Участники спасательной экспедиции томились на берегу, сидя на чемоданах. Вот уже и погрузка закончилась, но капитан Неваляшкин все не разрешал посадку: необходимо было провести ходовые испытания судна.
В пробном плавании придирчивые испытатели тщательно проверили все до последнего винтика: двигатель, вспомогательные механизмы работали, что называется, «как часы», судно отлично слушалось руля, и все бы ничего, но, когда спустилась ночь, кто-то заметил, что корабельный компас ведет себя как-то странно. Стрелка компаса не желала смотреть, как ей положено, на север — на Полярную звезду, она отклонялась то к западу, то к востоку и никак не могла успокоиться. Видя это, забеспокоились и мастера. Еще бы! С таким компасом в открытом море и до беды недалеко. Хорошо, если только адресом ошибешься — не туда приплывешь, а ведь можно очень просто и на скалы налететь.
Компас разобрали, почистили, проверили, опять собрали, но капризная стрелка по-прежнему показывала куда угодно, только не на север.
Долго ломали головы мастера, пока не сообразили: стрелка-то намагничена, а корабль железный. Кругом металл, да еще провода электрические — вот магнитная стрелка и беспокоится, тянется к стальным деталям, а не к северу.
Догадавшись, в чем секрет, мастера сообразили и как отучить беспокойную стрелку от вранья. Выручили... стальные брусочки. Отклоняется стрелка вправо, значит, нужно укрепить брусочек слева, кончик стрелки сразу потянется к нему. Если стрелка передвинется дальше, чем нужно, значит, надо отодвинуть брусок. Так постепенно и заставили стрелку смотреть точно на север.
Но едва мастера перевели дух и вытерли лбы, как на мостик влетела Юля Волчкова. За ней, тяжело отдуваясь, поднялся начальник службы погоды Шариков, последним вошел ученый Стеклышкин.
— Что у вас с компасом? — сердито спросила Волчкова.— Почему меня не позвали?
— А мы и сами с усами,— усмехнулся Кузнецов-старший.— Все уже наладили, можете не волноваться.
— Все, стал быть, уже наладили,— подхватил Кузнецов-младший.— Чего волнуешься, Волчкова? Ты бы лучше своими делами занималась.
— А компасы как раз мое дело. Самое прямое.— Волчкова даже топнула от негодования.
— Твое? — изумился капитан Неваляшкин. — Да что ты в этом смыслишь? А впрочем, мы действительно все отладили, хоть сейчас подымай якоря, и, туда-сюда, полный вперед!
— Ах, так! А если впереди магнитная буря?
— Чего-чего? — Неваляшкин уронил свою капитанскую фуражку, подхватил ее на лету и вновь водрузил на голову.— Магнитная, говоришь? А что она, туда-сюда, намного сильнее обычной?
— Простите, но эти явления нельзя сравнивать,— вмешался начальник службы погоды Шариков.— Магнитные бури бушуют не на морях-океанах, а высоко-высоко над нашей планетой. Мы, метеорологи, о таких бурях узнаем заранее, а вы... вы даже ничего и не заметите! — магнитная буря невидима.
— Невидима?! — Иван Иваныч даже присвистнул.— Ну, ежели невидима, тогда пускай себе бушует. Это нас не касается.
— Касается, еще как касается. Ай-яй-яй, а еще моряки! — Шариков шагнул к компасу.— К вашему сведению, эта штука во время магнитной бури будет показывать такое, что рулевому жарко станет — бедняга подумает, что восток, запад вместе с севером и югом в догонялки играют. Стрелка будет метаться, вертеться, и никто не сможет понять, в какую сторону идет корабль.
— Это как же понимать? — насупив мохнатые брови, проговорил Кузнецов-старший.— Строили-строили, а теперь, выходит, и от берега не уходи?
— Мало обыкновенных бурь, так на тебе — еще и магнитные. И откуда эти небесные катавасии берутся, пропади они пропадом!
— Вот-вот,— подхватил Кузнецов-младший.— Откуда, стал быть, берутся эти, пропади они пропадом, магнитные катавасии? А то ведь строили-строили...
— Попробую объяснить,— заговорил молчавший до этого ученый Стеклышкин. Он порылся в портфеле и достал спелое яблоко.— Вот вам.
— Спасибо, конечно, но...— капитан Неваляшкин обвел взглядом приунывших мастеров. — ...Но нам сейчас, туда-сюда, не до еды.
— Оно не для еды, а для наглядности. Это наша планета.— Стеклышкин взял яблоко за черешок.— Вот тут — Северный полюс, снизу — Южный. Надо вам сказать, что, занимаясь телескопами, я довольно основательно изучил астрономию. Так вот, земной шар — это огромный магнит. Как и положено магниту, Земля имеет два магнитных полюса. Они хотя и не совпадают с географическими, но находятся от них очень близко. Если бы не было этих магнитных полюсов, не было бы на свете и компасов. Именно благодаря тому, что наша планета — магнит, стрелка компаса и поворачивается одним концом к Северному магнитному полюсу, а другим — к Южному. И все бы хорошо, только работает этот гигантский магнит, так сказать, с некоторыми перебоями. А виновата в этом не столько наша планета, сколько Солнце. На Солнце довольно часто происходят взрывы невероятной силы. Эти взрывы электризуют воздушную оболочку Земли и вызывают те самые магнитные бури, о которых я вам говорил. Стрелка компаса в это время уже не чувствует притяжения магнитных полюсов планеты. Поняли?
— Чего ж не понять...— пожал плечами капитан Неваляшкин.— Только от этого нам не легче. Ты лучше скажи, Стеклышкин, что с компасом делать, как нам, туда-сюда, одолеть эти самые бури?
— Об этом вы лучше у специалиста спросите,— сказал Стеклышкин, подтолкнув Юлю Волчкову.— Это по ее части.
— Все очень просто: нужно сделать еще один компас,— Волчкова посмотрела на озадаченных мастеров и улыбнулась.— Я имею в виду не простой, магнитный, а — гирокомпас. Если вы помните, в детстве я просто обожала вертеться на одной ножке.
— Ну да...— кивнул Иван Иваныч.— Тогда ты была не инженером, не Юлей Волчковой, а просто юлой, или волчком.
— Вот-вот! В этом-то и дело. Кто в детстве запускал яркие, жужжащие волчки, тот знает: пока волчок крутится, он очень устойчив. Качни его, волчок все равно примет прежнее положение. Но наш хозяин Владик, как, наверное, и многие другие ребята, пробовал запускать волчки не просто на полу, а в руке между пальцами. При этом волчок вертелся уже не стоя, а на боку. Конечно, удержать пальцами быстро вертящийся волчок нелегко, но и нескольких секунд достаточно, чтобы заметить одну странность: если руку поворачивать, наклонять, волчок как бы сопротивляется этому. Остановился волчок — делай с ним что хочешь, но когда волчок вертится, он всеми силами стремится оставаться в том положении, в котором его запустили...
— Погоди,— перебил Иван Иваныч.— Насколько я помню, наш Владик любил еще раскручивать колесико подшипника. Зажмет середку пальцами, а другой рукой погоняет.
— Правильно. И этот подшипник вел себя точно так же, как волчок. Попробуйте повторить этот опыт и сами убедитесь: поворачивая пальцы, в которых зажат быстро вертящийся подшипник, вы сразу же почувствуете довольно значительное сопротивление. Давно замечено, что чем тяжелее, массивнее вращающееся на оси колесо-маховик, чем выше его скорость, тем труднее наклонить, повернуть его. Эта особенность волчков-маховичков — стремление сохранить первоначальное положение — и была использована в гирокомпасах. Кстати, первая половина этого слова, «гиро», произошла от греческого «гирейо», что означает «вращаюсь». Сердце гирокомпаса — тяжелое, быстро вертящееся колесо-маховик. Это колесо никогда не останавливается и не снижает скорости, потому что его непрерывно раскручивает электрический моторчик. А закреплена ось с колесом свободно, она как бы в люльке подвешена.
— Стал быть, на шарнирах! — уточнил Кузнецов-старший.
— Вот-вот. И потому ничто не мешает волчку-гирокомпасу сохранять свое положение. На море зыбь, судно раскачивается а ось маховика смотрит по-прежнему в ту сторону, куда ее нацелили, когда впервые раскрутили. Ну, а нацеливают эту ось точно на север.
Находится гирокомпас в специальном помещении, в глубине судна, чтобы ничто не могло нарушить работу чуткого механизма. А в ходовой рубке перед рулевым или штурманом установлены «репитеры» — электрические приборы, повторяющие показания гирокомпаса.
Ну, а поскольку наш «Сказочный» отправляется в труднейшее плавание по неведомым водам, к неизведанным берегам, я и подумала, что...
— Правильно подумала! — решительно заключил капитан Неваляшкин.— А потому приказываю: завтра к полудню на корабле должен стоять гирокомпас. В тринадцать ноль-ноль назначаю отплытие.
— Будет сделано! — дружно гаркнули мастера и побежали выполнять последнее задание.
...На другой день ровно в тринадцать ноль-ноль раздалась команда: «Отдать швартовы!» И тотчас с чугунных тумб были сняты тяжелые канаты, удерживавшие «Сказочный» у причала.
— Малый вперед! — крикнул в переговорную трубу капитан и передвинул рукоять машинного телеграфа. В тот же миг за кормой вскипела вода, задрожала палуба, над бухтой протянулся зычный бас гудка, и «Сказочный» медленно отвалил от бетонной стенки. Капитан Неваляшкин взял под козырек, а все, кто находился на палубе, принялись махать шляпами и платками.
