— Надоело, — ворчит Валерий, — мне всё это надоело.
— Тише! Тише! — Жека приложил палец к губам. — Услышат.
— Ну и пусть слышат, — шумит Валерий. — У меня лето пропадает! Понимаешь, пропадает лето. Я боюсь показаться им на глаза.
— А чего их бояться? — неожиданно решает Жека. — Потрясающие тётки. Спортивные тётки. Они для меня отпуск взяли.
— Они для меня отпуск брали, не для тебя, — сказал Валерий запальчиво.
— А кто с ними в поход ходил? — вздыхает Жека. — Тётя Даша меня нырять научила, а тётя Маша — стрелять. А тётя Саша…
— «Тётя, тётя»! — не выдержал Валерий. — Какие они тебе тёти! Это мои тёти! В конце концов, кто из нас племянник? Я племянник или ты племянник?
— Они любят меня, — задумчиво сказал Жека.
— Да пойми ты наконец, — рассердился Валерий, — не тебя они любят, они меня любят!
Жека огорчённо притих и задумался.
— Но ведь они не знают, что это не ты… — тихо рассуждает он. — То есть, что ты — это не я… Что я вовсе не я.
— Вот завтра и узнают, — решительно говорит Валерий.
Спальня тётушек. Тётушки лежат в постелях с открытыми глазами. У каждой постели горит ночник.
— Утро вечера мудрёнее, — говорит наконец тётя Маша и гасит свой ночничок.
— Да, да, спать. — Тётя Даша тоже гасит свет.
— Спокойной ночи, девочки, — гасит свою лампочку тётя Саша.
Проходит несколько секунд, и тётя Маша зажигает свет.
— А если Валерий на самом деле не Валерий? — говорит она. — Что, если это Ручкин?
Зажёгся ночничок у тёти Даши.
— Ручкин? — спрашивает она. — Какой такой Ручкин?
— Тот самый Ручкин, приятель Валерия, которому якобы вырезают аппендикс, — отвечает тётя Маша.
Зажёгся свет и у тёти Саши.
— А кто же тогда… — испуганно говорит она, — прячется у нас на чердаке?
— Сашенька, — спокойно говорит тётя Маша, — ты, кажется, сама говорила, что не веришь в привидения.
— Да, да, конечно, — соглашается тётя Саша. — Но следы… И потом…
Тётя Саша вспомнила белую фигуру в полутьме на лестнице, но вслух ничего не сказала.
— Спать, девочки, спать, — сказала тётя Даша.
Лампочки одна за другой гаснут.
Рано утром раздался звонок. Тётя Саша, накинув халатик, подбежала к двери.
— Кто там?
— Телеграмма.
Тётя Саша, размахивая только что полученной телеграммой, вбегает в спальню.
— Девочки, Валерий — это Валерий! — радостно заявляет она.
— А Ручкин? — спрашивает тётя Маша.
— А Ручкин — это Ручкин! — торжествующе говорит тётя Саша. — Тот самый Ручкин, у которого аппендицит.
Она протягивает сёстрам телеграмму:
ОПЕРАЦИЮ ОТМЕНИЛИ ПРИЕЗЖАЮ ДЕСЯТОГО ВСТРЕЧАЙТЕ РУЧКИН
— Ни слова Валерию, — говорит тётя Даша. — У него сегодня гонки. Мы сами поедем на вокзал и встретим Жеку.
— А Вале — сюрприз! — подхватывает тётя Саша.
Жека спускается по лестнице, входит в столовую. На столе, под салфеткой, тётушки оставили заботливо приготовленный завтрак. Он приподнимает салфетку, вздыхает, не прикасаясь к еде, поднимает тряпочную куклу, прикрывающую тот самый медный чайник, который он запаял. Рядом он замечает записку:
Верим в успех. Ждем на финише.
Тётя Саша. Тётя Даша. Тётя Маша.
Из репродуктора слышится голос местного комментатора:
— Что и говорить, эта ночь доставила всем нам немало волнений. Я плохо спал эту ночь. Да и не только я. Все мы беспокоились, как бы погода не омрачила долгожданного праздника наших юных велосипедистов.
Жека огляделся и увидел, как укоризненно смотрит на него с портрета дядя Коля.
Жека посмотрел на другую фотографию. И кажется, что это ему улыбаются с фотографии все три тётушки.
— Особый интерес в нынешних соревнованиях представляет участие в кроссе внучатого племянника нашего замечательного земляка, ученика триста двадцать девятой московской школы Валерия Булышева.
Жека прислушивается к каждому слову диктора.
— …Наши юные велосипедисты назвали Валерия метким прозвищем. Они говорят о нём — кот в мешке. Действительно, никто в Курепке не видел его тренировок. Никто не знает, что представляет из себя эта тёмная лошадка…
Жека бросился наверх.
Он вбегает в комнату, сдёргивает одеяло с Валерия.
— Вставай!
Валерий открыл глаза, удивлённо смотрит на Жеку.
— Одевайся! Быстро!
Валерий молниеносно оделся.
— Деньги пришли?
Жека тянет Валерия за руку из комнаты в коридор, затем вниз по лестнице.
— Довольно! Бери велосипед — и на старт! — кричит Жека, продолжая тащить Валерия вниз.
Валерий сопротивляется.
— Какой старт, ты что, спятил?
Жека набросился на Валерия, стал с ним отчаянно бороться.
— Другого выхода нет! У тебя потрясающие тётки, спортивные тётки. Тётки будь здоров! И мы никуда от них не убежим. И совсем не потому, что нет денег, а потому, что они меня… тебя… любят! Будешь участвовать в гонках и выиграешь приз имени дяди Коли!
— Не буду! — кричит Валерий, отбрасывая Жеку. — Я не в форме, я не тренировался, я зачах на этом проклятом чердаке!
Жека снова бросается на Валерия.
— Ты хочешь опозорить тёток на всю Курепку?! Не выйдет!
Мальчишки скатились вниз по лестнице.
Жека распахнул дверь перед Валерием. Оба, взлохмаченные и усталые, посмотрели друг на друга.
А из репродуктора слышится голос:
— С утра светит яркое солнце, на небе ни облачка, и вся Курепка вышла на улицы…
Валерий и Жека быстро идут по улице. Валерий ведёт велосипед. Жека идёт рядом.
— Ничего, Ручкин, — говорит Валерий, стараясь убедить больше себя, чем Жеку. — Другого выхода нет. Валерий Булышев должен выиграть гонки. И тогда мы им скажем всю правду! Ты молодец, Жека, ты человек!
Из городских репродукторов несётся голос диктора:
— …Вы слышите шум? Это на старте, где установлен наш микрофон, собираются участники и зрители тридцать седьмого традиционного велокросса имени нашего замечательного земляка Николая Ерофеевича Булышева.
Площадь. Толпится народ. Над площадью протянут транспарант:
Привет участникам велосипедного кросса имени Николаи Булышева.
У микрофона комментатор. Это хорошо знакомый нам старичок в чесучовом костюме, приносивший чинить свою пишущую машинку.
— Мне посчастливилось не только лично знать Николая Ерофеевича, но и дружить с ним! — увлечённо рассказывает он.
Волнуются велосипедисты и зрители. Деловито прохаживаются судьи с красными повязками, среди которых — Муравей.
В кузове грузовика расположился оркестр.
А старичок продолжает свой рассказ о знаменитом Николае Булышеве:
— …Это был прекрасный спортсмен и замечательный, щедрый на выдумки человек. Это он, Николай Ерофеевич, предложил необычные условия сегодняшних соревнований. Каждый сам выбирает себе дорогу по пересечённой местности. Побеждает тот, кто приходит первым.
К старту подходят Жека и Валерий. Валерий ведёт велосипед.
Курепкинские ребята замечают Жеку.
— Валька! Валька идёт! — кричит Колесо.
— Валька! — кричат ребята.
Валерий подходит к судейскому столику.
— Запишите, — говорит он. — Валерий Булышев.
Старичок в чесучовом костюме прикрыл ладонью микрофон и поднял глаза на Валерия.
— Как вы сказали? — удивился он.
— Валерий Булышев.
— Извините, молодой человек. Валерку я знаю лично. Он починил мне пишущую машинку. У меня западала…
— Это я Валерий. Я починил вашу машинку! — решительно говорит Валерий.
— Участники соревнований вызываются на старт, — разносится из динамиков команда судьи.
Велосипедисты стали выстраиваться на старте.
Подталкиваемый ребятами, к судейскому столу подходит Жека.
— Вот он, вот он, пишите его! — кричат ребята.
— А!.. — радостно кричит старичок. — Вот он, чемпион!
— Дело в том… — начал было Жека.
К столику подошёл Муравей. Он решительно отодвинул Валерия.
— Отойдите в сторонку, не мешайте работать.
— Товарищ Муравей, — говорит Жека, — я хочу объяснить…
— Не надо. Всё ясно. Держи велосипед. — Муравей передал велосипед Жеке и строго приказал ребятам: — Проводите его на старт!
Двое ребят повели растерявшегося Жеку к старту.
— Товарищ Муравей, товарищ Муравей! — кричит Жека, Но мальчишки уже натягивают на него майку.
— На старт! — слышится команда судьи. Муравей строго смотрит на Валерия.
— Ну, признавайся. Кто ты такой?
— Валерий.
— Довольно… — ухмыляется Муравей. — Делом говори!
Валерий понял, что он сейчас ничего не сможет доказать Муравью, и поэтому сказал:
