Не успел Владик толком осмотреться, как рядом завизжали тормоза и шофер, распахнув дверцу автомобиля, крикнул:
— Вы Владислав Чудобыльский из седьмого «Б»? Прошу!
— Куда вы меня хотите везти? — спросил потрясенный всем происшедшим Владик.
— Первым делом на завод! — отозвался шофер.— Только вы, как крупнейший специалист по пузырям, можете спасти производство. Иначе наша Фантасмагория останется без света.
Тотчас какие-то люди, почтительно подхватив Владика под руки, усадили его в автомобиль и повезли на какой-то завод, где, как выяснилось, он, Владик, должен был дать инженерам крайне необходимую консультацию.
Завод оказался электроламповым.
— Понимаете,— объяснял директор,— всей Фантасмагории угрожает темнота: наши автоматические машины разучились делать лампочки. Как вам известно, баллоны для ламп выдуваются из расплавленного стекла наподобие мыльных пузырей. Стекло мы сварили отлично, машины все проверены, а выдуть даже крошечного пузырька они не могут. Невероятно!
Но если бы только лампы! На соседнем заводе бутылочные автоматы тоже стали. Не то что бутылки, даже аптекарские пузырьки выдувать разучились. Только фукают попусту. Одна надежда на вас, растолкуйте нам, что происходит? В чем дело?
Перепуганный Владик стал объяснять, что произошла какая-то ужасная ошибка; его не за того приняли, за кого-то другого, а он, Владик, к лампам и бутылкам не имеет никакого отношения. Но беднягу и слушать не хотели.
— Мы наслышаны как о вашей поразительной скромности, так и о поистине неисчерпаемых .знаниях,— шаркнув ножкой, сказал директор.— Мы верим, что вы не оставите нас в беде.
Владик тоже шаркнул и пообещал, что разберется и все исправит, но не раньше, чем завтра, а сам тем временем лихорадочно соображал, как бы незаметно сбежать. Но не тут-то было. С почтительными поклонами его снова усадили в машину и отправили на другой завод — металлургический. Там дела обстояли совсем плохо. В домнах ревело пламя, руда давным-давно расплавилась, но... металла не получалось.
— Ничего не можем понять,— разводили руками инженеры.— Печи мы загрузили, как положено. И кокса насыпали сколько надо и известняка, чтобы они во время плавки забрали из руды лишнее и это лишнее всплыло бы пузыристой шлаковой пеной, а тяжелый жидкий металл стек бы на дно печи. Но шлаковой пены нет. Ни единого пузырька, хоть тресни!! И теперь в домнах ерунда какая-то варится — расплавленный винегрет.
Владик вздохнул, обещал помочь, только напомнил, что, если его срочно не отпустят домой, могут возникнуть крупные неприятности с родителями.
Владику ответили, что все предусмотрено, и отправили еще на один завод — горнообогатительный, который готовил для плавки медную, цинковую и другие руды. На заводе добытый камень, в котором содержалась руда, первым делом размалывали в муку. Потом эту каменную муку ссыпали в огромные баки, заливали водой и добавляли состав, который дает пену. Специальные мешалки перемешивали содержимое баков, на поверхность устремлялись пузырьки, а к ним прилипали пылинки чистой руды. Пылинки всплывали на пузырьках, как на воздушных шариках.
Рудную пену обычно тут же сгребали механические руки, а все ненужное оставалось на дне. Однако в этот день мешалки вертелись вхолостую, машины размахивали механическими руками, но ничего не могли сгрести: в баках не было не то что пены — с их дна не поднялось ни единого пузырька.
— Объясните же, наконец, в чем дело! — потребовали от Владика инженеры.
Владик сказал, что сейчас все объяснит, только ему надо руки помыть. «Уж тут-то я как-нибудь да сбегу»,— решил он.
Но провожать знаменитого специалиста отправилась целая толпа инженеров и ученых. По дороге они ахали, качали головами и восторженно говорили друг другу: «Подумать только — он будет мыть руки!», «Вы слышали — феноменально!!!»
«И чего это они так удивляются? — подумал Владик.— А руки теперь и вправду придется мыть».
Однако мыло оказалось каким-то... странным, от него руки становились не то что чище, а даже еще грязнее.
— А мы-то надеялись, что вы справитесь с мылом,— разочарованно вздыхали инженеры.
— Я лично был уверен,— сетовал толстенький ученый в черной шапочке,— что с вашей помощью мыло будет как и прежде мылиться и извлекать своими крошечными пузырьками частички грязи, забившиеся в складки и поры кожи...
Пришлось Владику сказать, что мыться он пробовал исключительно с экспериментальной целью, для проверки некоторых своих научных предположений.
Потом Владика повезли в порт, поднимать затонувший корабль.
На дно бухты были опущены и привязаны к кораблю огромные стальные пузыри — понтоны. Оставалось только накачать в них воздух. Понтонам, как и всяким другим пузырям, полагалось всплыть и поднять вместе с собою корабль. Но — увы! — накачать в стальные пузыри воздух почему-то оказалось невозможно.
Из порта Владика повезли еще куда-то. И тут по дороге ему повезло: вдруг раздалось пронзительное шипение, и машина, подпрыгнув, остановилась.
— Все четыре колеса! — охнул шофер, осмотрев машину.— Что творится у нас в Фантасмагории!
— В конце концов, шины — те же пузыри,— философски заметил водитель.— И теперь их наверняка не накачать. Придется идти пешком.
Вот тогда, воспользовавшись тем, что улицы были буквально забиты остановившимся транспортом, Владик нырнул под какой-то самосвал и действительно сбежал.
День был жарким, бежать пришлось долго, и потому, переведя дух, Владик первым делом направился к киоску «Соки — воды». Но киоск оказался закрытым «на переучет газированных пузырьков», как гласила пришпиленная к прилавку записка.
Вспомнив, что с утра ничего не ел, Владик решил зайти в ближайшую булочную.
— Пончики? Пирожки? Да вы откуда свалились, молодой человек? — замахал руками продавец.— Неужели не знаете, что во всей Фантасмагории хлебозаводы остановились? Пекари в дёжи муку сыплют, сахар и дрожжи добавляют, воды, сколько надо, льют, а дальше хоть меси, хоть не меси — вместо теста какая-то замазка получается. Не подходит тесто — ни единого пузырька.
Владик вздохнул, подтянул потуже ремень и отправился дальше.
Его остановила огромная афиша: «Матч века! Встречаются сборные Фантасмагории и Северной Абракадабрии».
Стадион оказался рядом. Контролеры почему-то пропускали зрителей без билетов, и тем не менее на трибунах было почти пусто.
Игроки на поле лениво перекатывали какой-то странный мяч. Он не прыгал, ни отскакивал, а, взлетев, шлепался на землю, как тряпичный куль. Как выяснилось, мяч был и в самом деле набит тряпками, поскольку надуть его не было никакой возможности. В Фантасмагории упорно не надувался ни один пузырь — ни резиновый, ни стеклянный, ни мыльный.
Здесь, на стадионе, Владика разыскал его личный шофер, и уже не на машине, а в старинной карете, запряженной тройкой резвых цирковых лошадок, повез мальчика в гостиницу.
— Завтра вам предстоит выступить по радио и телевидению,— предупредил по дороге шофер.— Вы должны объяснить населению, что за чудеса творятся у нас в стране и кто в этом повинен.— Помолчав, шофер добавил: — Фантасмагория объявлена на осадном положении. Ходят слухи, что во всех наших бедах виноваты вы. Если это правда, я вам не завидую.
В гостиничном номере было так холодно, что у Владика зуб на зуб не попадал. По радио передавали какой-то странный прогноз погоды. «Возможны осадки,— говорил диктор,— и дальнейшее похолодание, хотя не исключена и жара. Ветер ожидается слабый, если не будет урагана. Служба погоды просит извинения, но более точных сведений получить пока не удалось, поскольку воздушные шары-зонды, поднимающие метеорологические приборы для исследования атмосферы, сегодня взлететь не могли. Надуть их пока не удалось».
— Это еще что! — раздался за стеной отчетливый голос.— Если этот Владик Чудобыльский будет упрямиться, тут у нас еще и не такое случится, верно, сосед? Вы меня слышите?
— Слышу,— отозвался Владик — Даже слишком хорошо слышу.
— Это потому, что в стенах были заложены плиты пенопласта,— объяснил голос из соседней комнаты.— Пенопласт, к вашему сведению, это застывшая пластмассовая пена. Но теперь между нами просто пласт — без пены: все воздушные пузырьки пропали. От этого и звук через стену проходит так легко, и холод тоже. Знаете, сосед, нам с вами еще повезло, вот в соседнем доме были перегородки из пеностекла. Отличный материал — легкий, прочный, в огне не горит, в воде не тонет, а уж как сохраняет тепло! Так сегодня все эти перегородки вообще рассыпались. И все из-за того, что пропали пузырьки.
Владик хотел объяснить соседу, что он и есть тот самый Владик, но что он не виноват, а всему причиной вредный старичок волшебник, который оказался у него во дворе, но в этот момент с улицы донесся грохот. В окно было видно, как в клубах пыли медленно оседало недостроенное здание.
