Светлана Варфоломеева - Машка как символ веры

Света

Я налаживала отношения со своими родителями. Они пришли к нам с бабушкой домой и стали дружить. Бабушка сразу стала дружить в ответ. Я немножко подулась и рассказала про Наташу. Мне нужно было узнать про эту филадельфийскую штуку, вдруг это какое-нибудь лекарство, тогда бабушка поможет его купить. Оказалось, что это никакое не лекарство, а такая хромосома. Она растеряла нужные гены, а ненужные собрала. Теперь у Наташки образуется сложный вредный белок, и она не может вылечиться без трансплантации. На следующий день я позвонила Наташиной маме. Мы с Наташкой стали перекидываться эсэмэсками. Через месяц ей пересадили костный мозг, еще через три недели она умерла. На похороны я не поехала.

Не поехала к папиной сестре на выходные; хотела, но Светка в трубку так странно говорила, что я решила отказаться от поездки. И вечером ушла к ней на одну ночь до конца недели. Оказывается, что уже два месяца она переписывалась с какой-то Наташей. У той тоже был лейкоз, как у Маши. Но у нее он был намного хуже. Светка запуталась в хромосомах, белках. Девчонка эта оказалась очень хорошей, у нее был кот. И еще она отдала Светке дневник. И Светка хочет его прочитать, но только вместе со мной.

– Пойми, – говорила Светка, – это совсем другой лейкоз, не как у Машки. Даже почти другая болезнь. Машка практически вылечилась уже. Но в дневнике, может быть, написано, что Наташа просит сделать.

Светка говорила, путаясь в словах. Мы закрылись в ее комнате и стали читать чужой дневник. Если человек умер, то дневник делается ничейным или он продолжает быть чужим?

Привет, меня зовут Наташа, мне 15 лет, и у меня лейкоз. Болею я почти две недели. Я решила вести дневник и записывать в него все новости (и старости, хи-хи). Новость первая: у меня выпали волосы. Я проснулась утром, а они почти все – на подушке. Новость вторая: папа привез учебники. Новость третья: Миша ни разу не звонил.

Не могу писать. У меня болят руки и ноги, как будто по ним кто-то ходил, и очень-очень жарко.

Наконец-то стало лучше. Температуры нет. Только слабость. И не хочется есть. Говорили, что от лекарств я поправлюсь, ничего подобного. Миша не звонил. Может быть, у него неправильный номер мобильного?

Мне приснился мой кот Ежик. Теперь дома нельзя держать кота. Мама договаривается с бабушкой, чтобы его пристроить. У меня сомнения в том, что мы с ним встретимся. Наверняка бабушка выпустит его на улицу. Она его не любит. Ежик. Ежик. Мой кот умеет разговаривать. Мне никто не верит, но он может сказать «мне-мне-мне», когда хочет кушать, и даже «Ната», когда скучает. Это правда.

Если не будет температуры, поеду домой завтра (напишу еще раз), завтра!! Папа привез фотографии Ежика, где он сидит у бабушки на руках и улыбается (не Ежик, а бабушка). Наверное, ей это тяжело далось! Мама сказала, что Полинку от меня отселили и я буду жить в комнате одна. Конечно, моя сестра страшная неряха, но без нее и Ежика дом будет какой-то ненастоящий. А вдруг Мишка позвонит домой?

Умерла Лена.

С Леной мы познакомились на второй день в больнице. Она страшно трусила и боялась. Сразу рассказала мне о своем Олеге, ему 16 лет. Он учится в колледже, и они встречаются почти год. Он мотался из Коломны почти каждый день, привозил прикольные подарки, кучи писем от ее одноклассников. Наверное, ее очень любили в классе. Мы с ней два дня лежали в одной палате, непрерывно слушали Варвару. Раньше я ее не слушала, а сейчас мне очень понравилось. Там прямо про нас с Мишкой: «Далеко или рядом, но это позади». Мне эта болезнь все планы перепутала. Я на курсы в институт записалась и на танцы спортивные в Центр досуга. Ленка умела обо всем рассказывать весело. Суть истории о том, как она заболела, сводилась к тому, как во время диспансеризации у нее взяли анализ крови и нашли бласты (теперь я знаю, это раковые клетки). Школьная медсестра прибежала в Аленкин класс с криком: «С родителями, в больницу, срочно!» А когда все стали спрашивать, что случилось, она ответила, что у Морозовой лишай. Лена рассказывала, что вокруг нее вдруг образовалась пустота. В углу, спрятавшись за указку, громко дышала химичка, а в центре – красная, потная, памятником глупости – стояла медсестра Зоя. Лениной маме о лишае позвонило аж три человека. Она бежала домой и ненавидела дворняжку Фонаря, которого Лена приволокла домой, и теперь у нее лишай. В больнице выяснилось, что это не лишай, а лейкоз. И все почему-то вздохнули с облегчением, так боялись лишая. Потом Ленка уехала на перерыв домой, позвонила мне и спросила: «Ты боишься?» – «Чего», – не поняла я. «Ну, того, что все может кончиться?» Я молча, очень аккуратно положила трубочку и пошла мыть руки. Я не хочу об этом думать. Я не буду об этом говорить. Я мыла и мыла руки, а страх все никак не смывался. Потом легла на кровать и укрылась с головой, чтобы меня никто не нашел. Утром мама сказала, что Лену перевели в другую больницу. Но я знаю, что она ушла, уехала, уплыла (любое слово на «у», но только не самое страшное), и ее мобильный заблокирован.

Когда же все это кончится??? Мама со мной как с маленькой. Книжки мне по вечерам читает. Вчера у Полинки начались каникулы, и ее отослали к бабушке. Скучно. Завтра в больницу на три дня.

Какой классный день был этот 48-й! Во-первых, приехала тетя Лариса. Пришла в каком-то платке и не снимает. У Ларисы такие шикарные волосы, светлые, ниже плеч. Я в детстве думала, что она принцесса, из-за ее волос. Они просто переливаются у нее на солнце. Лара – стюардесса, облетела весь мир и отовсюду привозила мне подарки (как она их называет, «гифты»). «Наташ, пояс металлический от Маккартни-дочки – гифт?» – «Да, да, гифт!» – кричу я радостно. «Ларис, а чего ты в платке? – Это уже мама. – У нас вроде тепло». – «Ань, ты все-таки Нюша». – Лариса достает из сумки журнал мод, где с каждой страницы смотрят шикарные девицы в платках. Легким движением Лариса платок сняла, и оказалось, что она без волос, лысая. Под машинку. «Что вы так смотрите? Это очень модно, все так носят. Посмотрите вокруг, у нас одна Нюша здесь волосатая». А вечером прибыла Полина. Она шушукалась с мамой под дверью, в результате чего образовалась фотография Ежика рядом с новогодней елкой. В рамке и под стеклом. Ежичек, миленький, скорее бы тебя увидеть. Я легла спать с Маккартниным поясом. Все-таки я счастливая!

Прикол! Сейчас все расскажу. Прочитала в журнале об очередном конкурсе «Как ты провел каникулы». И я написала все как есть. Что целыми днями лежала в железном поясе. Слушала Варвару, и, чтобы не обременять меня во время каникул, младшую сестру отправили к бабушке. И что сделала экстра-короткую прическу, как у тети-стюардессы. Хотя та кричала, что она не тетя, а просто Лариса. И что еду мне носят в комнату, да и готовят по заказу. И при этом никаких домашних обязанностей. И отправила письмо по «мылу». Ответ цитирую полностью: «Дорогая читательница! Ваше чувство юмора, легкость стиля сделали бы честь взрослому автору. Поздравляем Вас с победой в нашем конкурсе в номинации «самое смешное письмо». Нам было бы интересно прочитать другие Ваши заметки о школе, о дружбе, о том, что Вам интересно. Редакция».

Ну и что мне интересно, кроме того, когда можно будет забрать моего кота?

Я давно не писала. Увлеклась перепиской с редакцией. Аттестовывать за год меня не будут. Но я и не настаивала. Лариса вы-хо-дит замуж. Она приводила знакомиться жениха. Мы знакомились из окна, а он – с тротуара. Лариску он увидел на улице. Развернулся и пошел за ней. «Оказывается, мои волосы мешали моей личной жизни», – кричала Лариса с тротуара.

Про трансплантацию решено точно. Я не очень хочу переезжать еще раз, здесь я ко всем привыкла. Договорилась с врачами, кто будет крестной матерью, когда у меня родится ребенок. Ну и вообще. Ладно. Надо собраться и не бояться, все равно от этого не убежишь.

На этом дневник заканчивался, дальше шли карандашные рисунки и несколько телефонов, а еще список книг. Он был озаглавлен «Надо прочитать». Кроме известных «Анны Карениной» и «Зачарованного странника» Лескова (м. б., им по литературе задавали), мы нашли «Американскую трагедию» Драйзера (я читала, Светка – нет). Какие-то высказывания про кошек (никто не читал), некий Хофф, который написал «Дао Винни-Пуха» (опять никто не читал), и книжку, вокруг которой стояли восклицательные знаки: «Цветы для Элджернона» Киза (тоже не читали). Еще там было стихотворение:

… Мы со Светкой долго-долго плакали и почему-то все время просили друг у друга прощения. Наташкина фотография на мобильном была совсем нечеткая. Но я и не хотела на нее смотреть. Мне почему-то казалось, что если я ее не вижу, то она еще живая. Пусть совсем немножко живая, чуть-чуть, но живая. Мы вспомнили все сказки, и в них все всегда хорошо кончалось. Принцессы травились, но просыпались, «царицу и приплод» бросали в бочку, но те спасались; некоторые девушки королевских кровей кололись прялками, но тоже оставались в живых; бабушку вытаскивают из живота волка. А в жизни, получается, никаких тебе чудес?