Мария Грипе - Эльвис Карлссон

Наверно, сегодня нет даже футбольного матча, на который папа мог бы сходить. Единственный прок от футбола — из-за него в воскресенье папа хоть иногда встанет пораньше.

Папа играет в футбол. Он пытался увлечь футболом и сына. Эльвис ходил с ним на матчи: и когда папа сам участвовал в них, и когда он сидел на трибуне. Папа всякий раз объяснял Эльвису игру и самого Эльвиса учил играть. Он даже обещал купить ему футбольный мяч, если он будет стараться. Но ничего из этого не вышло. Эльвис не полюбил футбола.

— Наверно, он ещё мал, — сказала мама.

Но папа сказал, что его самого уже считали многообещающим игроком, когда ему было столько лет, сколько сейчас Эльвису. Он ещё в школу не ходил, а уже был многообещающим. А про Эльвиса никак этого не скажешь.

— Из нашего парня футболиста не выйдет, — говорит папа. И по голосу слышно, как ему это досадно.

Папа всегда следит за спортивной жизнью: по газетам,

по радио и телевидению. Мама в такие минуты никогда ему не мешает. И Эльвис тоже. Оба понимают, что спорт — важное дело.

В последнее время папа заставляет Эльвиса сидеть у телевизора вместе с ним, когда показывают спортивную программу. Папа думает: вдруг Эльвису полюбится какой-нибудь другой вид спорта? И он подробно объясняет ему всё, что творится на экране. Эльвис слушает и отвечает «да» и «нет», стараясь не попасть впросак. Но до сих пор они ещё не подобрали для него подходящий вид спорта.

— Из этого парня спортсмена не выйдет, — говорит папа. — Да и выйдет ли из него хоть что-нибудь? Может, он вообще ни на что не годен.

В папиных словах звучит горечь. Тогда, чтобы утешить папу, мама вдруг сама начинает проявлять интерес к спорту, но этим дела не поправишь. Когда показывают хоккей, мама хвалит Седертелье, при том, что весь сезон фаворитом слыл Брюнес!

— Понятно теперь, в кого парень пошёл! — говорит папа. Он, конечно, намекает на маму. Эльвис потому такой глупый и никудышный, что пошёл в маму, а не в папу — вот он на что намекает. А маме, конечно, обидно, она-то хотела утешить папу. Дальше — больше… Да… когда папа занимается спортивным воспитанием сына, дело всегда кончается ссорой.

Правда, теперь папа, кажется, уже сдался. Он больше не возлагает на Эльвиса никаких надежд. Но тут ничего не поделаешь. Спорт — не очень-то приятная штука. А сами спортсмены всегда потные и сердитые, они все только разбегаются в разные стороны и совсем не интересуются друг другом.

А всё равно жалко папу: он же старался изо всех сил. Эльвис знает, как обидно, когда ты стараешься изо всех сил, а у тебя ничего не выходит.

Как-то раз Эльвис посадил в горшок апельсиновое зёрнышко. Он поливал его несколько месяцев подряд и ждал. Но ростка не было.

— Зёрнышко негодное! — сказала мама и выбросила всё в мусорное ведро. — Вот, видишь, и с негодными людьми то же самое.

Да, уж, видно, так оно и есть…

Эльвис опять посмотрел на папу и маму. Наверно, они никогда не проснутся!

Не слышат они, что ли, звуков с улицы? Дети там бегают, играют! Люди проходят мимо дома, весело болтают друг с другом. Хлопают дверцы автомашин. Дети кидают мяч об стенку дома… Нет, видно, родители вчера очень устали…

Все другие люди уже проснулись. Только родители Эльвиса спят. Будильник у них на тумбочке всё тикает, тикает. И если прислушаться… тикают ещё и папины ручные часы. И мамины тоже. Это время тикает и тает… Часы идут…

И вот — наконец-то зевает мама. Эльвис, сжавшись всем телом, прислушивается. Опять тишина. Неужели опять заснёт?

Нет, ещё зевок, за ним — вздох. Хорошо! Значит, мама уже проснулась. Она просто лежит и потягивается.

Эльвис сидит не шевелясь и смотрит на маму. И ни слова не говорит.

Надо, чтобы сегодняшний день хорошо начался для всех.

Мама вдруг садится в постели и смотрит на Эльвиса.

— Ты что, не спишь? — спрашивает она.

Он кивает в ответ. Мама потягивается, снова зевает.

— Ну, чего ты всё глядишь? Жалко тебе, что мы спим? — говорит она. Но кажется, она не сердится, просто она ещё сонная.

Тут Эльвис соскакивает на пол. Воскресный день начался.

Семья сидела за завтраком.

Когда Эльвис встал из-за стола, мама сказала:

— Сейчас мы поедем на дачу, так что смотри — никуда не пропадай.

— А я лучше останусь дома, — осторожно проговорил Эльвис.

Папа поднял глаза от газеты:

— Это ещё что за глупости? Поедешь с нами. Понял?

— Я просто хотел… — начал Эльвис.

— Ты слыхал, что сказал отец? — оборвала его мама. После завтрака, значит, все едут на дачу. Это маленький домик в нескольких километрах от города. Там, за городом, хорошо, и Эльвис обычно охотно туда едет. Но в нынешнем году они редко ездят на дачу — мама не хочет. Там нет удобств, говорит она. К тому же соседи, с которыми она в дружбе, летом собираются в Италию и поэтому очень важничают. Они всё время хвастают, только о поездке и говорят, и мама не хочет с ними встречаться. А папе лучше наработать побольше сверхурочных, чтобы им с мамой тоже можно было куда-нибудь съездить и потом уже не стыдиться соседей.

Так и получилось, что Эльвису в этом году особенно нечем заняться на даче. Он перенёс все свои дела в город. Вообще-то ему всё равно, где бы ни быть, только бы не мешали ему заниматься своим делом. Он из тех, кто заранее размечает свой день, хотя все по мере сил и пытаются ему в этом помешать.

В машине Эльвис обдумывает, что он будет делать на даче. Хорошо бы день не совсем пропал!

В городе всегда нужны цветы. Может, ему собрать немного семян, а потом посадить в каком-нибудь парке, чтобы там выросли цветы? А то ведь чаще всего там одна трава, да и ту ещё надо полоть.

А что, неплохая мысль.

Погода стоит прекрасная. Наверно, весь день будет погожий.

На даче все сели пить кофе в саду. Мама вроде повеселела, но папа по-прежнему угрюм. Трава на участке так вымахала, что папе придётся её косить, а потом подстригать газон. На другой день от этого ноет всё тело. Но папа обещал маме привести в порядок газон — значит, хочешь не хочешь, а делай. Иначе некрасиво будет, ведь соседи давно подстригли свой.

После кофе Эльвис бежит на лужайку.

К лужайке с цветами надо идти рощей. Рощица эта небольшая и очень удачно расположена, как раз между Эльвисом, с одной стороны, и его мамой с папой — с другой. Так вот они друг другу не помешают.

Но сегодня со сбором семян что-то не клеится. То и дело Эльвису попадаются букашки, которых надо выручать. Повезло им, что он сюда пришёл, не то многим бы совсем пропасть. Они неуклюже выползают из цветков и запутываются в паутине, мёд и тот не умеют как следует искать…

Букашки совсем не так ловко разбираются в цветах, как думают люди. И не всегда знают, куда им ползти, а может, просто они глупые. Так или иначе, они рады всякой помощи.

Вот, к примеру, два муравья перебираются на новую квартиру. Как бы они справились с этим, не будь рядом Эльвиса? Муравьи вот-вот надорвутся, такая у них тяжёлая ноша. Да только сами не знают, куда они её тащат.

Кругом много маленьких муравейников, наверное, всё новые поселения. Первым делом, значит, надо узнать, к какому из муравейников держат путь эти двое — Но муравьи только мечутся туда-сюда и ничего не могут решить. В конце концов Эльвис решает за них.

А после надо смотреть, чтобы муравьи не ползли так быстро, не то они выбьются из сил. Один муравей и без того всё отстаёт…

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась куча других муравьев, и они стали отнимать ношу у тех двоих. Завязалась драка. Как теперь узнаешь, где законный хозяин ноши? Тут нужно большое терпение, но у Эльвиса оно есть.

За работой он не заметил, как пробежало время. Мама уже несколько раз звала его. Но ничего, подождут. Сейчас их черёд ждать. Хотя, конечно, они могут и разозлиться. Они не любят ждать. Сам Эльвис тоже не любит. Но он привык. Взять, к примеру, любое воскресное утро или когда мама болтает по телефону. Или ещё когда смотрят эти скучные телевизионные передачи. И Эльвис всегда терпеливо ждёт. А теперь пусть папа с мамой потерпят. Это только справедливо будет.

Солнце припекает, букашки весело жужжат.

Вдруг Эльвис чувствует, что он уже не один.

Рядом кто-то есть. Кто-то смотрит на него, он это чувствует.

Хотя ничего не слышно. И не видно никого.

Всё равно. Он знает, что рядом кто-то есть. Кто же это?

Всё внутри Эльвиса натянуто, как струна, но ему не страшно. Просто он настороже. Он медленно поворачивает голову то вправо, то влево.

Никого…

Никого.

Однако он всё время чувствует на себе чей-то взгляд.

Чуть погодя из-за куста высовывается голова. И Эльвис видит зелёные глаза зверька. Эльвис и зверёк глядят друг на друга, не отводя взгляда, не мигая.

Сердце Эльвиса громко стучит. Это ведь не чужие глаза. Он их узнал. Он очень даже хорошо знает их. Он видел их, когда они ещё даже по-настоящему не раскрывались, — эти крохотные щели, за которыми прятался сон, и после он видел их, когда они стали похожи на ягоду-голубику. А потом они сделались серые — он и это помнит, а под конец — зелёные. И он очень гордился тем, что они зелёные, а не жёлтые, как у большинства взрослых кошек. Мордочка, на которой горят зелёные глаза, — вся белая, только над левым глазом — красивое бурое пятно. Ушки тоже бурые, острые. А лапки — тёмные, особенно внизу. Но всё тельце кошки белое как снег. Большой пушистый хвост стоит торчком и сверкает на солнце. Хвост тоже весь коричневый.