который Джоэль хотел получить ответ. Этот вопрос был в сто раз важнее, чем все другие вопросы, но как раз его-то он и не мог задать.
Почему?
Джоэль попытался придумать что-нибудь ещё, но всё остальное казалось ничтожным по сравнению с тем главным, что его интересовало.
– Был у Джонатана какой-нибудь любимый предмет в школе? – выдавил он наконец и устыдился. Вопрос показался ему жутко глупым.
Но Элизабет вроде бы так не думала. С её лица ушла печаль, улыбка вновь заиграла на губах, и Джоэль вдруг понял, что он очень хочет услышать ответ на этот вопрос. И не какой-нибудь, а именно тот, который уже крутился у него в голове. Он хотел, чтобы она сказала: шведский язык.
– Рисование, – прозвучало в ответ. Уж сколько раз за этот день Джоэль чувствовал себя идиотом, но теперешний не шёл ни в какое сравнение. Ну конечно же, это было рисование!
Он поднялся с пола и шагнул к висящим над кроватью рисункам Джонатана. Со стороны это напоминало мозаику, где каждый следующий лист был похож на предыдущий: рыжеволосый мальчик с расплывчатыми контурами, в одном и том же окружении. Но чем больше Джоэль рассматривал фон каждого из рисунков, тем яснее видел, что он везде разный.
Он начал узнавать места.
Комнаты Заброшенного Дома.
Кабинеты в школе.
Улицы Уддвикена.
Здесь был даже… (Джоэль подался всем телом вперёд, чтобы рассмотреть получше.) Неужели здесь был даже рисунок, изображавший холм перед ратушей?
Джоэль взобрался на кровать, к самой стенке, и принялся изучать рисунки с близкого расстояния. Всё было изображено детально. Особенно люди. Контуры мальчишки выглядели размытыми, зато остальные персонажи были тщательно прорисованы. Он узнал Элизабет. И Хенрика. И мужчину по имени Торбьёрн. Были здесь и дети, в которых Джоэль признал одноклассников Джонатана и пожалел, что у него нет под рукой каталога со школьными фотографиями: тогда бы он смог сравнить лица на рисунках с лицами из каталога. Они были прорисованы настолько подробно и точно, что Джоэль ни секунды не сомневался: он смог бы найти и определить имя каждого из учеников.
Он просматривал один рисунок за другим и тут заметил кое-что, ускользавшее от его внимания раньше. Здесь была девочка. По виду – ровесница рыжеволосого мальчишки. На следующих автопортретах он был изображён рядом с ней, она была на большинстве рисунков. Не только в школе, но даже дома и на холме. Джоэль снова пожалел, что у него нет с собой школьного каталога.
Он показал на девочку.
– Кто это?
– Я не знаю.
– Это девушка Джонатана?
Элизабет покачала головой.
– Это девушка не Джонатана? – уточнил Джоэль.
– Я не уверена, – ответила она.
– Они ходили в один и тот же класс?
Некоторое время Элизабет молчала.
– Возможно, – произнесла она наконец. – Я ничего про это не знаю.
Джоэль опять посмотрел на стену и подумал, что это наверняка была девушка Джонатана. Он поискал рисунок, где между ними был бы хоть какой-то контакт, например, они целуются или держатся за руки. И ничего не нашёл. Не было даже рисунка, где они находились бы рядом. Мальчик в левой части рисунка неизменно стоял, повернувшись к девочке, а она всё время смотрела в другую сторону.
Джоэль понял: девчонка не была девушкой Джонатана. Джонатан был влюблён в неё, но безответно.
Джоэль как будто со стороны услышал свой голос:
– Что произошло, когда умер Джонатан?
На этот раз молчание затянулось надолго. Несколько раз Джоэль был готов взять свои слова обратно и всё время себя останавливал. Наконец Элизабет ответила.
– Я читала в своей комнате, – начала она, и уже на этих словах Джоэль подумал, что тут какая-то ошибка. История о Джонатане Андерссоне начиналась не так.
«19 октября 1992 года Джонатан Андерссон вернулся домой из школы на велосипеде». Элизабет не могла находиться в своей комнате и читать. Джонатан был один.
– Я услышала какой-то звук и решила, что это хлопнула входная дверь, Джонатан пришёл из школы. Поэтому я спустилась вниз, чтобы встретить его, но в холле никого не оказалось.
– А на кухне? – спросил Джоэль и подумал, что историю всё ещё можно спасти.
Он съел свой обед и сделал домашнее задание.
– Кухня была пуста.
– Но где-то ещё…
И осёкся, когда понял, что́ она собирается сказать прямо сейчас.
Элизабет произнесла именно то, чего он опасался.
– Помню, когда я в первый раз услышала этот звук, мне показалось, что он шёл сверху, через потолок…
Потом поднялся на чердак и повесился.
