– А в том, – деловито пояснил Фердинанд, – что я никак не могу уловить запах бигоса. Неужели вы его забыли?
– Бигос есть, есть бигос, – заверил Фердинанда аптекарь, приложив руку к сердцу.
– Почему же тогда мой нос его не чует? – напрямик спросил Фердинанд.
– Потому что бигос помещён в термос, дорогой Фердинанд.
– А где помещён термос? – осведомился Фердинанд.
– А термос в последней машине. Тогда Фердинанд высунулся на полном ходу в окно и посмотрел назад.
– Там пустая машина, – заметил он после непродолжительного наблюдения.
– Так только на первый взгляд кажется, – стал объяснять аптекарь. – Машина вовсе не пустая. Там едет он.
– Кто это "он"?
– Ну, бигос…
– Он едет в одиночку?
– В одиночку.
– Это ужасно! – воскликнул Фердинанд.
– Почему? – спросил аптекарь.
– Потому что ему, наверно, ужасно скучно.
– Тут уж ничем не поможешь. – И аптекарь развёл руками.
– Всегда есть выход из положения, – возразил Фердинанд.
– Лично я никакого выхода не вижу, – заметил аптекарь.
– А я вижу! – крикнул Фердинанд, да так громко, что два других охотника, убаюканные шумом мотора, попытались вскочить на ноги, но, ударившись головой о крышу автомобиля, дико скосили от боли глаза и рухнули вновь на сиденье.
– Что вы видите? – равнодушно спросил аптекарь.
– Я вижу, как можно скрасить его одиночество! – сказал с убеждением Фердинанд.
– Быть такого не может, – ответил с усмешкой аптекарь.
– Может! – стоял на своём Фердинанд.
– Как же это вы себе представляете?
– А очень просто. Я пересаживаюсь из этой машины в ту машину, где едет бигос.
– Ну и что?
– Буду всю дорогу рассказывать ему разные интересные истории…
– А он вас не услышит.
– Это ещё почему?
– Я ж вам говорю: он едет в термосе. Весьма сомнительно, чтоб он мог слышать вас сквозь стенки.
– А рожок сквозь стенки дойдёт?
– Рожок? – переспросил аптекарь, не понимая, о чём речь.
– Я буду наигрывать на роге разные мелодии, пока мы едем. Думаю, кое-что он услышит. А вы как думаете?
– Если будете играть очень громко, он и в самом деле кое-что услышит.
– Я буду играть как можно громче! – заявил Фердинанд. – Остановите машину! Я пересяду.
Пришлось остановиться, и Фердинанд перешёл в самый последний автомобиль. На заднем сиденье там ехал огромный термос, набитый до отказа первосортным бигосом. состоящим из одной только колбасы, в которую добавили листик капусты. Ощущался тонкий восхитительный аромат. По-видимому, в термосе была где-то щёлка.
"Тем лучше, – подумал Фердинанд. – Раз есть щёлка, значит, я всё время буду наслаждаться запахом, и вместе с тем звуки рога проникнут внутрь, и бигос вволю насладится моей игрой".
– Не кажется ли вам, – спросил Фердинанд, готовясь захлопнуть дверцу, что бигосу, должно быть, по душе игра на роге?
– Вне всяких сомнений, Фердинанд, – заявил заведующий аптекой. – Не надо забывать о том, что это охотничий бигос!
Колонна вновь двинулась в путь, устремляясь к чернеющим на горизонте лесам. В последнем автомобиле рядом с огромным термосом сидел Фердинанд и на золотом, сверкающем, как солнце, роге наигрывал бигосу различные мелодии.
Тра-та-та-та, тра-та-та-та, тра-та-та-та-та-та-там!..
Когда, очутившись наконец в лесу, они вылезли из машин, первым желанием Фердинанда было побегать, побесноваться среди деревьев и кустов можжевельника. И только большим усилием воли удалось Фердинанду овладеть собой. С достоинством проследовал он вместе со всеми на полянку. Там охотники выбрали старшего. Старшим стал, конечно, ввиду многолетнего опыта и многочисленных удач, не кто иной, как аптекарь. Первоначально хотели избрать Фердинанда, чтоб отметить тем самым его участие в охоте, но он самым изысканным образом поблагодарил за честь, скромно намекнув, что это первая его охота и что в следующий раз он, быть может, без особых колебаний даст своё согласие.
– Охотимся на зайцев, – объявил аптекарь. – Каждый из вас имеет право отстрелять три штуки. Поскольку нас всех одиннадцать… Минуточку… Сколько будет трижды одиннадцать?
– Тридцать три, – прошептал Фердинанд.
– Вот именно, тридцать три! – подтвердил аптекарь. – Учитывая, что каждый – отличный стрелок, я уверен: вечером, когда мы все соберёмся у традиционного костра, чтобы подкрепиться традиционным бигосом, тридцать три зайца явятся не столько живым, сколько мёртвым доказательством нашей меткости.
– Считайте, что их будет только тридцать, – вполголоса пробормотал Фердинанд.
– Это почему же?
– Потому что мне, вероятно, суждено промазать.
– Не смейте так говорить! – запротестовал заведующий аптекой.
– Вас ждёт успех! – прокричали хором остальные охотники.
– Честное слово, промажу, – стоял на своём Фердинанд.
– Вначале каждый так думает, а потом без промаха бьёт по цели, – заметил аптекарь и потрепал Фердинанда по плечу. – Не падайте духом, дорогой Фердинанд!
– Не падайте! – хором прокричали охотники.
– Сердце говорит мне, что ни разу не попаду, – не унимался Фердинанд.
– Выше голову, Фердинанд, всё будет в порядке! – заверил его аптекарь, а остальные повторили:
– В порядке!!!
– А теперь – по местам! – скомандовал аптекарь и, закинув на плечо ружьё, зашагал по лесу.
Его примеру последовали остальные. Охотники шли гуськом. Последним оказался Фердинанд. Он приложил рог к губам и в такт движению заиграл марш.
Шли они так час, а может, и два и очутились наконец в зарослях кустарника на опушке леса. За лесом простиралось поле, где виднелись сочные кочаны капусты. Капусты было много, такого количества капусты Фердинанд в жизни ещё не видел.
– Лучшего места я не знаю, – шёпотом сообщил аптекарь. – Укроемся в кустах на опушке, подальше друг от друга, и, соблюдая тишину, дождёмся вечера. Вечером все зайцы из окрестности сходятся сюда на капустный пир. Нравится вам это место?
– Оно превосходное! – шепнул один из охотников.
– Несравненное! – добавил другой.
– Это поэма! – с наслаждением произнёс третий.
– Шедевр! – заявил четвёртый.
– Мечта охотника! – поддержал пятый.
– Фьююю! – присвистнул с восхищением шестой.
– Высший класс! – заметил седьмой.
– Настоящий сюрприз! – произнёс восьмой.
– Чудо! – присоединился к своим товарищам девятый.
– А вы какого мнения на этот счёт? – осведомился аптекарь у Фердинанда, стоявшего чуть поодаль.
– Я думаю, это капустный рай, – сказал Фердинанд, немного подумав.
– Браво! – воскликнули все охотники с аптекарем во главе. – Вот правильное определение! Капустный рай! Вы нашли подходящее слово, Фердинанд! Отныне мы будем называть это место капустным раем! – закричали наперебой охотники.
Фердинанд скромно стоял в стороне и лишь улыбкой поблагодарил всех за эту бурю восторга.
– А теперь – ти-ши-на! – скомандовал аптекарь. – Становимся на номера. Вам, Фердинанд, мы предоставим право выбрать себе самую удобную позицию.
– Мне всё равно, – заявил Фердинанд.
– Нет, нет, что вы, ваше место должно быть лучшее! Где вам больше всего нравится? – настаивал аптекарь.
– Мне б хотелось, чтоб кусты были погуще, – сказал в конце концов Фердинанд. – И чтоб никто не мешал.
– Прекрасно. Сию же минуту препровожу вас туда, где кусты такие густые, что сквозь них почти не пролезешь. Там на полкилометра ни души, никто вам не помешает, – пообещал аптекарь. – Но сначала, – заявил он, обращаясь к охотникам, – два слова насчёт условий охоты. Как я уже сказал, каждый из нас имеет право на отстрел трёх зайцев. Стрелять можно только до восьми вечера. После восьми ни одного выстрела, даже если заяц сядет вам на ружьё. Понятно?
– Так точно, начальник! – хором ответили охотники. – По-нят-но!!!
– Благодарю вас, – ответил аптекарь и, повернувшись к Фердинанду, произнёс: – Дорогой Фердинанд, идёмте!
Аптекарь повёл Фердинанда через такие кусты, что они едва сквозь них пробились. В одном месте среди зарослей было как бы оконце, оттуда просматривалось всё капустное поле.
– Место тут идеальное, дорогой Фердинанд, – заметил аптекарь. – Вы со всех сторон укрыты, и вместе с тем отсюда очень удобно наблюдать за… капустным… как это вы сказали?
– Капустным раем, – подсказал Фердинанд.
– Вот именно. Капустным раем. Поскольку добрых пожеланий давать на охоте не полагается, желаю вам сломать ногу!
– А я вам обе ноги, – не остался в долгу Фердинанд, который с самого рождения желал всем всегда одного только хорошего.
С тем они и расстались. Аптекарь, пробившись сквозь чащобу, вернулся к своим товарищам, а Фердинанд остался один, окружённый со всех сторон непроходимой стеной кустарника.
Фердинанд снял с одного плеча ружьё, с другого – рог. Ружьё он прислонил к растущему поблизости кусту можжевельника и больше к нему не притрагивался. Зато рог он долго вертел в руках, любуясь бликами, которые от него исходят, и томимый желанием хоть немного потрубить. Но это желание он в конце концов поборол, справедливо считая, что, поскольку охота началась, трубить без согласия старшего запрещается.
