– Припоминаю. Я еще тогда про Микульского вспомнил. Тот тоже носил сапоги со специальными каблуками, чтобы ростом выше казаться. Белоногов же был и сам роста хорошего, но и каблук у него был заметно высок. Михаил, неужели в полиции на это внимания не обратили?
Михаил смущенно развел руками: мол, не обратили. Но что-то мне показалось в его жесте неискренним.
– Михаил Аполинарьевич, окажите любезность и проинформируйте нас, зачем мы здесь находимся… – самым подозрительным и въедливым тоном попросила я.
Тот не выдержал и расхохотался.
– Простите, ради бога! Я просто собирался вам все рассказать, мог бы сделать это и у вас в театре, и у себя в управлении. Но в управлении мне уже так надоело, что лишний раз туда заходить не хочется. В театре же нас могли отвлекать. А так проехались по городу при хорошей погоде, подышали свежим воздухом, посмотрели место, где хранилось оружие. Притом вы ни словом не обмолвились про камень, вот я и предположил, что вы считаете, будто полиция в очередной раз дала промашку. Заодно решил проверить, сумеете ли вы догадаться, где находился изумруд, если его ни здесь, ни где бы то ни было еще обнаружить не удалось при самом тщательном обыске. Не ожидал, правда, что вы так быстро обо всем додумаетесь. Еще раз приношу вам свои извинения.
– Да не за что, – отмахнулась я от извинений. – Вы лучше вот что объясните: кто такой поручик Благов и откуда он знаком с нашим господином Белоноговым?
– Ну, это очень простой вопрос. Господина Благова буквально на днях перевели к нам в Томск по жандармскому ведомству. Вчера, после вашего звонка, Генрих Эрастович, едва услышал про патроны, распорядился срочно подключить к делу охранное отделение. По правде сказать, сделал он это не столько от необходимости соблюсти формальности, сколько от острой нехватки у нас людей. Вот Благов под руку и подвернулся, притом исключительно удачно. В свое время он расследовал кражу оружия с воинских складов. Вот тогда-то и познакомился с человеком по фамилии Белоногов, которого ему пришлось сегодня ночью арестовать. Тот вызвал подозрения тем, что завел слишком много знакомых среди военных чинов, с тем складом связанных. Но непосредственные виновники были быстро схвачены, и его подобру-поздорову отпустили. Однако второй раз по сходному поводу оказаться в поле зрения полиции и жандармов – согласитесь, в этом уже не может быть простого совпадения!
Мы вышли во двор, и я принялась рассматривать узорные деревянные наличники, украшавшие окна домов.
– Куда вас отвезти? – спросил Михаил.
– Ко мне, – откликнулся Петя. – У нас урок!
Михаил Аполинарьевич чуть удивленно изогнул брови, но спрашивать ничего не стал.
За прошедший месяц в библиотеке архиерейского дома ничего не изменилось. Разве что добавилось несколько книг, скорее всего привезенных из поездки его преосвященством.
И компания собралась та же, что в первый раз, даже не верилось, что прошел целый месяц со времени первого разговора.
Мне было так интересно посмотреть на то, как станет воспринимать рассказ о происшедшем его преосвященство, что я попросила рассказывать Петю. Он сначала сопротивлялся, но скоро согласился. И рассказал все очень толково, без лишних подробностей, но и не пропуская ничего важного.
Владыка слушал спокойно, сохраняя положенные его сану достоинство и невозмутимость. Вот только в глазах его горел огонек нетерпения. Едва Петя закончил свое повествование, он забросал нас вопросами. И от этих вопросов у меня зародилась забавная мысль. Я даже невольно стала шарить взглядом по полкам – вдруг среди солидных фолиантов по теологии и теософии, между житиями и апокрифами[50] обнаружатся тетрадки с рассказами о Шерлоке Холмсе? Таких легкомысленных книжек я, конечно же, не увидела, но в своих подозрениях с каждым вопросом укреплялась. Ох, грешен наш архиерей! И выходило, что все его просьбы, адресованные нам при первой встрече, диктовались не алчностью, как мы себе позволили подозревать, а почти мальчишеским любопытством. Желанием стать сопричастным к раскрытию загадочного преступления.
– Выходит, все загадки разгаданы? – удовлетворившись нашими пространными разъяснениями, владыка позволил себе чуть откинуться в кресле и принять расслабленную позу.
– Не вполне, – ответил за нас двоих Петя. – Возок мы так и не нашли.
– Правда, не особо и искали, после того как все остальное разъяснилось, – добавила я. – И еще один вопрос остался без ответа: откуда взялся тот странный костяной нож?
– Господи, помилуй! – помянула бога сестра Серафима, перекрестилась и неуютно поерзала на своем месте. – А и вправду, где этот изверг его добыл?
– Если позволите, я отвечу на этот вопрос, – обратился к священнослужителям судебный следователь.
До этого момента он был почти неприметен, по крайней мере старался быть как можно незаметнее, чтобы не мешать одним говорить, а другим слушать. Да и сам слушал Петин рассказ и наши последующие дополнения с явным интересом. Хотя ему и господину полицмейстеру мы все это излагали даже более подробно, чем сейчас. Сегодня мы старались не слишком сильно налегать на подробности убийств, боясь покоробить настоятельницу монастыря.
– Да, да! – тут же откликнулся Макарий. – Поведайте нам. Да и про события в Енисейске, и про то, как они связаны с нашими трагическими делами, вы обещали рассказать.
– Обязательно, – кивнул Дмитрий Сергеевич. – Так вот, что касается ножа. Господину Белоногову был во время допросов задан и такой вопрос. Он ответил, что поначалу думал, будто этот нож был приобретен где-то здесь в Сибири, во время торговых сделок месье Гранжака. И даже поинтересовался у Гнома, где именно. Но тот ответил в том смысле, что нож этот является его единственным наследством от отца с матерью, которых он лишился в самом раннем детстве. И что корни его рода исходят откуда-то из сибирских краев, но точнее он не помнит, так как рассказывалось все это ему чрезвычайно давно.
– Получается, что мы были не так уж далеки от правильной догадки! – не удержался Петя и, немного смутившись, пояснил: – Это я как раз про то говорю, что мы чуть не с самого начала полагали, что убийца сестры Евдокии был взрослым человеком весьма маленького роста и принадлежал к потомкам местного племени, которое в незапамятные времена покинуло наши края. Только мы думали, что все они переселились в Монголию, а получилось, что кое-кто и в Европу подался.
– Весьма возможно, – с полной серьезностью согласился его преосвященство. – У меня самого имеются родственники, проживающие на Американском континенте. После того как Аляска была продана Америке… Впрочем, давайте сначала выслушаем Дмитрия Сергеевича. Простите, что перебили вас, пожалуйста, продолжайте.
– Хорошо, – согласился Дмитрий Сергеевич. – Про костяной нож мне добавить нечего. Разве то, что, по словам Белоногова, ножом этим Гном очень дорожил, не выкинул, после того как он… гм… пришел в негодность, а постарался привести в порядок и снова заточить. Что ему и удалось, к сожалению. Теперь уж о ноже точно все.
Так что перейду уже к рассказу о том, что произошло в Енисейске. Хоть все крупные золотые прииски там на сегодняшний день и закрыты, но вольных старательских артелей по-прежнему немало и золота они намывают в изрядных количествах. Большинство старателей продают добытое за сезон золото сразу по его окончании, то есть в первые осенние месяцы. Но какую-то часть они почти всегда оставляют при себе. Опять же есть и такие, кого задержали обстоятельства. Скупленное осенью золото отправляется по Енисею в Красноярск, а далее по железной дороге большими партиями, при повышенных мерах секретности и с очень надежной охраной. То золото, что старатели решили не сдавать сразу, рано или поздно по большей части оседает в трактирах, ресторанах, гостиницах, игорных и прочих заведениях. А вскоре оказывается в банках, которые также его отправляют в столицу или иные места. Суммы получаются хоть и немалые, но не столь огромные, как прежние. И отношение к ним не столь серьезное.
Чуть больше месяца назад было совершено ограбление специальной кареты, доставлявшей золото в банковское хранилище. Засада была устроена грамотно, была многочисленна и хорошо вооружена. Все охранники числом восемь человек были убиты. Золото исчезло. Но вскоре поблизости от места происшествия обнаружили труп одного из нападавших. Скорее всего, тот был ранен при налете, а впоследствии добит своими же, с позволения сказать, товарищами. Нападавший этот оказался известен охранному отделению как участник одной из боевых групп эсеров, а в недавнем прошлом являлся студентом Императорского Сибирского университета. Это во-первых. Во-вторых же, обнаруженный при нем «наган» был из числа оружия, украденного с воинского склада вооружения под Тулой. Предполагалось, что следы этого пропавшего оружия ведут в Томск. К нам даже сыщики приезжали из Москвы, но на том все и закончилось. Вот эти два обстоятельства и заставили департамент полиции и охранное отделение отдать распоряжение о нашем привлечении к расследованию дела.
