Напротив Крайнего дома высился Холм, у его подножия стоял Камень, из-под которого бил родник; а напротив Директорского раскинулась липовая аллея. Ее заложили еще тогда, когда Петькин дедушка учился в школе. Сейчас она сильно расширилась, заросла травой и кустарником и мало напоминала аллею. Ребята называли ее Лесом. В Лесу жили ручные филины и вредные летучие мыши. А еще — гномы-волшебники и ворчливые бумбуруки. Лес конечно же был заколдованный и таил в своей чаще множество тайн и опасностей. Но друзья не боялись: у них был волшебный Камень-великан. Каменная глыба неподвижно лежала у подножия Холма много веков и знала все, что творилось на свете. В Камне заключалась магическая сила. Если дотронешься до его отшлифованных ладонями боков, то никакое зло тебя не тронет и можно свободно идти не только в Лес, а вообще куда угодно. Сила Камня распространялась и на пустырь, и на город, и на весь мир; от него начинались все дороги.
За Холмом был пустырь, вытоптанный тысячами детских и взрослых ног, — из года в год здесь играли в футбол и догонялки.
Вот и все ребячье королевство. Сами они называли себя Вольными Бродягами из Заколдованного Леса. Всегда Бродяги собирались у Камня. Вот и сейчас собрались здесь Сашка, Генка, Ленка, Петька, прибежал запыхавшийся Лёха. Только Олежка опаздывал. Он жил в другой части города — пока добежит!
Ребята ждали его у Камня. Солнце припекало.
— Хорошо-то как… — промурлыкала Ленка.
Королевство Вольных Бродяг простиралось перед ними во всей красе. Оживал под солнечным теплом Лес, зеленела молодая трава на Поляне, и от этого все на ней выглядело праздничным: и старенький деревянный столик, и высокие скамейки, и железная покосившаяся горка, и качели с широкой и длинной доской, и родник, и ручей, исчезавший в овраге за Лесом.
— Что-то долго Олежки нет, — стала беспокоиться Петька.
— Может, он и не придет.
Да, Олежка мог и не прийти. Были на то причины.
— Я, когда звонил, — сказал Сашка, — спросил, сможет он или нет. Он сказал, что обязательно.
— Мало ли что могло случиться…
— Может, и ждать не стоит, — буркнул угрюмый Лёшка.
— Нет, подождем, — сказал Генка. — Сейчас еще мой папа придет, у него к нам дело.
Все сразу оживились.
— А что за дело?
— Сейчас-сейчас, — хитро улыбался Генка, и по его лицу было видно, что дело приятное.
— Вон он! — крикнул Сашка.
Через Поляну к ребятам шел Генкин отец — Антон Владимирович Сумятин. Он был маленький, кругленький, как колобок, и очень представительный. Какое у него может быть дело к шайке Вольных Бродяг из Заколдованного Леса?
— Будьте здоровы, хлопцы и дивчины, — странно поздоровался Сумятин.
— Здрасте… — ответил ему нестройный хор.
— Пойдемте-ка присядем.
Все расселись у стола. Антон Владимирович посмотрел на каждого строгим взглядом и сказал:
— Скажите-ка мне, други мои, долго ли вы будете вот так носиться на воле, без общего дома, без своего места?
«Всё, — обреченно подумала Петька, — разгонят».
— А нельзя, что ли?
— Нельзя, друг мой Алексей, нельзя, — покачал головой Сумятин и повысил голос: — Вы посмотрите на себя!
Все посмотрели. Друг на друга.
— Учитесь в одном классе, живете в одном дворе, играете в одни игры… Вы, я смотрю, здороваетесь друг с другом как-то по-особенному, у вас шифры свои есть. Так?
— Так, — ответил за всех Сашка.
Никто не мог понять, к чему клонит Генкин отец.
— А раз так, — продолжал Сумятин, — то вы — команда, община, отряд, семья, как угодно назовите. А у семьи должен быть дом, а у отряда — штаб.
Все повскакали со своих мест. Потому что, чтобы ни предложил сейчас Антон Владимирович Сумятин, о своем штабе мечтали давно! Они даже соорудили в Лесу шалаш, но он не был защищен ни от холодов, ни от разорения хулиганами.
— Я вот что вам предлагаю, — сказал Сумятин-старший и переглянулся с сыном. — Мы тут с Геннадием подумали… Есть у нас дома, на потолке, один очень интересный люк. Ведет он на чердак. Чердак чудесный. Правда, небольшой, он перегорожен от второго подъезда. Но это не суть важно. Кроме этого люка на чердак ведет пожарная лестница… ну вполне безопасная. Если вы бы там навели порядок, я думаю…
Вот это да! Штаб на чердаке, откуда никто не выгонит, — это же мечта!
— Мы прямо сейчас пойдем туда, да? Прямо сейчас! — торопила Петька.
— А Олежка? — напомнила Ленка. — Он, наверное, уже в пути.
— Оставим записку, — решил Сашка. — Генка, пиши!
Шифром, который он сам придумал, Генка написал Олежке послание мелом на камне, и ребята отправились к Сумятиным.
Люк протяжно заскрипел. Все, задрав головы, смотрели вверх. Генка принес стремянку и первый скрылся в темноте и пыли чердака.
— Ой, можно я теперь? — затанцевала у стремянки Петька. Ей не терпелось попасть на чердак.
Будущий штаб Бродяг ей заранее нравился. Но единственное, что Петька увидела, когда Генка втянул ее за руки на чердак, это груды мусора и слои пыли.
— Здорово… — выдохнул над Петькиным ухом забравшийся следом Сашка.
— Ага, если убраться, — заметила Ленка.
— Тогда давайте начнем!
Работа закипела тут же. Разгребали и выносили мусор, выметали пыль, мыли, скребли, оттирали. Петька взобралась на ящик и дотянулась до окна, закрытого ставнями. Она отогнула ржавый гвоздь, толкнула ставню, и… У Петьки даже дыхание перехватило от света и красоты. Солнце золотым снопом ворвалось на чердак, заплясала в его лучах пыль.
— Идите сюда! — позвала друзей Петька.
Ребята столпились у окна. За ним было нагромождение крыш: плоских и покатых, горбатых, крытых железом и шифером, разноцветных с путаницей труб, телевизионных антенн и проводов.
— Как в «Карлсоне»… — выдохнула Ленка.
Закончили уборку чердака только к вечеру. Уставшие, чумазые, расселись на полу.
— Надо стулья какие-то… — неуверенно сказала Ленка.
— Папа обещал скамейки сколотить или табуретки, — ответил Генка. — А еще у нас есть большой сундук. Он старый, стоит и мешается. Может быть, принести?
— Конечно! — вскочила Петька. — Мы в него будем складывать костюмы и оружие…
— Какие костюмы? — не понял Лёшка.
Все смотрели на Петьку удивленно, она смутилась и уселась снова.
У Петушковых дома тоже был сундук. Огромный такой, окованный железом. В нем бабушка хранила свои старые театральные костюмы и множество разных вещичек: старинные бокалы, зеркальца, гребни, шкатулки и даже шпагу, правда ненастоящую. Все это называлось одним словом — реквизит. Петька просто не представляла, что можно еще хранить в таких сундуках.
— А что, неплохо, — сказал вдруг Сашка.
— Что?
— Ну, костюмы и оружие. Давайте играть!
Если Сашка говорил: «Давайте играть!» — значит, дальше будет что-то интересное.
— Мы же Вольные Бродяги, да? А у них должны быть плащи, шляпы…
— И мечи, — вставил Лёшка.
— Мне мама плащ сошьет, — сказала Ленка. — И вам тоже.
— А мечи мы сами можем сделать из дерева, — решил Генка.
Ребята ударили по рукам, а Петька благодарно улыбнулась Сашке.
Когда Вольные Бродяги выбрались с чердака, оказалось, что на улице теплый синий вечер с щекочущим ветром и запахами почти наступившего мая.
Петька набрала полные легкие вкусного воздуха и с шумом выдохнула.
— Здорово…
— Все равно как-то пусто там, — думая, что она про чердак, сказал Сашка.
— Конечно, пусто! — хмыкнул Лёшка. — Надо еще обставить. Вот Генчик сундук притащит и табуретки…
— Надо всем что-нибудь принести, — сказала Ленка.
— У меня этажерка есть деревянная, я принесу. Можно на нее книги ставить. Соберем библиотеку.
— А я шкуру оленью принесу, — пообещал Сашка, у которого дедушка был охотником. — Мы ее на пол постелем, тепло будет.
— Я тоже что-нибудь посмотрю, — сказала Петька.
На том и порешили. Постояли еще немножко у Камня, глядя в синее небо, потом стали прощаться.
— Где же все-таки Олежка? — сказал Санька.
Олежка пришел поздно вечером к Петушковым. Аккуратно постучал в дверь.
— Олежек! — вскочила Петька.
— Опять… — вздохнула мама, уронив руки.
Папа скрежетнул зубами и углубился в газету. Петька открыла дверь.
— Лега…
Олежка был хмур. Кроме того, он стеснялся. В этом стеснении и хмурости Олег посмотрел мимо Петьки на ее маму и спросил:
— Тетя Лера, можно я у вас переночую?
— Ну о чем ты спрашиваешь, Олег! Конечно!
Из своего кабинета вышел дед. Увидев Олега, он, как папа, скрежетнул зубами и сказал:
