Мария Грипе - Эльвис Карлссон

— У остановки автобуса? — уточнил дедушка.

Да, у остановки. Однажды Эльвис прошёлся по этой планке так же спокойно, как по самой обыкновенной дороге. На другой день он хотел показать своё искусство папе, но у него ничего не вышло, и он просто свалился. Дедушка-то понимает, да?

Он должен выучиться кататься получше, прежде чем это увидит папа. Одно дело — ехать на Юлином велосипеде, когда на тебя смотрит Петер, и совсем другое дело — ехать на мамином велосипеде, когда на тебя смотрит папа. Ведь так?

— Да, ты прав, — сказал дедушка. — Я тебя понял. Хорошо, что ты мне позвонил. Сказать по-честному, я уже давно гадаю, как лучше поступить с велосипедом Юхана. Мы с твоим отцом думали, что ты будешь ездить на велосипеде в школу.

При чём тут школа? — возразил Эльвис. Зачем сейчас думать о школе? Скоро уже он пойдёт в школу, тогда и видно будет. Подумаем лучше о том, что будет ещё не скоро! Эльвис хочет приберечь велосипед на будущее. Приятно знать, что у тебя есть велосипед, есть о чём помечтать. С некоторыми делами лучше не торопиться. Почему никто этого не понимает?

— И то правда! — сказал дедушка. — Знаешь что? Когда захочешь получить велосипед, скажешь мне. И я сразу приеду к тебе с велосипедом.

— Как было в мой день рождения, да? — спросил Эльвис.

— Точно так, — сказал дедушка. — Сам и решишь, когда тебе лучше взять подарок.

— Хорошо, — согласился Эльвис. — Знаешь, когда другие решают за меня, всегда получается путаница. Чего только тогда не бывает!

— Я сам такой же, — сказал дедушка. — Я тоже люблю всё решать сам за себя.

— Только люди этого не понимают, — серьёзно сказал Эльвис.

— Ничего, мы их приучим, — ответил дедушка.

Поговорив с дедушкой, Эльвис тут же убежал, а то ведь, если вернётся мама, разговоров не оберёшься. Есть у него одно важное дело. В последнее время было столько разных хлопот, что он совсем позабыл о нём.

Чтение!

Он ведь почти выучился читать! А вдруг он уже опять разучился? Только этого не хватало! Ведь он сам только что сказал дедушке: никогда нельзя знать наверняка… Самое лучшее — заняться этим немедленно.

Завтра приедет Юлия. А он ещё не прочитал её записку.

Скорей — на кладбище!

Сначала он побежал. Потом вдруг остановился и засунул руки в карманы. И дальше уже пошёл не торопясь.

Впереди вышагивала трясогузка. Если он обгонит её, она, конечно, испугается и улетит. А ей, может, вовсе не хочется улетать. Может, она хочет прогуляться пешком, мало ли какие у неё дела! Может, она что-то ищет.

Надо считаться с трясогузкой. Эльвис будет идти медленно, пока ей самой не захочется улететь. Да и зачем спешить? На улице хорошо. Скоро уже будет вечер.

Эльвис идёт туда, где спрятана картинка, на которой он попытался изобразить свою Тайну. Любопытно будет поглядеть на неё и подержать в руках. Давно он уже не брал её в руки. Всё это время ему было не до неё.

И записка Юлии лежит там же.

А Юлия завтра уже будет здесь.

Трясогузка всё вышагивает впереди.

Хорошо, что завтра приедет Юлия. Но это вовсе не значит, что надо так уж спешить. Прочтёт он её записку — это, конечно, здорово будет. Не прочтёт — прибережёт до другого раза. Кто знает, может, лучше и приберечь. Юлии-то всё равно. Ей, конечно, всё равно, когда прочтут её записку. Может, ей всё равно, кто её прочтёт. Может, ей только одно важно: чтобы поняли, что она написала.

А кто знает, поймёт он сейчас или нет. Чтобы понять некоторые вещи, нужно время.

А трясогузка всё вышагивает впереди. Иногда она вдруг отскакивает в сторону и с чем-то возится; тогда и Эльвис тоже останавливается и ждёт.

Да и беда ли это, что всё выходит не так быстро, как думаешь? Знать бы только, что придёт день, когда ты всё поймёшь. А он это знает. Это связано с его Тайной. Почти всё, наверно, связано с Тайной.

Сегодня пусть его ведёт трясогузка. Почему бы ему не приноровиться к ней? У него же есть на это время. А то ведь в последние дни он всё только бегал и суетился. Надо ведь и почувствовать вкус жизни тоже, как говорит дедушка. Хотя Эльвис, конечно, чувствует вкус…

По правде сказать, он только и делает, что чувствует вкус жизни и радуется. Он не может не радоваться. Можно ли брать от жизни ещё больше радости? Вот если бы у него был свой сад… Сколько бы он всего насажал!..

Наконец они дошли до кладбища. И трясогузка и он.

Эльвис остановился. А трясогузка поскакала дальше. Он стоял и глядел ей вслед, пока она не превратилась в крохотную точку далеко-далеко впереди.

Потом Эльвис отыскал то самое место под еловой изгородью, где он прятал свою Тайну вместе с запиской Юлии.

Только он собрался их вырыть, как вдруг сверху раздались громкие крики. Он поднял голову.

Вот! Сюда летит стайка белых чаек…

По ту сторону дороги лежал заброшенный сад, в котором даже не было дома. Чайки с криками кружили над садом. Чуть особняком стояла поросшая мхом старая яблоня. Завидев её, чайки стали кричать ещё громче и все разом устремились к дереву. Казалось, они что-то обнаружили, но Эльвис ничего там не видел.

Потом стайка опять взлетела, и все птицы теперь уже молча стали кружить над яблоней. Это было очень красиво. Чайки парили в небе. И ни звука…

Вдруг — невидимый никому — в саду завёл свою песню чёрный дрозд. А чайки всё кружили, кружили…

Эльвис никогда ещё не видал такой красоты. Всё выше и выше взвивались чайки и всё так же водили круги, слушая песнь дрозда. Наконец они растаяли в выси, словно белое облако: облака всегда тают в небе…

Теперь Эльвису самое время достать картинку с изображением Тайны. Камень, под которым она лежит, всегда легко опознать. С камнем в руке Эльвис распрямился во весь рост и прочёл записку Юлии. Нет, он не разучился читать.

Записка совсем короткая. Вот что в ней сказано:

«Я пишу это сейчас.

Я — это я.

Петер — это Петер».

Эльвис перечитал записку несколько раз. Да, вроде всё понятно.

Правда, он не совсем уверен, что понял всё до конца, — честно говоря, не совсем. Что-то ещё скрыто в этих словах.

Эльвис взял карандаш и приписал в самом низу:

«Эльвис — это Эльвис».

И всё равно он и сейчас не всё понял до конца, даже то, что сам написал. Всё это куда важнее, чем могло показаться на первый взгляд. Многое он поймёт только потом. Эльвис застыл с запиской в руках…

Чёрный дрозд окончил свою песню. Сейчас уже вечер. Сгустились сумерки. Там, где кончается еловая изгородь, стоит фонарь.

Эльвис снова зарыл в тайник картинку вместе с запиской.

Скоро загорится фонарь. Вот хорошо!

А завтра расцветёт подсолнух.

Это тоже очень хорошо!