В общем, они обошлись с нами не так плохо — не хуже, чем со своими черными братьями. Освальд тут же объяснил им, что во всем виновата свинья и попросил прощения за то, что мы так перепугали леди, и Алиса тоже попросила прощения и подтвердила, что на этот раз мы не виноваты. Священник смотрел злобно, но при своих прихожанках обругать нас не решился. Мы все объяснили и сказали «Можно нам уйти?»
«Чем скорее, тем лучше», — ответил священник, но его супруга спросила наши имена и адрес и сказала, что напишет нашему отцу. Она так и сделала, и мы еще об этом услышали. Но больше они ничего нам не сделали, просто велели уходить.
Прежде чем выполнить эту просьбу, мы попросили кусок веревки, чтобы вести свинью.
«А то она может снова убежать и прямо в вашу гостиную», — пояснила Алиса, — «будет так жалко, если она еще что-нибудь тут разобьет».
За веревкой послали маленькую девочку в накрахмаленном фартуке. Как только свинья дала нам обвязать ее шею веревкой, мы покинули дом священника.
Свинья шла медленно, зигзагообразно (так выражается Денни), и когда мы добрались до калитки, там нас уже поджидала та девочка, и ее накрахмаленный фартук был набит ломтями приходского пирога.
«Вы же наверное голодные», — сказала она. — «Почему они не напоили вас чаем после всей этой беготни?»
Мы поблагодарили ее и разобрали кекс.
«Я бы тоже хотела играть в цирк», — сказала она, — «расскажите, как вы играли».
Мы рассказали ей все, прожевывая кекс, и она сказала, наверное, слушать об этом было даже интереснее, чем самому участвовать, особенно что касается истории с козлом.
«Все-таки тетя могла бы налить вам чаю», — повторила она, но мы посоветовали ей не сердится на тетю, потому что со взрослых нельзя спрашивать так же, как с нас.
Когда мы прощались, она сказала, что никогда нас не забудет, и Освальд отдал ей маленький перочинный ножик со штопором, который был у него при себе.
Сражение Дикки с козлом было занесено в Золотую Книгу (он сам вписал себя, пока мы гонялись за свиньей), но других золотых дел нам в этот день совершить не удалось.
О том, как мы с Алисой поймали свинью никто написать не спохватился, Дикки мог бы, но ему, видно, было обидно, что он один оставался дома, когда все разбежались, так что я не буду винить его за это упущение.
Не стану рассказывать, как мы доставили свинью домой, и как был пойман ослик (по сравнению с поимкой свиньи это детские игры). Не стоит повторять и тех слов, которые пришлось выслушать бестрепетным охотникам на дикого кабана. Все интересное я уже рассказал, все прочее пусть поглотит забвение.
Глава седьмая. Бобры или юные исследователи Арктики (или чего-нибудь еще)
Я не раз читал в книгах об удовольствиях столичной жизни, и как люди, живущие в провинции, тоскуют о радостном вихре модных городских удовольствий, потому что в провинции им очень скучно. Я с этим не согласен. В Лондоне, в особенности в Льюисхэме, ничего не произойдет, пока ты сам эти не займешься, а если и произойдет, то не с тобой, а тех людей, с кем происходит что-нибудь интересное, ты все равно не знаешь. Зато в деревне то и дело происходит что-нибудь интересное, причем не реже, чем с другими людьми, и часто для этого не приходится ничего делать.
К тому же в деревне естественные и законные способы зарабатывать себе на жизнь гораздо веселее, чем в городе: сеять и жать, и возиться с животными — это ведь гораздо интереснее, чем продавать рыбу, хлеб или масло. Единственное интересное ремесло в городе — это ремесло лудильщика да еще газовщика, но они ведь и в деревне нужны.
Я помню, какой милый человек приходил к нам в Льюисхэме отключать газ, когда дела у папы шли совсем уж плохо. Это был настоящий джентльмен, он дал Освальду и Дикки свинцовую трубу длинной в добрых два ярда с четвертью, и медный кран, который только отмыть было нужно, и целую пригоршню винтиков с которыми можно делать все что заблагорассудится. Как-то раз когда Элайза без предупреждения ушла вечером из дому, мы завинтили заднюю дверь. Вышел страшный скандал. Мы-то вовсе не собирались устраивать ей неприятности. Мы думали: как будет весело, когда она утром выйдет за молоком, а дверь-то и не открывается. Но не стоит рассказывать больше о доме в Льюисхэме. Это все лишь приятные воспоминания, которые не имеют отношения к этой истории с бобрами и исследователями.
Боюсь, что Дора и Дэйзи вырастут столь добродетельными, что им останется только выйти замуж за миссионеров. К счастью, Освальда ожидает другая судьба.
Мы провели две экспедиции, чтобы отыскать истоки Нила (или хотя бы северный полюс) и, благодаря их манере повсюду ходить вместе и думать только о скучных и похвальных делах вроде шитья, глажки и помощи в готовке и укрепляющей пище для больных и неимущих, Дора и Дэйзи оба раза оказались непригодными к этим походам, хотя нога у Доры уже достаточно зажила, чтобы отправиться на экватор, не говоря уж о северном полюсе. В первый раз они сказали, что ничуть не жалеют, что не пошли, потому что они-де не любят пачкаться с головы до ног (что за странности!), и к тому же они лучше провели время, чем мы все вместе взятые. (К чаю зашел наш пастор с женой, и были горячие пирожки). Во второй раз они уверяли, что им сильно повезло, когда они остались дома и, быть может, они правы. Но давайте я расскажу все по порядку — надеюсь, вам понравится эта история. Я собираюсь написать ее в ином стиле, вроде тех книжек, которые дарят в девчачьих школах, я имеют виду «школы для юных леди», а не ту, где учатся наши девочки — та все-таки разумнее. Итак:
«Увы!» — воскликнула прелестная девица, едва достигшая двенадцати лет, отбросив элегантную шляпку и проводя тонкими пальчиками по золотым кудрям. — «Сколь это горестно — верно я говорю? — зреть столь многих юных леди и джентльменов в расцвете сил, которые растрачивают драгоценные часы лета в праздности и неге».
С нежным упреком взглянула она на группку юношей и девушек, расположившихся под тенистым сводом берез и поедавших чернослив.
«Возлюбленные мои братья и сестра, — продолжала она, заливаясь слабым румянцем, — разве не могли бы мы даже ныне, хотя уже пробил одиннадцатый час, исправить течение нашей жизни и подыскать себе какое-нибудь занятие, достойное и в то же время интересное?»
«Я не вполне улавливаю смысл твоих речей, возлюбленная сестра», — ответил самый умный из ее братьев, на чьем челе…
А, что толку. Не умею я писать такие книги. И как писателям такое удается?
На самом деле мы и вправду ели чернослив, насыпав его на лист капусты и сидя в саду. Вдруг Алиса сказала:
«Слушайте, а давайте все-таки чем-нибудь займемся. Просто глупо так терять время. Уже одиннадцать. Пошли наконец!»
Освальд сказал: «Куда?»
С этого все и началось.
Ров, который со всех сторон окружает наш дом, подпитывается ручейками. Один из них течет по открытой трубе, конец которой выходит наружу с другой стороны нашего сада.
Именно этот поток и имела в виду Алиса, когда сказала:
«Почему бы нам не пойти на поиски истоков Нила?»
Конечно, Освальд знал, что истоки Нила (то есть настоящего, египетского Нила) давно уже открыты, и эта тайна не способна более взбудоражить умы подлинных исследователей. Но он не стал говорить это вслух. Немалая наука — знать, когда следует говорить, а когда и промолчать.
«Почему бы нам не оправиться на исследование Арктики?» — предложил Дикки. — «Мы бы перехватили с собой ледоруб и питались бы ворванью и тому подобным. К тому же там прохладно».
«Голосовать! Голосовать!» — крикнул Освальд, и мы приступили к голосованию.
Освальд, Алиса, Ноэль и Денни проголосовали за край ибисов и крокодилов. Дикки, Г. О. и Дора с Дэйзи предпочли край вечной зимы и ворвани.
Алиса сказала: «По дороге решим. Главное — выйти».
Оставалось решить вопрос с провиантом. Каждый из нас имел на этот счет особое мнение, и всем казалось, что то, что предлагают взять остальные, ни на что не годится. Так бывает и со взрослыми, когда они затевают экспедицию. Поэтому Освальд, который в состоянии справиться и с более затруднительными обстоятельствами, чем те, что встречались до сих пор, сказал: «Пусть каждый принесет то, что считает нужным. Мы устроим тайный склад в углу того сарая, от которого мы позаимствовали дверь для плота. И тогда капитан решит, кому что брать».
Так и сделали. Вы, может быть, думаете, что снарядить экспедицию это плевое дело, но это вовсе не так, особенно когда еще не решили, будет ли эта экспедиция проходить в центральной Африке или среди айсбергов и белых медведей.
Дикки хотел взять топор, молоток для угля, одеяло и теплый плащ.
Г. О. приволок большую вязанку хвороста для сигнальных костров и старые коньки (недавно обнаруженные в кладовой) на случай, если мы все-таки попадем на север.
Ноэль принес лопату и совок и добыл (уж не знаю как) банку маринованного лука.
