Когда спустились вниз, к началу второго косогора, Алена обвела глазами открывшийся вокруг простор и захлопала от восторга в ладоши:
— Ой, мальчики, какие же вы молодцы!
— И деревце есть! — обрадовалась Тамара. — Давайте назовем его Ракита? Красиво! Как в стихах: «В чистом поле под ракитой богатырь лежит убитый».
— И тут будет наш дом с окошечком! Правда? — сказала Аня.
Мальчишки провели их по склону до самой железной дороги, показали прошлогодние птичьи гнезда в кустах, изъеденный ветрами громадный камень, чугунные крышки над колодцами трассы ТЭЦ. Уходить никому не хотелось. А когда все же вернулись в сарай и уселись на досках, Тамара потребовала:
— Алекс, придумай что-нибудь! Что ж ты молчишь?
— Конечно. Не будем же мы ждать каждый раз, пока Дарья уйдет. Я-то тут живу, а вам как? — сказала Аня.
Польщенный вниманием девочек, Алекс сказал солидно:
— Чтоб никто не узнал про нашу тайну, можно подземный ход…
— Ты что, экскаватор?! — сердито перебил его Ивас. — От Тамарки до середины Дарьиного двора рыть? Пуп надорвешь!
— Мальчики, а давайте просто потайной? — предложила Алена. — У нас в поселке, чтоб мне вокруг квартала к подружке не бегать, папа взял и проделал проход в Лидином заборе. О нем только мы знали и ходили в гости, когда захотим.
— Во! Понял?! А ты говоришь — подзе-емный! — передразнил Ивас.
В ближайшие два дня потайной ход был сделан. Из широкой доски за Аниным сараем они вырвали все гвозди, кроме одного верхнего. Хорошо получилось. Потянул доску вправо — в заборе появится узенькая калитка. Шагнул в нее — и ты уже на дорожке через обрыв. Отпустил доску — и она сама станет на место. Потом такие же потайные ходы сделали в заборах Иваса и Тамары.
В воскресенье утром, когда Дарья и ее муж Костя отправились на базар продавать лук и редиску, ребята, оставив Аню дежурить на улице, перетаскали из Тамариного сарая весь материал на Длинный косогор. А после обеда сразу приступили к делу.
Начальником стройки выбрали Иваса, потому что в прошлом году в их дворе плотники ставили два сарая, и Толик видел, как они работают.
— А какие размеры? — спросил Толик.
— Ясно, какие, — ответила Алена. — Чтоб все поместились.
Толик велел всем сесть рядышком и кольями отметил длину халабуды. Ширину решили делать по величине досок от больших ящиков, а высоту — по росту Иваса.
— Сперва надо сделать основу, — сказал Толик.
Они вкопали в землю четыре толстые рейки — это угловые столбы. Потом прибили к ним горизонтальные рейки потоньше — это, как сказал Толик, у плотников называется «обвязка». Пока делали обвязку, стемнело, и тогда поняли, как наработались: ноги гудели, руки дрожали от усталости.
Использовали для дела каждый свободный час. И вот двадцать пятого мая закончили последнее — покрыли крышу толем.
Ане больше всего понравилось окошко из багетной рамы.
— Сюда бы еще стеклышко, — вздохнула она.
— Стекло будет! — весело сказал Ивас.
Они спустились по склону и оттуда полюбовались своей постройкой. Хорошо получилось. Как настоящий дом.
— И все равно никакая это не халабуда! — заявила Тамара.
— Ну и не шалаш! — возразил Ивас.
— Правильно, — сказала Алена. — Это и не халабуда, и не шалаш а знаете что? Замечательная получилась хижина!
— Как в книжке! — воскликнула Аня. — «Хижина дяди Тома»!
— Ну и пусть хижина, — согласился Ивас.
При строительстве хижины все увидели, какой Толик мастер. Если бы не он и не Алена, так ничего бы не получилось. Остальные только помогали: носили, подавали, поддерживали. Теперь, когда работа была закончена, Ане показалось несправедливым, что об этом, молчат. И она сказала, волнуясь:
— А самые большие молодцы Толик и Алена! Давайте всегда так: Толик будет главный строитель, а Алена — его помощник.
У Иваса покраснели уши. Алена улыбнулась. Тамара сделала вид, будто не слышит, глянула на часики, которые мама подарила ей в день рождения (а папа запретил носить в школу), и сказала:
— Без двадцати семь! Дома уже, наверно, ищут.
Проводив девочек и Алекса до потайного хода, Аня перебежала к забору Иваса, чтобы проверить, хорошо ли он закрыл проход. Но доска вдруг сдвинулась, появилось улыбающееся лицо Толика.
— Насчет стекла не сомневайся, — подмигнув, сказал он. Помолчал немного и спросил: — Анют, а почему я твоего отца ни разу не видал? Он что, по командировкам ездит?
— Он умер… — опустив голову, тихо ответила Аня.
— Да? — растерянно заморгал Толик. — Я же не знал. У меня… тоже…
— У тебя тоже папа умер? — участливо спросила Аня. Толик отвернулся и пробормотал:
— Ну, я побежал. А то мать с работы пришла, — и исчез.
* * *
Дома Аню встретила встревоженная мама:
— Ты где пропадала, Анечка? Я уже везде тебя искала!
— Гуляла. Ты же говоришь, что мне нужно больше быть на воздухе.
— Но всему есть мера. Я так боюсь за тебя.
— А ты не бойся, мамочка!.. Ой, как есть хочется!
Мама хотела подогреть ужин, но Аня воспротивилась:
— Не надо, мамочка! Я так, — и принялась уписывать холодную котлету с вермишелью. — Ой, как вку-у-у-сно!
Мама задумчиво смотрела на нее. Как изменилась дочка за эти полгода! Раньше никакого аппетита не было. Чуть поковыряет вилкой и говорит: наелась. А теперь съедает все, что оставит ей, уходя на работу. И щеки у дочки порозовели, и спать стала лучше, не вскакивает по ночам, не плачет. Это маму радовало. Но беспокоило другое: теперь Аня почти не бывала дома. Уроки сделает — и в дверь. А возвращается такая возбужденная и все говорит, говорит.
Мама боялась, не научат ли Аню ее новые друзья чему плохому. Аниных подружек она знает. Алена хорошая девочка, только очень уж самостоятельная. Тамара тоже неплохая. Но ведь с ними еще и мальчишки. А от них всего ожидать можно.
— С кем ты гуляла? — спросила мама.
— С Аленой, Тамарой… Ивасом… и Алексом, — не переставая жевать, ответила Аня.
— Постой. Алекс — это ведь тот мальчик, который тебя обижал?!
— Ой, мама, это когда было! Он знаешь какой умный!
— А другой, как его… Ивасечко. Ведь это, кажется, он в школе взрыв устроил?
— Ну да, мама! Он знаешь какой выдумщик! — Лицо Ани вдруг изменилось. — У него, бедненького, тоже папы нет…
Вскоре после ужина Аня начала зевать и заснула, едва успев раздеться. Мама присела на стуле около кровати, рассматривала такое родное и знакомое, но чем-то уже и новое лицо дочки. Как она спокойно дышит. И когда успела так загореть? На руках царапины со следами йода. Откуда?… А вот это совсем неожиданно: между светлыми шелковистыми бровями пролегла поперечная упрямая складка. Пока тоненькая, похожая на паутинку. Но упрямая! Ее не разгладил даже сон…
АЛМАЗ — ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ
Цветы заполняли все пространство у доски. Под ними скрылся учительский стол. Они лежали на подоконнике, на передних партах, стояли в банках с водой, в кувшине, даже в эмалированном ведре. Из-за цветов виднелась только голова Зинаиды Ивановны. Последнее собрание года подходило к концу. Девочки еще кое-как крепились, а у мальчишек сидеть спокойно уже не хватало терпения. Они переговаривались громким шепотом, вскакивали, пересаживались с парты на парту и готовы были по первому сигналу сорваться с места.
— Желаю вам хорошо отдохнуть. Набраться сил. До свидания в новом учебном году! — наконец сказала учительница.
Все закричали: «Спасибо!» — и вскочили на ноги.
Второклассники, нет, yжe третьеклассники с грохотом скатились по лестнице. Прощаясь, закружились у выхода веселым громкоголосым хороводом и стали растекаться во все стороны. По Барочной шли уже впятером: Алена с Ивасом, Тамара, Алекс, и Аня.
— Ух, как надоели! — вскрикнул Ивас, сбрасывая сандалии. Нацепил на палку и, размахивая ими, загорланил на всю улицу: — Канни-ку-лы! Ка-ни-ку-лы!
Ребята засмеялись и подхватили победный клич Иваса.
* * *
С большим куском стекла под мышкой последним в штаб, как теперь стали называть Тамарин сарай, вошел улыбающийся Ивас.
— Вот. Достал. Сейчас отрежем. Алекс, давай стеклорез.
— А у меня его… Я посмотрел, а его нет. Наверно, папа…
— А чем же резать? — возмутился Ивас. — Пальцем?
— Можно еще алмазом, — виновато опустив глаза, посоветовал Алекс. — У нас, когда стекло вставляли, так дядька р-р-раз!..
— Алмаз?! — удивился Ивас. — Ну давай алмаз!
— Так не мой он. Я говорю: у стекольщика был.
— А чего ж ты болтаешь?!
— У меня есть алмаз, — вдруг сказала Тамара.
— Ну-у?! — обрадовался Ивас. — Так тащи сюда!
— Только он не мой, а мамин, — смутилась Тамара. — На кольце золотом. Называется бриллиант.
— Томочка, покажи! Хоть одним глазком! — попросила Аня…
