Катины папа и мама, конечно, тоже были сильно обеспокоены. Но что-то говорило им, что Кате сейчас не так уж плохо и рано или поздно она вернется домой, окрепшая и загорелая. Они часто расставались с дочкой и привыкли чувствовать на расстоянии, как у нее идут дела. Например, когда Катя уезжала на соревнования, они всегда знали, выигрывает она или проигрывает, еще до того, как она звонила им по телефону. Все это они пытались втолковать сейчас другим, но тем было не до них.
Людина мама жаловалась, что ее дочь выросла неблагодарной.
— Ведь ничего для нее не жалела! — плакала она. — Жили, перебираясь с копейки на копейку, и я последнее ей отдавала… А сама всю осень хожу без теплой кофты. Вот, посмотрите, как я одета!
Валиным родителям было неловко общаться с мамой Люды. Раньше у них никогда не было таких знакомых. И они вовсе не собирались их заводить. И мама, и отец полагали, что они плохо контролировали свою дочь — вот она и связалась она с плохой компанией.
— Даша безобразно ведет себя на уроках! — выговаривали они Светлане Карповне. — То спит, то сочиняет какие-то стишки…
— Да, где ее стишки? — спрашивал Мишин отец. — Сейчас мы будем рассуждать логически! Дайте сюда ее тетрадь!
— Она же порвала ее! — говорила Валина мама. — Валя рассказывала — прямо на уроке! Чтобы не отдать учителю. Из школы бы ее за это исключить!
— Но у нее должна быть еще тетрадь, — доказывал ей Мишин отец. — Такие маленькие чудачки вроде этой Дашки часто ведут дневники. Есть у нее дневник?
Светлана Карповна в растерянности протянула ему дочкин школьный дневник.
— Не то, не то… — раздраженно пробормотал Мишин отец. Порывшись в Дашином портфеле, он сам вытащил оттуда истрепанную общую тетрадь.
— Я же говорил. Сейчас что-нибудь прояснится!
Взрослые склонились над тетрадкой.
«Там жара, и солнце лупит по воде лучами, поднимая брызги, — прочли они. — Как я туда хочу! И эти брызги почти касаются моих домашних тапок. Однажды мой тапочек упал туда, и мама спрашивала потом, где он. И я не знала, что сказать. Она меня ругала, что они мне все покупают, а я теряю. Я стояла и думала: а я могу сама — туда попасть?»
— Типичный бред, — сказал Валин отец.
— Вот-вот! — согласилась Валина мать. — Я бы уж дозналась от нее, куда там она собирается попасть. Я бы ее посадила перед собой и не разрешила с места встать, пока не скажет. Нет, я не могу понять, почему ты, Светка, ее заранее не расспросила…
— А это уже и не твоя забота, — перебил ее Валин отец. — Твоя забота Вальку нашу воспитывать, а не чужих детей. Я одно только и хотел бы выяснить — при чем здесь наша дочь?
— У них ничего общего нет! — заверила всех Валина мать.
— Об этом я и говорю! — подтвердил Валин отец.
— Представьте, мне-то каково! — оправдывалась перед ними Светлана Карповна. — Мне сейчас так неудобно. Я не виновата, что у меня дочка не такая, как все! Постоянно твержу ей: откуда у тебя твоя фантазия? Что за охота сочинять стишки? Ни я, ни муж ни чем таким не занимались. Мы оба в школе старались хорошо учиться, помогать родителям…
— А мне так нравятся ее стихи! — сказала Катина мама. — Мы с Катей тоже иногда что-то сочиняем между делом. Например, когда посуду вместе моем. Стоило бы, конечно, тоже записывать в тетрадь, когда но руки мокрые…
— У нее здесь целая сказка, — заметил Катин отец, перевернув страницу.
— С картинками, — добавила Мишина мама. — Ой, какие картинки!
— Мне-то покажите, — попыталась напомнить о себе Трансильвина Валтасаровна. Но на нее по-прежнему никто не обращал внимания.
— Каракатица нас гоняла, — прочла вслух Генкина мать.
— Каракатица нас поймала, — усмехнулся Пашин отец. — Ужастик-то какой!
— Высокая поэзия! — фыркнула Валина мать.
— Училась бы получше, — сказал Мишин отец. — Они все такие сейчас. Уроки не учат, по дому их делать ничего не заставишь…
— А что там дальше? — спросил Катин отец. — С той, с каракатицей? Удрали они-таки или нет?
— Удрали, — вздохнул Пашин отец. — Совсем удрали. Знать бы еще, куда…
— Били мы их мало, — сказала Генкина мать. — Вот они и делали все что хотят! Дайте-ка поглядеть, что там она еще насочиняла?
Взрослые снова взялись за тетрадь. Они тянули ее друг к другу и нечаянно порвали на несколько частей. Зато теперь каждому было, что читать. Все принялись бормотать вслух Дашины стихи, не слушая друг друга. Только Людина мама сидела в стороне, думая: «И кто же, интересно, здесь бездельник? Мало ли, что я нигде не работаю! Но зато я не читаю глупые детские стишки!»
В Дашиных записках родители, как ни старались, не могли увидеть никаких следов своих ребят. Но отчего-то взрослым было уже не оторваться от исписанных корявым почерком листков. Взрослые передавали их друг другу.
«Что за цирк? — думал между тем Мишкин отец. — Может быть, Мишка уже вернулся. Почему я не могу просто встать и пойти домой?»
Но с каждой секундой эта возможность казалось ему все более и более нереальной. Вроде того, как если бы он захотел прямо сейчас встать и отправиться в полет на Луну. Он чувствовал непреодолимое желание выхватить у кого-нибудь тетрадные листки, не дожидаясь своей очереди. Эй, у кого там продолжение? Разве нельзя читать быстрей?
— Это же здорово! Дальше-то, дальше что? — спрашивал Катин отец неожиданно тонким голосом.
— Ой, не могу, смотри, картинка! Вот это — каракатица. А это — ну, это тот самый мальчик, про которого дальше написано… Вот! — Катина мать толкала мужа в бок и звонко смеялась.
— Это же мой Миша! — воскликнула Мишина мать. Она подпрыгнула и захлопала в ладоши…
— А это — кто? — спрашивал Пашин отец. — Светлана Карповна, ведь это вы? Смотрите, как похоже! Что там про злую мамку? А вот это, если не ошибаюсь, директриса школы. Я как-то имел возможность с ней повидаться.
— Точно, это она! — смеялась Катина мать. — Ну, поглядите — все характерные черты подмечены. Она у вас не только поэтесса…
— Тоже еще поэзия! Я не пойму восторга… — начал Мишин отец и вздрогнул, услыхав свой голос. Давно не говорил он таким голосом — ломающимся, полудетским. То басовитым, то писклявым.
Мишкин отец кинулся в коридор к зеркалу. Из зеркала на него глядел худой прыщавый подросток с большими оттопыренными ушами.
— Тьфу ты! — сказал Пашин отец и кинулся назад в комнату.
Там уже вовсю дурачились несколько мальчиков и девочек. Они успели затеять веселую игру. Какой-то мальчик изображал каракатицу, а какая-то девочка — директрису школы.
Дети гонялись по комнате друг за другом. Вскоре игра перешла в общую свалку. Из-за чего началась ссора, было не понять, но только вдруг все начали тузить друг друга. Сразу раздался чей-то плач. Соседи из другого подъезда вовсю стучали в стенку — ведь ночь на дворе, надо совесть иметь! Но на стук никто не обращал внимания.
В драке всех теснила крепкая девочка с грязным носом. С ней было никому не совладать. Какая-то совсем уж маленькая девчонка, пухленькая, в жиденьких кудряшках, точно сошедшая с какой-нибудь картинки, в страхе забралась под стол. А может, ему только показалось? Ведь потом среди них не было никаких младенцев ясельного возраста… Куда она могла пропасть?
Толстый розовощекий карапуз с трудом выбрался из общей кучи-малы, одернул курточку, — и тут же кинулся к Мишиному отцу, вытаскивая из кармана пачку «Мальборо»:
— Слушай, парень, тут у меня завалялось… Не купишь?
У стены стояла растерянная девочка-подросток, чем-то отдаленно похожая на Светлану Карповну. А на диване по-прежнему сидела неряшливо одетая женщина — Людина мать.
Мишкин отец оглянулся на чей-то громкий вскрик — кому-то наступили на руку в общей свалке, и нельзя было понять, кому. А когда он снова повернулся к дивану — уже не мог припомнить, что это за женщина. Откуда она пришла? Похоже, он ее видит в первый раз. Зато всех остальных он прекрасно знал — в этом не было сомнений. Что-то накрепко связывало его с этими малявками, и он даже не спрашивал себя, что. Ему было достаточно знать, что в чем-то все они заодно…
Он заглянул под стол. Да, точно, там никого нет. Ему показалось…
— Вы совсем рехнулись! — сказала Людина мама в сердцах Мишкиному отцу.
— А что случилось, тетенька? — вежливо спросил он.
Людина мама огляделась и проговорила уже не так уверенно:
— А может, это… Я сама — того? Сперва тетрадки какие-то читали… Не понимаю я, что в ваших тетрадках понаписано. А теперь и вовсе не пойму — откуда столько детей? И куда все ушли? Родители-то? А?
Не дождавшись от него ответа, Людина мама поднялась и вышла вон.
Глава 17. В интернате новички!
Вскоре стало известно, что в городе откуда ни возьмись появилось несколько беспризорных детей. Они были разного возраста — несколько малышей от шести лет и старше, девочка-подросток и парень-старшеклассник.
