Динка, как затравленный зверек, металась по коридору, выбегала на крыльцо и жалобно звала:
– Лень! Лень!
Сердце Марины больно сжималось от ее крика.
«Что делать? Лени нет... Он уже не приедет», – в отчаянии думала она, бесцельно бродя по комнате и делая вид, что ей необходимо собрать какие-то мелочи.
– Вы все еще ждете? – тихо спросил ее Кулеша.
– Я буду ждать до последней возможности.
Кулеша выразительно показал на часы:
– Это уже недолго...
На дворе зацокали копыта лошадей.
– Мама! Это извозчики! Давайте выходить! – закричала Алина. Никич быстрыми шажками пробежал в комнату и взял чемодан. Кулеша помог ему вынести вещи и, подойдя к Марине, серьезно сказал:
– Время ехать. Вы можете опоздать.
– Еще пять минут, – нервно ответила Марина. – Я должна ее уговорить...
Она поискала глазами Динку, но девочка, увидев извозчиков, спряталась за дверьми кухни и, присев на пол, крепко-накрепко привязала веревкой свою ногу к ножке стула. Чутко прислушиваясь к голосам взрослых, она испуганно смотрела на коридор, по которому выносили вещи.
А между взрослыми шел взволнованный спор, прерываемый рыданиями Алины.
– Это ребенок! Надо просто взять ее на руки и вынести к извозчику! – сердито говорил Никич.
– Конечно, мы сильнее, нам ничего не стоит схватить ее, потащить... Но я не могу допустить такое насилие! – волновалась Марина. – Я прошу у вас пять минут... Я скажу ей, почему мы не можем остаться...
Она быстрыми шагами пробежала по коридору, заглянула в кухню. Динка, увидев ее, закрыла лицо руками и разразилась громким плачем.
– Динка! Голубка моя! Послушай... – Марина опустилась на пол и, пробуя разнять ее руки, умоляюще зашептала: – Послушай, послушай меня...
– Нет! Нет! Я буду ждать! Я не поеду! – со слезами кричала Динка.
– Кулеша! – в отчаянии позвала мать. Но входная дверь стремительно хлопнула, и в коридор влетел Ленька.
– Макака!..
– Леня! Ленечка! – радостно вскрикнула Мышка.
– Леня! Леня! – подхватила Алина.
Динка рванулась к двери, стул с грохотом покатился за ней.
Ленька, запыхавшись, остановился на пороге:
– Макака!..
Динка, подпрыгнув на одной ноге, с плачем повисла у него на шее.
Марина растерянно смотрела на опрокинутый стул и затянутую в несколько узлов веревку на Динкиной ноге.
– Ах, боже мой... – простонала она. – Леня! Скорей отвяжи ее и сажай на извозчика! Выходите! Вот Мышка... Алина, мы едем! – закричала она, выбегая в коридор.
Ленька достал из кармана ножик и, разрезав веревку, хмуро спросил:
– Кто тебя?..
– Сама... я сама... чтоб не увезли... – всхлипывая, ответила Динка.
– Пошли! Пошли! – кричал со двора Кулеша.
Ленька схватил за руку Динку.
– Пойдем, Мыша... – ласково сказал он, кивая головой Мышке.
– Я не Мыша, а Мышка, – кротко улыбаясь, поправила его девочка.
Динка громко засмеялась.
– «Мыша, Мыша»! – передразнила она, подталкивая сестру.
– Леня, чего она... – пожаловалась Мышка, отмахиваясь от приставшей к ней Динки.
– Макака, не балуй! На́ вот тебе... – Ленька сунул девочке сверток с сапожками. – Иди, иди! Потом поглядишь! Как в поезд погрузимся, так и поглядишь!
Динка, подпрыгивая, побежала вперед. Ленька усадил обеих девочек на извозчика и вернулся. Увидев ослабевшую от слез Алину, он тихо сказал:
– Ишь как наревелась! Держись вот за меня. Пойдем! – И, осторожно взяв ее за плечи, повел к извозчику.
За ними вышла Марина. Кулеша и Никич заперли двери. Дворник взял ключи.
– Подождите! Я забыла сумочку! – крикнула вдруг Марина.
– Ну вот! Все не слава богу... – заворчал Никич, пропуская ее в дом.
Ленька, усадив девочек, стоял около извозчика.
– Я поеду на облучке. Извозчик, подвиньтесь! – сказала вдруг Динка.
– Это неприлично! – напала на нее Алина. – И потом, ты изомнешь свой плащ.
Сестры заспорили.
– Хватит вам! Вон мать идет! Макака, сядь на свое место. А ты, Алина, молчи! Помни себя! – строго сказал Ленька, стаскивая Динку с облучка.
Обе замолчали. Но через минуту Алина снова сделала замечание, на этот раз Мышке.
– Да замолчи ты!.. Что тебе, больше всех надо? – с укором сказал Ленька.
Алина пожала плечами и отвернулась.
– Ну, тогда распоряжайся сам, – неуверенно сказала она.
– Поехали, поехали! – подходя к извозчику и усаживаясь рядом с детьми, сказала Марина. – Леня, садись с Никичем и Кулешей!
– Нет... – рванулась было Динка, но мальчик погрозил ей пальцем и побежал к другому извозчику. По дороге Кулеша сказал:
– Привет тебе, Леня, от Степана!
– Он вышел? – обрадовался Ленька.
– Конечно. Держали, держали, но улик-то ведь нет! Улики все в бубликах спрятались! – весело подмигнув мальчику, сострил Кулеша.
Оба расхохотались. А Никич озабоченно сказал:
– Смех смехом, а вот не опоздать бы к поезду!..
– Не опоздаем! – сказал Кулеша. – Я все часы перевел на двадцать минут вперед. Это совершенно необходимо, когда едут женщины и дети!
На вокзал приехали к первому звонку. Суетились. Наскоро забрасывали в купе картонки, чемоданы. Марина, открыв окно, давала последние наставления Никичу:
– Скажите Лине и Малайке, что как только мы устроимся, то сейчас же выпишем их к себе. Скажите Олегу, чтоб не беспокоился. Я напишу ему...
Никич стоял на перроне и махал рукой детям. Кулеша делал какие-то гримасы Динке; девочка смеялась.
Наконец поезд двинулся. Марина прислонилась к окну и закрыла глаза.
– Не тревожьте ее... – тихо сказал девочкам Ленька.
За окном стояла черная осенняя ночь. В купе слабо мерцал фонарь, внутри его коптила и оплывала свеча. Утомленные сборами и волнениями, дети крепко спали. Динку и Мышку уложили внизу на одну полку, против них лежала Марина. Алина устроилась на верхней полке, Ленька тоже взобрался наверх. Но мальчику не спалось... Непривычно и громко стучали колеса, лязгало и скрежетало под вагоном железо, неожиданные толчки замедляли ход поезда.
«Не смазали колеса, видать... – думал мальчик и, опустив голову, смотрел вниз, на спящих детей. – Не разбудили бы, а то опять матери забота... – Он очень жалел Марину: – Беда ей с девчонками! Ревут как белужки. То одна, то другая... Но я их отучу матери нервы портить...»
Динка уже сообщила мальчику, что «мама ждала его до последней минуты и со всеми спорила и даже на Алину не обращала внимания...».
Ленька был глубоко тронут и, приглядываясь в сумерках к усталому лицу Марины, тревожился.
Марина не спала... Утомительные сборы, боязнь опоздать на поезд, слезы Алины и отчаяние Динки отняли у нее последние силы. Нервы Марины не выдержали, и, уложив детей, она долго стояла у окна. Плечи ее вздрагивали, слезы неудержимо бежали по лицу... Ленька лег последним. С тревогой поглядывая на Марину, он не решался залезть на свою полку.
– Ложись, Леня, – не оборачиваясь, сказала она.
Мальчик лег; Марина оторвалась от окна и, оглядев спящих детей, тоже легла. Но в темноте Ленька видел, как зажатый в руке беленький комочек непрерывно прижимается к ее лицу. Сквозь шум колес ему даже слышались тихие горькие всхлипы...
«Плачет... Замучилась...» – с глубоким сочувствием подумал Ленька и, отвернувшись к стене, закрыл глаза.
Сердце его было спокойно за Макаку. Он вспомнил, как радовалась девочка его подарку, как в узком купе отплясывала она в своих красных сапожках.
«Как раз по ноге пришлись. Ловко ей в них бегать-то...» – удовлетворенно подумал Ленька. Но сквозь эти мысли о себе, о Макаке, о красных сапожках он все время прислушивался, спит ли Марина. Но она не спала, и Ленька не выдержал... Стараясь не разбудить детей и повиснув на одной руке, он бесшумно спрыгнул вниз.
Марина, увидев его, поспешно вытерла глаза.
– Ты хочешь выйти, Леня? – шепотом спросила она, приподнимаясь на локте.
– Нет, – так же тихо прошептал Ленька и, несмело подойдя к ее постели, опустился на корточки. – Я так встал... Поглядел и встал... Только что ж плакать? Теперь будем вместе с ими валандаться... – кивая на спящих детей, прошептал он.
Марину не удивило это слово «валандаться», горло ее сжалось от нахлынувших слез, и, обхватив шею Леньки, она неожиданно для себя тихо пожаловалась:
– Трудно мне, Леня. Так трудно бывает...
– Как не трудно! Одной-то... Только теперь я буду... Они ко мне живо привыкнут... – боясь пошевелиться, сказал Ленька.
Марина еще крепче обняла его:
– Леня, я так рада тебе, потому... что ты как сын... Ты будешь мне сыном, Леня?
Ленька, растроганный и смущенный, улыбнулся в темноте:
– Ну что ж... Я еще никому сыном не был, а здесь буду. Я вас всех жалею...
Алина свесила голову с полки и тревожно спросила:
– Мамочка, кто с тобой?
– Спи, спи... Это Леня, – поспешно ответила ей мать.
– А когда же, мама... Может быть, встать? – снова спросила Алина.
– Нет-нет! Мы еще недалеко отъехали. Спи, еще рано, – успокоила ее мать.
