Перед дверью господина Дюрана Феликс остановился:
— Ты уверен, что его нет?
— Конечно. Мы же видели, как он уходил сегодня утром.
— Конечно! — повторил вслед за мною Феликс.
Дверь отворилась в полной тишине.
Обычная комната, скромная и спокойная, со старой ореховой кроватью, пузатым комодом, маленьким столом и несколькими стульями. Все было в порядке. Ни соринки, ни пылинки. И только какой-то аромат носился в воздухе.
— Ты чувствуешь этот запах? — спросил меня Феликс.
— Это одеколон.
— Возможно…
Те же иллюстрированные журналы лежали на столе. Та же пепельница, та же кожаная папка, тот же географический атлас.
Мы стояли на пороге и не могли решиться. День угасал. Сероватый свет проникал в окно. Голос ветра гудел вокруг нас.
Феликс взял меня за руку:
— А вдруг кто-нибудь на балконе?
Я пожал плечами.
— Давай посмотрим! — тихо сказал Феликс.
Мы медленно подошли к окну. На балконе никого не было. А между тем страх Феликса начал передаваться и мне. Я думал о мести сеньора Вальдивиа. Может быть, мексиканец с длинными усами находится где-то в окрестностях Фабиака, выслеживая нашего постояльца с одной только мыслью: вырвать у него тайну клада.
— Пошли! — сказал Феликс, который снова вдруг обрел уверенность.
Мы подошли к столу. Рука Феликса протянулась к папке, но вдруг задрожала в нерешительности.
— Чего же ты! — вскричал я. — Открывай!
Наконец он поднял крышку.
Папка была пуста.
— Вот тебе и на́! Наверно, он положил завещание в другое место. Может быть, в чемодан?
— Мне кажется, чемодан под кроватью.
— Ну, во всяком случае, мы не станем его открывать. Если мои родители узнают…
— Но подумай только! — огрызнулся Феликс. — Дело идет о твоем наследстве.
Он был прав. Дело шло о Жане из Фабиака, о моем кузене Жане и о баснословном кладе, погребенном в джунглях.
— Нам необходим конец завещания, он необходим нам! — утверждал мой друг, размахивая кулаками.
Я вздыхал. Положение мое было весьма затруднительным.
— Послушай, Феликс! А если мне поговорить с отцом?
— Ну, знаешь ли, это уж последнее дело! Мы на верном пути, и Ошоа ни о чем не подозревает. Если же ты расскажешь эту историю твоему отцу, он может все испортить, Ошоа смоется — и все будет кончено.
— Что же делать?
— Искать! Если завещание здесь, мы его найдем. Но, может быть… — Феликс бросил на меня страшный взгляд. — Может быть, сеньор Вальдивиа уже завладел им!
Мы все еще продолжали размышлять, как вдруг резкий звонок заставил нас подскочить на месте.
— Что это? — прошептал Феликс.
— Ничего. Телефон звонит.
— Телефон. Скорее вниз! Надо послушать, кто звонит.
Наш телефон звонил по большей части тогда, когда у нас жило сразу несколько постояльцев. Мой отец пользовался им крайне редко и установил его только для поддержания престижа своего заведения. Представить себе отель-кафе Даррегиберри «У пиренейского медведя» без телефона было немыслимо. Соседи пользовались им, чтобы вызывать доктора или чтобы связаться с родными, живущими в Люшоне или в соседних деревнях долины. Заметьте, что время от времени эти же родные нагружали нас всякими поручениями для жителей Фабиака.
Случалось, что инженер из управления проселочных дорог, или сборщик налогов, или инспектор начальной школы сообщали нам по телефону о своем прибытии и заказывали комнату или обед.
Но в этот день, в тиши нашего дома, в печальном свете зимнего дня под снежным небом, тонкий и настойчивый звонок, казалось, звучал несколько по-иному, чем обычно.
Феликс испытывал такое же чувство. Мы оба были почти уверены, что этот телефонный звонок был не случайным, что он имел непосредственное отношение к нашей «тайне».
Прыгая по лестнице через четыре ступеньки, мы очутились у телефона, и я снял трубку.
— Алло, алло! — сказал я сдавленным голосом. — У телефона отель Дарреги…
— Не кладите трубку, вас вызывают, — сухо перебил меня голос телефонистки.
— Алло, алло! — сказал далекий голос… — Алло, не разъединяйте. Алло, это отель?..
Остальное стерлось в потрескивании и шипении.
— Алло, алло! Да, да, вас слушает отель Дарреги…
— Господин Дюран здесь? Господин Эмиль Дюран. Попрошу вас позвать его к телефону.
На сей раз я прекрасно все слышал. Это был мужской голос, весьма энергичный мужской голос.
— Господина Дюрана нет, — ответил я со всей солидностью, на какую только был способен, выговаривая каждое слово самым тщательным образом.
На другом конце провода раздался возглас разочарования:
— Как! Он уехал? Однако…
— Он возвратится только к вечеру. Он ушел на прогулку.
— Ах, вот как! Можно вас попросить передать ему кое-что?
Феликс, который, не смущаясь, подслушивал разговор, делал безумные глаза и жестом показывал мне, что необходимо удвоить бдительность. «Кое-что»! Голос говорил о чем-то важном. Мы перехватим сообщение, предназначенное для господина Дюрана-Ошоа! Определенно судьба снова улыбнулась нам.
— Скажите, ему звонил господин Вальд…
— Простите? Господин?
— Вальдер. В, а, л, ь, д, е, р. Вальдер. Скажите, по поручению господина Вальдера. Он поймет.
— Господин Вальдер. Хорошо… Да, сударь.
Феликс толкнул меня локтем. Совершенно ясно, что дело осложняется. Человек не сказал «Вальдивиа», он сказал «Вальдер», но все равно — от Вальдера до Вальдивиа не очень далеко… Все ясно!
— Скажите ему, что я звонил по поводу клада…
— Простите? — Руки мои начали дрожать от волнения, и я все повторял «простите».
— По поводу клада майя. Он поймет. Скажите ему, что я согласен, если он поторопится.
Я все прекрасно понял, и мой друг Феликс тоже слышал странную фразу, не пропустив из нее ни одного слова.
Итак, некий господин Вальдер звонил нам, чтобы мы предупредили господина Дюрана, что ему надо поторапливаться. Поторапливаться по поводу клада майя! Невероятно!..
— Скажите ему еще, что господин Лопес в Люшоне. Господин Лопес на днях приедет к нему. Если вещь готова, он сможет взять ее с собой и передать мне.
— Хорошо, сударь, — покорно сказал я. — Мы ему скажем, что господин Лопес в Люшоне и что он приедет за вещью, чтобы отвезти ее вам.
— Отлично. Вы очень любезны. Благодарю вас. Скажите ему, чтобы он ждал письма.
— Да, сударь. Чтобы он ждал письма. Мы все передадим господину Ошоа.
— Что? Как вы сказали?
— Мы все скажем господину Дюрану.
— Прекрасно. Благодарю еще раз. До свиданья, сударь.
Господин Вальдер повесил трубку. Его далекий голос, доходивший до нас под аккомпанемент треска, умолк. Тишина вновь овладевала нашим домом. Я медленно положил трубку на рычаг.
Феликс, упершись руками в бока, несколько раз покачал головой:
— Ты отдаешь себе отчет? Нет, скажи только, ты отдаешь себе отчет?
Я был озадачен.
— Этот Вальдер, или Вальдивиа, показался мне очень вежливым.
— Даже слишком вежливым, — буркнул мой друг. — Теперь все ясно. Вальдивиа угрожает. За его любезными манерами видны клыки. Каков наглец! Он звонит по поводу клада, только и всего. И он предупреждает несчастного, что некий Лопес придет к нему за вещью!
— За вещью?
— Ну да, за планом храма, это совершенно ясно. Вальдивиа намеревается найти десять тысяч слитков золота. Он приказал Ошоа составить план. И Лопесу поручено этот план доставить ему. Все сходится. Но Ошоа колеблется. Он не хочет раскрыть тайну, которая принадлежит не ему одному. Это тайна — не забывай — также и твоего кузена, несчастного Жана. Тогда Вальдивиа начинает выходить из себя. Он угрожает. Да, он угрожает. Я его прекрасно понял. Ты слышал — он был раздражен? Он предоставляет Ошоа последнюю возможность. Если Лопес вернется с пустыми руками, тогда горе Ошоа. Или даже — как знать? — если Ошоа откажется вручить Лопесу план, Лопес будет знать, что ему делать дальше. В горах несчастные случаи — дело обычное! Только…
— Только?
— Только этот Вальдивиа упустил одну маленькую деталь. Мы-то здесь, а он об этом ничего не знает. И мы спасем Ошоа!
В этот момент открылась дверь, и вошла мама с разноцветными клубками шерсти в руках.
— Вы ещё здесь? Пора в школу. Я задержалась в лавке… Никто не приходил?
— Звонили господину Дюрану.
— Вот как! Кто-нибудь из его родных? Дурные вести?
— Не знаю. Господин Лопес должен приехать повидаться с ним, и господин Вальдер просит его поторопиться по поводу клада.
— Хорошо. Значит, народу у нас прибавится… Но как ты сказал? Поторопиться насчет клада? Какого клада?
— Не знаю, — ответил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно безучастней. — Звонил какой-то господин и поручил нам это передать. Он сказал, что господин Дюран поймет.
