— Я все равно не врубаюсь, — признался Князь.
— Есть страны, где наркотики растут на тысячах квадратных километров, и ничего с этим не поделаешь. Не превращать же леса в пустыни, — издалека начал. Владимир Владимирович. — Конечно, это не в чистом виде наркотики, а, к примеру, деревья коки. Из их листьев получают кокаин. Перу и Эквадор — как раз такие страны. Наркотики там дешевые, но чем дальше от Южной Америки, тем они дороже. У нас грамм кокаина стоит наркоману сотню долларов. А в Эквадоре наркодельцы продают его килограммами, раз в сто дешевле. На этом и зарабатывают бесчестные люди. Сложилась преступная профессия — наркокурьер. Вот и Прохор был таким курьером: летал за границу и тайком привозил наркотики. Но таможенники прекрасно знают всю эту механику. Если мы увидим у человека в паспорте много штампов пограничного контроля…
— Вот зачем Прохор менял паспорта! — догадался Блинков-младший. — Чтобы таможню обмануть!
— Да, — подтвердил Владимир Владимирович. — Он менял паспорта, менял внешность, менял маршруты, чтобы не попадаться на глаза одним и тем же таможенникам. Но все равно я его задержал.
— А через восемь лет он вышел на свободу и стал тусоваться на «Птичке», — вставил Князь. Он первым узнал об этом и гордился своим вкладом в расследование.
— Обезьянками торговал! — высунувшись из-под дивана, добавил Ванечка.
— Вылезай, — сказала ему мама, — ты что там пыль собираешь?
— Нет, у вас чисто. Мы тут с Ватсоном дружим, — сообщил гимназист-второклашка и остался дружить под диваном.
— Владимир Владимирович, а что было дальше? Это Прохор вас по голове ударил? — спросила Синицкая.
Таможенник осторожно потрогал марлевую наклейку на голове и поморщился.
— Это доверчивость моя меня ударила и торопливость, — вздохнул он и продолжал свой рассказ.
Два года назад английские таможенники подарили нашим десять лабрадоров, натасканных на поиск наркотиков. Следить за здоровьем редких собак наняли Трохдрована. Теперь известно, что ветеринаром он был самым настоящим, и неплохим. В заключении Прохор ухаживал за свиньями и коровами, лечил сторожевых собак и не потерял полученную еще в юности профессию. Другое дело — как человек с темным прошлым и несуществующей фамилией втерся в доверие к таможенникам. Позже Владимир Владимирович едва не поплатился жизнью за то, что задал этот вопрос. Но тогда ему в голову не приходило, что ветеринар с бородкой и наркокурьер Прохоров по кличке Прохор — один и тот же человек.
А Трохдрован-Прохор не забыл таможенника, который отправил его за решетку, и держался от него в стороне. Как ни странно, фамилию «Трохдрован» Владимир Владимирович впервые услышал от Блинкова-младшего. Преступник умел оставаться незаметным.
Почему он искал работу поближе к таможенным собакам? На посторонний взгляд ответ может показаться странным: наркокурьер хотел обучить лабрадоров одной новой команде…
У собаки тончайший нюх. Ее нельзя обмануть. Она разыщет наркотики в двойном дне чемодана, в трубках багажной тележки и в поясе на теле наркокурьера.
Подкупить ее тоже нельзя. Деньги ей не нужны, а еду из чужих рук обученная собака не возьмет.
Но собака не различает, что хорошо, а что плохо. По команде «Ищи!» она разыщет наркотики и будет счастлива, что так хорошо сделала свое дело. А если обучить ее НЕ ИСКАТЬ? Проходить мимо чемодана с наркотиками, не повернув голову и не дернув носом, как будто ничего особенного там нет? Собака выполнит и эту команду и тоже будет счастлива!
Только, разумеется, команда «Не ищи!» должна быть тайной. Пускай таможенник, собачий проводник, скомандует «Ищи!». А добрый доктор Трохдрован, который балует собаку колбаской и вылечил ей лапу, порезанную осколком бутылки, подаст ей незаметный знак. Скажем, щелкнет зажигалкой. Или дунет в ультразвуковой свисток, неслышный для человеческого уха, но очень громкий для собачьего. Свисток даже лучше: можно подавать команду издалека.
Трохдрован так и сделал. И лабрадоров обучил, и стал проводить через таможню своих сообщников — наркокурьеров. Таможенники доверяли собакам и не обыскивали чемоданы преступников. Трохдрован стал незаменимым человеком для наркомафии.
А потом случилось все, о чем вы уже знаете. Если кто-то забыл, он может начать эту книжку сначала: как Нине Су подарили Зеленую Маню, как приехал из зоопарка ветеринар и как оперативная группа Блина начала свое расследование. Неделю спустя сыщик принес Владимиру Владимировичу схему преступной организации.
Отставной таможенник узнал ветеринара на фотокарточке. А Митек еще рассказал про обезьянщиков и назвал фамилию Трохдрована. Владимир Владимирович за годы службы внимательно просмотрел сотни тысяч чужих паспортов. Он помнил множество фамилий, но «Трохдрована» припомнить не смог. Зато не забыл случай с рецидивистом Шиповым, который пытался удрать за границу, второпях переделав свой паспорт на «Титова». Вот Владимир Владимирович и стал на все лады повторять «Трохдрована», меняя по буковке, и очень скоро понял, что несуществующую фамилию легко переделать из «Прохорова».
Тут Владимир Владимирович и вспомнил наркокурьера Прохора. И стал узнавать, кто принял на таможню преступника с поддельными документами. Позвонил одному знакомому, другому, но…
Но на этом интересном месте Владимира Владимировича оборвала мама.
— А почему никто чай не пьет? — сказала она высоким не своим голосом и со значением посмотрела на отставного таможенника.
— В общем, убивал меня Султан, — скомкал он свой рассказ. — Позвонил в дверь, сказал, что — принес мне кое-какие любопытные документы от… друга. Я и открыл.
«Друга» Владимир Владимирович выговорил не сразу, и Блинков-младший окончательно все понял. Он, этот «друг», работал на Синдикат! Но, видимо, его еще не задержали. Так бывает: контрразведчикам известно, кто преступник, но подтвердить это пока что нечем. Ведь никто, кроме Султана, не слышал, как «друг» отдавал ему приказ убить Владимира Владимировича. А Султан не дурак, чтобы в этом признаваться. Он твердит, что хотел немного пограбить отставного таможенника. Сам по себе. В одиночку. Потому что грабителю-одиночке в суде дадут меньший срок, чем наемному убийце наркомафии…
Мама вышла на кухню поставить чайник, и Блинков-младший проскользнул за ней.
— Мам, я понимаю, что спрашивать нельзя, — начал он и спросил: — Расследование не закончено?
По маминому лицу было не понять, о чем она думает.
— Почему? Закончено.
— А как же «друг»?
— Добро вечно борется со злом, — ответила контрразведчица. — Одно расследование закончено, другое начато, а больше тебе пока не положено знать.
Они вернулись к гостям. Синицкая барабанила свой отработанный устный рассказ: «…Меня крепко привязали к жесткому стулу морскими узлами и поставили в темный угол. Я видела в оконном стекле отражение свирепых преступников…» — и все такое. Восьмиклассники тайком перемигивались. Честно признаться, Синицкая еще не совсем избавилась от привычки Недостижимого Идеала соревноваться, когда с ней никто не соревнуется. Да и ее история успела всем поднадоесть.
Потом говорила Ирка Кузина, потом Князь, потом вытащили из-под дивана Ванечку и заставили рассказать, как на Птичьем рынке он выслеживал Пупка, а выследил Трохдрована.
— Мне моя личиночка помогла, — с грустью закончил второклашка. Он до сих пор не верил, что рыночные торговцы подсунули ему пластмассовый виброхвост. Думал, что личинка была настоящая, но переварилась внутри Бантика, и старшие обманывают его, чтобы не расстраивать.
Так по кусочку каждый рассказал свою часть общей истории. Только папы не могли рассказать, как спасали Синицкую. Их в тот вечер не было — ни Иркиного Ивана Сергеевича, ни старшего Блинкова. А почему не было, об этом налоговых полицейских не спрашивают. Ботаников спрашивают, но у них всегда есть ответ: у старшего Блинкова то помидор в Ботаническом саду заболеет, то гербарий неправильно засушивается.
