— Я и не знала, что их будет так много, — говорит Террела.
Осознав масштабы бедствия, я понимаю, что не прочь подождать своего выхода подольше. А лучше — целую вечность.
Но не успеваем мы оглянуться, как наступает антракт. Приходит мистер Лестер и выводит нас с чудовищами в коридор.
— Вы все отлично справитесь, девочки, — убеждает нас он. Я сглатываю слюну. Может, сейчас случится пожарная тревога, и тогда концерт придется прервать. Или на крышу упадет НЛО. Или…
— Вперед, Александрина! — говорит мистер Лестер. Я не могу пошевелиться. Он берет меня за плечи и подталкивает к сцене. Я вижу, как чудовища выстраиваются за кулисами.
Я вытягиваю руки. Помнить о нижнем белье. Белье, белье, белье!
Поскрипывают веревки. Занавес открывается. Прямо в лицо мне ударяет яркий свет. Да, рабочий починил прожекторы, но они меня совершенно ослепляют. Я ничего не могу разглядеть в зале.
Звучат аплодисменты. Это мне. В животе у меня что-то сжимается и разжимается. В голове пусто. Я не помню ничего — только нижнее белье.
Как представить себе людей в нижнем белье, если я их вообще не вижу? Я щурюсь в попытке хоть что-нибудь разглядеть, но вижу лишь темные пятна посреди неистового сияния, заливающего сцену. На меня накатывает ужас.
Я стою на месте, вытянув руки. Аплодисменты утихают, зрители ждут.
Я стою.
Стою.
Мистер Лестер ждет моего сигнала, чтобы включить музыку.
Мне никогда не вспомнить правильные движения. Я так и простою здесь всю жизнь под взглядами зрителей. Струйки пота бегут у меня по вискам.
И вдруг я краем глаза замечаю какое-то движение. Сбоку движется что-то фиолетовое.
На сцену выходит Эпата. Она становится слева от меня, в точности так же, как на репетиции.
Выходят Террела и Бренда. Они становятся справа.
Выходят даже тройняшки и выстраиваются позади.
Эпата кивает мистеру Лестеру. У него несколько ошеломленный вид, но он все же включает музыку.
— Давай, подруга! — говорит Эпата.
С первыми звуками музыки я вспоминаю весь танец. Мы делаем шассе налево и шассе направо. Мы танцуем так же, как танцевали на репетиции в ресторане. Мне даже чудится запах лазаньи.
Зная, что за спиной у меня мои подруги, я прыгаю, словно газель, и даже делаю тур за туром, как настоящая балерина. Тройняшки танцуют вместе с нами, хотя один раз Джерзи Мэй все же ошибается и поворачивает налево, а не направо. Но это мелочи.
Мы делаем последнее па, и зал взрывается аплодисментами. Мы выстраиваемся в ряд и все вместе делаем реверанс.
— Спасибо! — шепчу я подругам, уходя со сцены. Эпата подмигивает. Чудовища выстраиваются, готовясь танцевать собственный танец.
Когда концерт заканчивается, мы пробираемся сквозь толпу друзей и родственников обратно в гримерную. По пути я слышу, как одна очень хорошо одетая женщина говорит своему спутнику:
— Танец Феи Драже — о-о, просто прелесть! Но что это за сиреневые штуки были?
— Это драже, — уверенно отвечает мужчина.
Эпата пихает меня в бок.
В гримерную входит мама, а с ней бабушка и отец Террелы, родители Эпаты, мама Бренды и родители тройняшек. Они обнимают нас всех по очереди и говорят, как прекрасно мы выступили.
Когда мы уже надеваем куртки, появляется мистер Лестер.
— Танец прошел не совсем по плану, но вы все сделали замечательно, девочки! Так это подруги научили тебя танцевать, Александрина?
— Мы не просто подруги, — говорит Эпата. — Мы — сестры!
— Мы — сестры-феи! — говорит Террела. Она цепляется мизинцем за мизинец Эпаты, та — за мизинец Бренды, Бренда — за мизинец Джоанны, Джоанна — за Джерзи Мэй, та — за Джессику, а Джессика — за мой мизинец.
— Орден Феи Драже! — говорит Эпата.
— Орден Феи Драже! — повторяем мы хором.
А потом мы вместе с родителями выходим в ночную прохладу и идем к ресторану «Белла Италия», где нас дожидаются шесть огромных кругов пиццы.
Наступает восьмое сентября — мой день рождения. Мы отмечаем его на катке «Челси-Пирс». Наконец-то я скольжу по настоящему льду. У моих коньков словно выросли крылья — я снова и снова облетаю каток по кругу.
— Класс! — говорит Джоанна. — Тебе надо научиться на скейтборде!
Мама строго на нее смотрит.
— Ей не надо учиться на скейтборде.
Бренда кивает. Я слышу слова Бренды:
— Кататься на льду безопаснее, потому что трение ниже. Упав, человек просто скользит и не травмирует кожу. Хотя я только что читала про то, как зашивают раны.
— Что она сказала? — удивленно переспрашивает мама.
Я во все глаза смотрю на Бренду.
— Ты говорила задом наперед или по-человечески?
Бренда глядит на меня как на идиотку.
— Наперед задом.
Поверить не могу — я научилась понимать Бренду! Я улыбаюсь так широко, что даже щеки начинают болеть.
Со времени концерта многое успело произойти. Миссис Дакет похвасталась перед подругами новыми шляпками, а те рассказали своим подругам. Мама открыла собственный шляпный магазин по соседству с парикмахерской тети Джеки. Магазин называется «Короны Иоланды — все для королевы города». Спрос на шляпки такой, что мама не успевает их шить.
Еще она получает заказы на костюмы от друзей мисс Деббэ, а значит, мы можем никуда не уезжать. Я этому очень рада.
Мама улыбается, а я осматриваю каток. Тройняшки встали на коньки впервые в жизни. Джоанна учится быстро, а Джерзи Мэй и Джессика все еще цепляются друг за друга. Эпата — прирожденный конькобежец, да и у Террелы неплохо получается — наверное, ролики помогли.
Я останавливаюсь у бортика передохнуть. Подходит мама.
— Ты выглядишь такой счастливой, — говорит она.
— Мне так хорошо! — улыбаюсь я в ответ.
— Александрина, я помню наш уговор. Если ты хочешь бросить балет и заняться коньками — пожалуйста.
Я смотрю на подруг. Джоанна пытается сделать тур. Бренда ее подбадривает (задом наперед, конечно). Террела пытается помочь Джерзи Мэй и Джессике, которые упали друг на друга. Эпата катится к нам с мамой.
— А можно заниматься и коньками, и балетом сразу? — спрашиваю я.
— Я думаю, это можно устроить, — говорит мама. Какое-то мгновение она смотрит куда-то в пространство, а потом хлопает по бортику катка.
— Как же я раньше не подумала! — говорит она. — Ты ведь можешь стать фигуристкой! Тогда ты будешь кататься на коньках и носить красивые костюмы! Я даже уже знаю, какой костюм я тебе сошью для первых соревнований. Так и вижу его — мерцающая голубая ткань… молнии… перья? Да, перья будут символизировать птичий полет…
Эпата в ужасе округляет глаза. Я смеюсь. Все-таки прогресс.
Я беру Эпату за руку и тащу прочь.
— Давай вокруг катка! — говорю я.
И мы катимся по льду, оставляя за собой двойной след.
Балетный словарь Александрины
Гран батман — широкий взмах ногой. Если на занятии у станка передо мной поставить девочку в диадеме, я сделаю супергран батман.
Гран жете — большой прыжок по залу. Я хорошо делаю гран жете, если только не теряю при этом пачку.
Держать точку — пристально смотреть на какой-нибудь предмет (например, на банку маринованных грибов), чтобы не закружилась голова во время туров.
Первая позиция — пятки вместе, носки (или, как сказала бы Бренда, фаланги пальцев) врозь.
Плие — приседания. Когда мы делаем деми плие, то приседаем наполовину, а гран плие — это глубокое приседание. Когда мисс Деббэ не видит, Эпата вдобавок слегка подпрыгивает и машет руками.
Релеве — подъем на пальцы. Когда Террела делает релеве, она становится ростом почти как мы. (Но если мы тоже делаем в этот момент релеве, увы — она так и остается коротышкой.)
Станок — перекладина, за которую нужно держаться, чтобы не упасть, когда делаешь упражнения вроде плие.
Тур шене — обороты, делая которые балерина движется по прямой или по кругу. Ну, если только она танцует лучше меня. Если вы будете делать тур шене как я, то после нескольких оборотов врежетесь в стену.
Шассе — особый шаг, когда одна нога догоняет другую. С виду похоже на бег вприпрыжку, но «вприпрыжку» в балете не говорят — несолидно.
