Я бежала все быстрее и быстрее. Ветер дул мне навстречу, и я так напряженно перебирала ногами, что у меня заныли мускулы. Но мои ботинки скользили по заснеженной поверхности поля. Это было похоже на бег по подвижной дорожке. Я бежала, бежала, но оставалась на одном месте.
Рев чудовища слышался все ближе. Я видела его зубастую пасть. И ощущала его зловонное горячее дыхание на волосах и на шее.
Я попыталась бежать быстрее. Еще быстрее. Но… тщетно. Сапоги скользили по снегу, и я ни на шаг не продвинулась вперед.
И вот я упала. Лицом вниз. Чудовище прыгнуло мне на спину. Красные глаза горели надо мной. Горячая густая желтая слюна брызнула мне в лицо. — Нееет! — застонала я. Я неистово боролась. Но чудовище крепко прижимало меня к земле. Оно было такое тяжелое, такое тяжелое, что я не могла вздохнуть.
И вот чудовище разверзло пасть. Наклонило голову. И вонзило зубы мне в плечо. Я проснулась, тяжело дыша. Чудовище исчезло. Белый снег почернел. Я не сразу поняла, где нахожусь. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Странная постель. Странная комната. Ощущая головокружение, я села в кровати и ощупала плечо. Оно болело. Из-за того сна?
Моя ночная рубашка пропиталась потом. Все еще дрожа, я выбралась из кровати и подошла к шкафу. Включила свет. Нашла чистую рубашку. И переоделась.
Посмотрела на часы. Было около четырех утра. Снаружи темно и тихо.
Ко мне снова вернулись ночные видения. Погоня. Ужасное рычание чудовища. Горячее дыхание на моей шее.
Я поняла, что не смогу заснуть. Может быть, почитать? Тогда, возможно, меня одолеет сон.
Я несколько раз глубоко вдохнула.
Держись, Хейди, сказала я себе. Это всего только сон.
Я подошла к стене, уставленной полками с книгами. Старыми книгами дяди Джекил-ла. Думаю, я найду здесь что-нибудь почитать. Может быть, отыщу что-то по-настоящему скучное, тогда меня быстрее сморит сон.
Мне показалось, что на верхней полке стоит детская книжка, которую я любила, когда была совсем маленькой. Я потянулась за ней. Но мои голые ноги зацепились о край ковра. Я подалась вперед и плечом ударилась о полки.
— Ох!
Когда я восстановила равновесие, то увидела, что основание одной из полок выдвинулось вперед.
Открылось секретное отделение.
Я заглянула внутрь.
— Ого, — пробормотала я. — Что это там спрятано?
Я засунула туда руку и вытащила что-то. Книгу.
Она была очень старой. В коричневом кожаном переплете, растрескавшемся и сморщившемся.
Я провела пальцем по выцветшим буквам названия: дневник. Старый дневник.
Я полистала пожелтевшие ломкие страницы. Они были заполнены записями, сделанными мелким почерком, черными чернилами.
— Странно, — пробормотала я. — Кому это понадобилось прятать дневник в книжный шкаф?
Я положила дневник на стул возле кровати и включила торшер. Потом, зевая, устроилась в кресле и принялась изучать свою находку.
Я попыталась найти имя владельца. Но ни на оборотной стороне переплета, ни на первой странице не было ничего, кроме желто-коричневых пятен, появившихся от времени. Первая страница начиналась записью от 1 января.
Какого года?
Книга ни о чем не говорила. Ни о владельце. Ни о времени, когда начали вести этот дневник.
Я сдула пыль с корешка. И там никаких сведений.
Я снова осторожно полистала страницы, чтобы не повредить ломкую бумагу. Открыла книгу где-то в начале и, медленно разбирая мелкий почерк, начала читать:
…Так холодно сегодня. Воет ветер, несет хлопья снега. Мне тоже хочется завыть. Я не могу справиться с этим. И мне хочется выйти наружу, в бурю. Потому что буря внутри меня гораздо сильнее, чем этот буран…
— Ох! — Я смотрела на желтую страницу, крепко сжимая книгу, лежащую у меня на коленях.
О чем писал тот человек? Буря внутри него?
Какой-то вид поэзии? Я перевернула несколько страниц и опять стала читать:
…Я знаю, что творилось этой ночью. Помню каждый вопль, каждый крик ужаса. Несчастные люди. Они не заслужили этого. Они не заслужили меня.
Но я не в силах с этим справиться. Ночью, когда на меня находит наваждение, когда мое тело претерпевает это отвратительное превращение мне необходимо выйти. У меня нет выбора.
Мне нужно бежать, рычать и выть. И питаться.
Я знаю, как выгляжу в эти ужасные, но волнующие ночи. Как дикое чудовище. Но я живу ради этих криков и ужаса, который внушаю…
— Кошмар! — вырвалось у меня.
Сильно забилось сердце. Ветер стучал в оконные стекла. Я стянула с кровати одеяло и закуталась в него.
И начала читать другую страницу:
…Конечно, большую часть времени я являюсь человеком. Подавленным, испуганным человеком. Пленником в этом старом доме. Пленником в этом теле, которое меняется ночью. Пленником в теле, которым не могу управлять.
Откуда приходит эта ярость? Как появляется эта злоба, злоба, которая заставляет меня убивать и разрушать? В этом теле нас заключено двое. Два пленника — чудовище и доктор…
Доктор?
Я разбила мелкий почерк, перечитывала эту фразу снова и снова, пока все не поплыло у меня перед глазами.
Чудовище и доктор, заключенные в одном теле?..
Я закрыла книгу и стала внимательно рассматривать переплет. Неужели у меня в руках дневник реального доктора Джекилла? Того доктора Джекилла, который выпивал зелье и превращался в страшного, злобного мистера Хайда?
Но как это может быть? — спрашивала я себя.
Доктора Джекилла не существовало на самом деле, разве не так?
Но тут у меня возник другой вопрос.
Видел ли мой дядя Джекилл этот дневник? И не он ли спрятал его в этом тайнике?
А может быть, дядя Джекилл изучил этот старый дневник и узнал ужасные секреты того доктора Джекилла?
Неужели мой дядя тоже превратился в чудовище?
Так много вопросов!
Но я не успела найти ответы: послышались шаги в коридоре, и дверь моей спальни отворилась.
— Дядя Джекилл! — выдохнула я и попыталась засунуть дневник под одеяло. Нет. Никого.
Я поняла, что дверь открыл сквозняк, гуляющий в коридоре. И испустила долгий вздох облегчения.
Отбросив одеяло, я неуверенно встала на ноги. Быстро пролистала дневник в поисках секретной формулы. Нет. Никаких признаков ее.
Я аккуратно положила дневник на прежнее место — в тайник. Потом погасила свет и легла в постель. Я лежала с закрытыми глазами, но мелкий почерк, страшные слова все еще плясали перед моими глазами. Чудовище и доктор…
Нашел ли дядя Джекилл формулу того самого зелья доктора Джекилла? Последовал ли он указаниям и сам сделал снадобье?
И выпил его?
И превратился в чудовище, которое терроризировало Шеферд Фоллс?
Если это так, я не могу здесь оставаться. Я в страшной опасности.
И должна узнать правду… Быстро.
Но как?
Лежа в кровати, я крутилась с боку на бок, без сна, и обдумывала план.
Подожду до следующего вечера. А потом спрячусь в лаборатории дядя Джекилла и все выясню.
Дверь лаборатории была закрыта, но не заперта. Я повернула ручку, открыла дверь и вошла.
В приборах что-то пощелкивало и булькало. На длинном лабораторном столе стояли две колбы, наполовину заполненные пурпурной жидкостью. Из стеклянной трубки в бутылку емкостью в галлон капала бесцветная жидкость.
Дядя Джекилл и Марианна все еще сидели за столом. У нас был спокойный ужин, который прошел почти при всеобщем молчании. Марианна постоянно бросала сердитые взгляды на отца. Дядя Джекилл делал вид, что не замечает их.
— Будешь выходить сегодня вечером? спросил он ее.
Странный вопрос. Я ни разу не видела, чтобы Марианна покидала дом.
— Не знаю, что я буду делать, — пробормотала она, глядя в тарелку.
Извинившись, я сказала, что не хочу десерта.
Я понимала, что у меня очень мало времени, чтобы спрятаться. Мой дядя после ужина направляется прямо в лабораторию.
Я обшарила глазами большую, заставленную вещами комнату. Где бы тут спрятаться? Так, чтобы оставаясь в безопасности, можно было бы в то же время подглядывать за дядей Джекиллом.
Мой взгляд привлек ряд черных металлических ящиков, стоящих вдоль стены. Они напомнили мне шкафчики в моей прежней школе.
Я бросилась к ним и начала открывать по очереди все дверцы. Узкие шкафы были заполнены какими-то приборами. Для меня не находилось места.
В коридоре послышался голос дядя Джекилла. Он продолжал спорить с Марианной.
Я в отчаянии искала, куда бы спрятаться.
Дядя вот-вот меня застукает! И спросит, что я здесь делаю. И мне нечего будет ответить.
Сердце, казалось, собиралось выпрыгнуть из груди. Я в отчаянии открыла дверцу последнего шкафа. Вот! Только несколько полотенец на полу.
