Как же запрещать славянский язык, если Василий сам из Македонии, а Фотий — друг Мефодия.
И хотя папа Иоанн год назад строго запретил учить славян на родном языке, сейчас он же и отменил этот запрет.
Теперь суровое письмо Иоанн написал князю Святополку.
Просил Святополк сделать Вихинга епископом, и папа согласился. Но сказал в письме: «Мы повелеваем, чтобы Вихинг во всем слушался Мефодия».
Просил князь молебнов на латыни, папа так и ответил: «Мы повелеваем, чтобы для тебя служились молебны на латинском языке».
А для всего народа — на родном, потому что славянский язык для «истинного учения нисколько не служит препятствием».
Так написал в письме своем папа Иоанн, запечатал письмо и вручил Мефодию, чтобы тот сам передал его князю.
Торопил коней на обратной дороге Мефодий. Он ехал один: Вихинг неожиданно отправился на день раньше.
Хотелось Мефодию петь счастливые песни — с врагами было покончено.
И хотя исполнилось ему уже 60 лет, чувствовал, что сил у него было много.
У ворот Велеграда Мефодию попался немецкий священник. Неожиданно священник погрозил ему кулаком.
— Дожидаются там твоего возвращения!
«Зелья какого-нибудь хлебнул, что ли?» — подумал о нем удивленный Мефодий.
Он вошел в свой дом и увидел понуро сидящих учеников.
— Что случилось? Несчастье с кем-нибудь? — спросил Мефодий. Радостное настроение еще не пропало, он с трудом удерживал улыбку.
— После тех вестей, что привез Вихинг, хуже несчастья уже быть не может, — отозвался Климент. — Лучше вовсе не жить, чем подчиниться Вихингу.
— Зачем подчиняться? Вихинг должен во всем слушаться меня. Так приказал папа Иоанн.
Мефодий вынул запечатанное письмо.
Ученики смотрели на него с недоверием.
— А как же Вихинг? Он тоже привез письмо от папы. Папа пишет князю, что распоряжаться моравской церковью назначает Вихинга. А ты должен во всем его слушаться. И чтобы ни одного славянского слова не произносили в церкви, ни одной славянской книги не было в доме.
Теперь уже Мефодий смотрел недоуменно. Папа лично читал ему письмо перед тем, как запечатать.
— Слишком долго ты ехал, — встретил Мефодия князь Святополк, — или весть тяжела была?
Князь, как всегда, пировал. Они сидели с Вихингом, обнявшись. Здесь же были другие немецкие священники.
Мефодий, путаясь в одежде, достал письмо.
— Вот, князь, открой и прочти.
— Ты смотри, он еще и письмо привез, — показал князь Вихингу. — Садись, Мефодий, с нами, не бойся. Обижать я тебя не позволю. Ты меня обижал, а я не обижу. Только встань на колени перед Вихингом да испроси у него прощения. Если простит, слушайся его во всем.
— Князь, прочти письмо, — настойчиво повторил Мефодий. На Вихинга он старался не глядеть.
— На, прочти ты, — князь передал письмо Вихингу, — да перескажи, что в нем.
Пока Вихинг читал, все примолкли.
Неожиданно Вихинг отложил послание папы и рассмеялся.
— Нет, вы посмотрите, каков, а? Он, оказывается, и письма подделывать способен! Прямо как настоящий папа Иоанн пишет.
— Подожди, тут не до смеха! — сурово перебил Святополк и взглянул на Мефодия. — Ты что же это, Мефодий? Мы тебя простить собирались, а ты свое письмо за послание самого папы хочешь выдать? Хорошо Вихинг привез настоящее письмо вчера, а то ведь и обманул бы ты нас.
— Не знаю, какое письмо привез Вихинг, а только я даю тебе личное послание папы!
— Иди, Мефодий, подумай пока, — с тихой угрозой проговорил князь. — Да и мы подумаем, что с тобой дальше делать.
В тот же вечер Мефодий написал папе Иоанну.
Он спрашивал, как могло выйти, что папа дал одновременно два противоположных послания?
Ученик спрятал письмо под одежду и помчался, несмотря на непогоду и темень, в сторону Рима.
Жизнь казалась конченой.
Только тяжелая усталость, и ни сил, ни надежд.
* * *
Славянские учителя снова были отстранены. А немецкие священники понаехали в столицу, ходили важно по городу.
— Папа поручил власть нам, — говорил Вихинг, — а Мефодия с его учением велел гнать!
С утра замок князя окружили люди.
В замке Святополк, Вихинг и его друзья судили Мефодия.
Сначала вышел на середину Вихинг и прочел послание, которое он привез от папы.
Папа писал, что посвятил Вихинга в архиепископы и взял с него клятву следить за Мефодием.
Святополк довольно кивал каждой фразе.
— А теперь послушаем то подложное письмо, которое осмелился сочинить Мефодий, — объявил Вихинг.
В это время на лестнице послышались шаги. Кто-то очень торопился на суд.
В зал быстро вошел человек в дорожной одежде.
— Личный посланник папы Иоанна, — объявил он и подошел к Святополку. — Письмо от папы. Прочти немедленно, князь.
Посланник был человеком известным. Его знали многие.
— Прочти-ка ты сам, а мы послушаем, что папа пишет. Требует, наверно, чтобы построже мы судили Мефодия.
Посланник развернул письмо и громко, на весь зал, стал читать:
— Мефодию, архиепископу.
— Подожди, — остановил посланника Святополк, — вот же архиепископ, — он указал на Вихинга.
— Не знаю я здесь другого архиепископа, кроме Мефодия. А тот немецкий священник, на которого ты показал, был при мне посвящен всего лишь в епископы.
Святополк зло взглянул на Вихинга.
— Так это твое письмо поддельное? — тихо спросил он.
Вихинг смотрел в сторону.
— Ну раз так, читай дальше, — обратился князь к посланнику.
Дальше было ясно и без письма.
— Никакое другое послание от нас к Святополку не было писано. Только одно послание верно: то, что привез Мефодий.
Посланник еще не дочитал до конца, а многие, опустив головы, стали расходиться, чтобы не попасть под тяжелую руку князя.
О позоре Вихинга узнал народ, собравшийся вокруг замка. Люди требовали выдать им Вихинга, но тот спрятался в княжеских подвалах, и князь не выдал его.
Незнакомые люди в этот день обнимали друг друга на улице, смеялись и плакали от радости.
ПОСЛЕДНИЕ СИЛЫУстал Мефодий от трудно прожитой жизни.
Он еще боролся. Хотел, чтобы каждый славянин знал свой язык, умел читать на нем книги. Почти в каждом селении были его ученики.
Но при Святополке оставался Вихинг, Казалось, все поняли, что лживый Вихинг — яростный враг славянского просвещения. Но князю не было дела до просвещения и до народа. Он держал хорошее войско, в сражениях ему везло.
…Перед смертью Мефодия потянуло на родину.
Патриарх Фотий и царь Василий давно приглашали его в столицу. Но Византия была далеко, а силы его уходили с каждым днем.
Все же он съездил на родные места.
Постоял у могилы отца и матери под Солунью на берегу моря. Навестил Олимп. Приехал в Константинополь.
Почти двадцать лет не видел он столицы. Город остался тем же, только знакомые люди состарились.
Постарел и Фотий. Не было уже мощной горделивости в царе.
Патриарх и Мефодий, два старика, подошли к роскошному дворцу. Там жил незнакомый Мефодию вельможа.
— Сорок лет назад в этом доме у логофета Феоктиста воспитывался юный Константин, — сказал Фотий.
Потом они вышли на тихую скромную улочку.
— А здесь он жил, когда вернулся от хазар и создавал азбуку, — Фотий улыбался с грустью.
Василий давно уже забыл о забавах и веселых ночах.
Во дворце был строгий порядок, трезвая жизнь.
Наследник престола увлекался писанием стихов. Он любил ходить по городу переодетым в простую одежду. Однажды ночью его остановила стража и отвела в тюрьму, признав за бездомного бродягу. Он был горд этим приключением.
— Хочу тебя предупредить, — сказал Фотий перед входом во дворец, — не вспоминай имена погибших от руки императора. В последние годы его мучают недобрые сны. Он все чаще пытается вызвать духи умерших, чтобы вымолить у них прощение.
В Византию Мефодия сопровождали два ученика: Константин и Григорий. Они привезли с собой немало славянских книг. Эти книги принялись немедленно переписывать каллиграфы — византийские славяне тоже нуждались в них.
Назад Мефодий ехал один. Его ученики, Константин и Григорий, остались в столице еще, хотели углубить свои познания.
Через несколько лет они переехали в Болгарию и стали известными писателями. Одного звали Константин Преславский, другого — Григорий Пресвитер Мних.
Не ожидал Мефодий, что так быстро иссякнет жизнь, уйдет уверенная твердость из рук.
Хотелось умереть на родине. Поехать на Олимп и там прожить в спокойных раздумьях последние месяцы.
Но он дал слово своим ученикам вернуться.
Мефодий возвратился в Велеград летом 884 года.
Там он удалился от шума и вместе с любимыми своими учениками перевел на славянский те книги, которые намечал перевести еще Константин Философ.
