— А если в чемодане динамит?
— Все равно! — великодушно сказал мой товарищ. — Во всяком случае, час развязки недалек…
Да, час развязки приближался. Мой милый Феликс даже не знал, как он удачно выразился. Лопес еще только принимался за десерт — кусок сладкого пирога и компот, — когда случилось невероятное.
* * *
Сначала между Лопесом и Дюраном шел совершенно загадочный диалог. Но мало-помалу я начал кое о чем догадываться.
— Как идет продажа, Лопес?
— Очень хорошо, господин Дюран. Льды уже перешли за сто пятьдесят тысяч… Гориллы по-прежнему имеют большой успех.
— А космос?
— Исключительный, я забыл вам об этом сказать.
— Борнео?
— Тоже неплохо.
— Не такой успех, как у горилл?
— Чуть меньший.
— И не такой, как у космоса?
— Конечно. Теперь все ждут клада.
— Клада майя?
— Конечно. Вальдер очень на него рассчитывает.
— Знаю.
— Он говорит, что это будет что-то грандиозное. Вот почему он вам и звонил. Хотел, чтобы я ему привез. Вы думаете, что я смогу это сделать? У вас все готово?
— Увы, нет, Лопес, еще не готово. Нужно время, что поделаешь!
— Жаль. Вальдеру очень нравится! Я хочу сказать то, что ему известно, что вы успели ему уже рассказать…
— Вальдер, как всегда, нетерпелив.
— Это не он так нетерпелив, господин Дюран, это публика… Как вам здесь живется, господин Дюран? Хорошо?
— Да, очень.
— Покой, хорошая еда, свежий воздух?.. Так что же мне передать Вальдеру? Клад будет? Сумеете вы выслать его недельки через две?
— Невозможно, друг мой, невозможно!
— Ну, через месяц. Через месяц он его получит?
— Через месяц! Какой вы, однако, шустрый!
— Но все же! Постарайтесь!
Ничего не могу обещать.
— Так и быть — через полтора. Договорились? Так и скажу господину Вальдеру, Через месяц-полтора.
— Вы просто невыносимы!
Внезапно Лопес резко отодвинул свою тарелку и вскочил на ноги.
— Совсем позабыл, господин Дюран… А вы и не спросите. У меня с собой ваш последненький. Он в моем чемодане. Только что появился. Прихватил его на всякий случай, уезжая из Парижа. Я не знал, встречусь ли с вами…
— Вы могли бы мне послать его по почте, — сказал Дюран с недовольным видом.
— Видите ли… э… Простите, конечно, но мне хотелось самому раньше с ним познакомиться. Я думал, что Вальдер тоже вам пошлет. Вероятно, вы его получите завтра по почте… Правда, из-за снега…
— Покажите-ка мне его, раз уж он с вами.
— Сию минуту, господин Дюран.
Лопес поискал глазами вокруг себя, обнаружил свой чемодан и поставил его на колени. Раскрыв его, он порылся среди белья и вынул книгу, которую положил перед нашим постояльцем.
— Вот, господин Дюран. Он великолепен!
Это был решительный момент!
Даже если бы гром разразился над нашими головами и молния упала с неба прямо на стол, посреди которого стояло блюдо с остатками сладкого пирога, то и тогда Феликс был бы менее потрясен тем, что увидел!
Ибо книга с яркой обложкой, которой размахивал Лопес, похожа была как две капли воды на те, что стояли на полках библиотеки Феликса Ляпюжада.
— Великолепная книга! Шедевр! — воскликнул Лопес.
Тот же формат, тот же автор! Мы без труда прочли на обложке:
Патрик д’Олерон
«ГРОЗНЫЙ ПИРАТ»
— «Грозный пират», — прошептал Феликс изменившимся голосом. — Этой книги я не знал.
— Вот ваша книга, господин Дюран! — сказал Лопес.
Мы не ослышались. На сей раз все было ясно. Лопес сказал: Вот ваша книга, господин Дюран!
Итак, он обращался к автору книги, к тому, кто ее написал!
Значит, господин Дюран вовсе не Ошоа. Господин Дюран — это Патрик д’Олерон. Господин Дюран, скромный, таинственный постоялец гостиницы «У пиренейского медведя», был великим, ни с кем не сравнимым романистом Патриком д’Олероном, автором серии бессмертных произведений, произведений, которые мы уже упоминали: «Затерян во льдах», «Тайна Борнео», «Царь горилл», «Призрачная джонка», «Робинзоны космоса», «Рыцари пространства» и т. д., и т. д.
К этим произведениям прибавилось теперь еще одно, с необыкновенно интригующим названием — «Грозный пират».
Я видел, как глаза Феликса засверкали от нетерпения. Поскорее проглотить новый роман Патрика д’Олерона — это желание овладело им целиком. Феликс действительно был необычайно взволнован. Подумать только — он видел самого Патрика д’Олерона, говорил с ним, пожимал ему руку, гулял с ним по дорогам Фабиака! Какой ужас! Он называл его астеком, подозревал его в самых страшных грехах, следил за ним и даже проник в его комнату. Осмелился занести свою нечестивую руку на его рукописи и бумаги. И злосчастное завещание было совсем не завещанием, теперь мы отлично это понимали, — это было не что иное, как новое произведение Патрика д’Олерона, которое он готовил к печати.
— Вы пишете книги, господин Дюран? — заинтересовался отец Феликса. — Это ваша? Позволите? Я… Ка… Как? Так это вы Патрик д’Олерон, господин Дюран?
Господин Ляпюжад растерянно смотрел на Дюрана:
— Невероятно! Наш дом полон ваших книг! Ваше имя священно для Феликса. Он только вами и клянется. Правда, Феликс? Я очень польщен, очень рад, господин Патрик… Вы позволите мне вас называть господином Патриком… «Грозный пират»… Гм, гм… это, должно быть, здорово! Как только стает снег, я спущусь в Люшон и куплю эту книгу. Потому что и я читаю ваши книги, господин Патрик… Я тоже их читаю…
— Это очень мило с вашей стороны, господин Ляпюжад, — сказал наш постоялец, — но, видите ли, здесь, в Фабиаке, я не Патрик д’Олерон, а просто господин Дюран, который отдыхает в горах и немного пишет, потому что его издатель ждет от него новой книги…
— Надо бы вспрыснуть этого самого пирата, — сказал отец. — Что, если нам распить бутылочку шампанского?
— Я угощаю! — сказал Лопес.
— Нет уж, извините, ставлю я! — воскликнул господин Ляпюжад своим громовым голосом.
— Шампанское в честь «Грозного пирата»! — заметил Феликс, сделав при этом кислую мину. — Пираты предпочитают ром и тафиа…
— Или пульку, — добавил я.
12. „За работу, господин Дюран!“
А назавтра мы рассказали все как было господину Дюрану или, вернее, Патрику д’Олерону, и он очень смеялся над нами.
— Я что-то подозревал, — признался он нам. — Вы всегда, словно заговорщики, о чем-то шептались по углам, и это казалось мне странным. Исподтишка подглядывали за мной. Ходили по пятам… Сначала я думал, что вы знаете о моей настоящей профессии. Мне было известно, что Лопес находится где-то поблизости от Фабиака. Он коммерческий директор издательства, и у него есть друзья в Люшоне. Он мог оказаться неосторожным и рассказать о том, что я здесь живу.
— Э, — сказал я смеясь, — он так и сделал!
— Знаешь, я не люблю говорить, что я писатель. Так меня оставляют в покое, и я могу работать.
— О господин Патрик, — сказал Феликс в приливе нежных чувств, — во всяком случае, я-то вам мешать не буду.
— А Мексика? — спросил я. — А все вопросы, которые мы вам задавали о Мексике, разве они вас не насторожили?
— Нисколько. Я считал это совершенно естественным. Я ведь знал, что вы проходите в школе Мексику. И, по правде говоря, вы-то мне и подали мысль о моем новом романе…
— «Сокровища майя»? — спросил Феликс, жадно глядя на Дюрана.
— Да. Это похождения вашего — вернее, твоего кузена, которые послужили основой для будущей книги.
— Вы всегда возите с собой атлас?
— Конечно. Это, так сказать, мое орудие производства. Но у меня к тому же еще и великолепная память. Изредка я делаю записи на листочках бумаги.
— И вы быстро пишете? — спросил Феликс.
— Иногда. Когда тема мне нравится… Вот, скажем, «Сокровища майя» я начал писать очень быстро и сам был так увлечен темой, что написал тотчас же моему издателю Вальдеру и в общих чертах рассказал о своем замысле. Ему очень понравилось, и он мне ответил с обратной почтой: торопитесь, я немедленно ставлю в известность весь редакционный аппарат и рассчитываю на вас…
— Редакционный аппарат?
— Дружочек мой Феликс, ведь книги выпускают люди, им дается рукопись, а они возвращают напечатанную книгу. Они выбирают бумагу, шрифт наблюдают за типографией, занимаются обложкой, иллюстрациями, которые встречаются в самой книге…
— Фамилия вашего издателя Вальдер или Вальдивиа?
— Конечно, Вальдер, — ответил, смеясь, писатель. — Из Вальдера я и сделал шутки ради Вальдивиа да еще наградил его страшными мексиканскими усами!
— Вы так хорошо знаете Мексику! — сказал я.
— Все, что вы нам рассказали об астеках и майя, это ведь не вы сами придумали?
— Конечно, нет. Это не я придумал. Спросите у господина Казена, если не верите… Я только прочитал несколько работ по этому вопросу. Среди них есть очень интересные.
