одноклассников.
— Ты Моджо? Это твое настоящее имя?
Еще со ступенек лестницы я видела, как покраснел Моджо. Он всегда так. Когда с ним говоришь, он смущается и у него кровь приливает к щекам. Я встречала и других людей с такой реакцией. Вероятно, у них очень чувствительная кожа или что-то в этом роде.
— Нет. Не настоящее, — ответил он моему брату.
— А как тебя зовут по-настоящему? — не унимался наш избалованный ребенок.
Моджо покраснел еще гуще.
— Не скажу.
Питер не унимался. Он ведь не отстанет, пока не добьется своего.
— Почему не скажешь? У тебя, наверное, какое-нибудь ужасно тупое имя? Вроде Арчибальда?
Моджо и Зак расхохотались.
— Как ему удалось так быстро отгадать твое имя, Арчибальд? — воскликнул Зак.
— Привет, Арчибальд! — крикнула Эдди. Мальчики подняли головы и только теперь заметили нас.
— Эй, привет! — ответил Зак и быстро отсалютовал нам двумя пальцами. Он всегда так здоровается. — Как дела?
— А что вы тут делаете? — спросила я неожиданно для себя и тут же спохватилась, что мой вопрос получился не слишком вежливый и что мальчики могут меня неправильно понять.
— Мы принесли тебе подарки на новоселье, — объявил Моджо.
— Только один из них мы съели по дороге, — усмехнувшись, добавил Зак. — Вообще-то, у нас были два сникерса.
— Но мы проголодались, — добавил Моджо.
— Очень мило, — со вздохом произнесла я, закатывая глаза. — Итак, вот это он и есть. — Я сделала широкий жест рукой. — Наш новый дворец. Он и в самом… — Тут мой взгляд случайно упал на дверь, ведущую в подвал, и у меня перехватило дыхание.
Ведь совсем недавно я не могла ее открыть, даже когда дергала за ручку двумя руками.
