Алиса ответила (то ли смеясь, то ли плача):
«Ох, Освальд, ну как ты можешь!». И все-таки мы прекрасно обошлись без быка и не стали никому рассказывать, сколь поспешным было наше возвращение, а просто сказали: «Бык не захотел идти с нами».
Остальные тоже времени не теряли. Они привели старого Кловера, который возил тележку, но Кловера интересовала только кормежка, и мы решили не заставлять его участвовать в корриде, а сделать его слоном. Быть слоном не хлопотно, а Кловер был достаточно большим, чтобы сойти хотя бы за слоненка. Тогда черная свинья может стать Ученой Свиньей, а две другие свиньи пригодятся на что-нибудь еще. Козла уже тоже привели и привязали к деревцу.
Денни привел осла.
Собаки тоже были уже тут как тут — вот уж кого искать не приходится.
Оставалось только раздобыть телят, индюков, чтобы они были публикой, и свиней. С телятами все было просто — они жили в отдельном сарае и их было всего пятеро. Свиньи тоже жили все вместе. Мы вывели свиней наружу и не без труда убедили их, что они сами хотят пойти в тот загончик, где мы собирались устроить цирк. Для этого нам пришлось притвориться, будто мы хотим гнать их в другую сторону. Со свиньей все просто: они видит только то направлением, в котором ее гонят и противоположное. А вот индюки видят сразу множество путей, и все их пытаются испробовать. Они подняли такой шум, что мы решили: нам вовсе не понравится такая публика, поэтому оставили их в покое и ушли.
«Ну и пусть, — сказал Г. О. — Они еще пожалеют, свиньи неблагодарные, что не увидят цирковое представление. Надеюсь, другие звери расскажут им, как это было здорово».
Пока индюки неблагодарные нас изводили, Дикки повстречал трех овечек, которые тоже захотели присоединиться к веселой компании, и мы их приняли.
После этого мы заперли дверь загона, и предоставили бессловесным участникам представления познакомиться друг с другом, пока мы снаряжались. Освальд и Г. О. собирались быть клоунами. Для этого достаточно было надеть пижаму Альбертова дяди, перемазать крахмалом волосы и лицо, а румяна получились из кирпичного порошка, который мы соскребли с пола.
Алиса надела коротенькую белую юбочку, а под нее — розовую и воткнула розы и в волосы, и в платье. Платье у нее было из розового шелка и белого покрывала с туалетного столика в ее комнате, она закрепила его булавками и обвязала вместо пояса маленькое махровое полотенце. Она собиралась быть Бесстрашной Наездницей и оседлать свинью или овцу — что покажется нам наиболее отважным и эксцентричным. Дора оделась по моде высшей школы, не той высшей школы, в которой девочки учатся, а школы верховой езды — вместо сюртука она прихватила длинную рубашку миссис Петтигрю, а на голову надела школьный цилиндр Дика. Дэйзи нарядилась точно так же как Алиса, причем она раздобыла муслиновое покрывало из комнаты миссис Петтигрю, даже не предупредив ее. Мы ей ничего подобного не советовали, напротив, как раз попытались уговорить ее положить покрывало на место, как вдруг Денни и Ноэль, которые собирались переодеться разбойниками, нацепив высокие сапоги из картона, широкополые шляпы и плащи из банных полотенец, выглянули из окна и застыли на месте.
«Черт!» — сказал Дикки, — «скорее, Освальд», — и он бросился прочь из комнаты, словно раненная лань.
Освальду и всем остальным достаточно было одного взгляда на то, что происходило за окном, чтобы поспешно последовать за ним. Ноэль успел уже нацепить картонные сапоги и плащ из полотенца; Г. О. дожидался, чтобы Дора нарядила его клоуном — в тот момент на нем была только рубашка и шорты с подтяжками. Тем не менее, он тоже побежал за нами. И на то были причины, потому что в том загоне, где мы собирались устроить цирк, творились кошмарные дела: собаки вздумали поохотиться на овец. А мы уже достаточно долго прожили с этими собаками в деревне, чтобы понимать, каких пакостей можно от них ожидать.
Мы все ворвались в загон, громко окликая Пинчера, Марту и Леди. Пинчер послушался почти что сразу — он хорошо дрессирован: я сам занимался его воспитанием. Марта, похоже, ничего не слышала. Она страшно глухая, но это не страшно, потому что овцы спокойно могли уйти от нее, она бегает медленно и не так уж азартно. Но Леди — Леди была настоящая борзая. Она привыкла преследовать красу и гордость леса — оленей с ветвистыми рогами, и она мчалась вперед на всех парах. Сейчас она была уже в дальнем конце загона, а перед ней, трясясь, скакала самая жирная овца. Если у живого человека глаза могут выскочить из орбит от ужаса, как это бывает в приключенческих книгах, стало быть, у нас в ту минуту глаза выскочили из орбит.
Последовал миг безмолвного ужаса. Мы были уверены, что Леди вот-вот вцепится в горло своей беззащитной жертве, и думали как об уйме денег, которую нам придется платить за овцу, так и о бедной овечке.
Мы помчались туда со всех ног. Очень трудно мчаться словно стрела, выпущена из лука, когда на тебе пижама со взрослого человека — тем не менее, я опередил даже Дикки. Он потом говорил, это оттого, что его картонные ковбойские сапоги развалились, и он споткнулся. Третьей пришла Алиса. Она заткнула за пояс край муслинового покрывала и побежала как следует. Но пока мы добежали до рокового места, с овцой было почти что покончено. Мы услышали громкий всплеск, Леди остановилась и повернула голову. Наконец-то она услышала, как мы завываем на бегу. Она кинулась к нам, отплясывая на радостях, но мы сказали ей только: «Лежать — плохая собака!», — а сами побежали дальше.
Мы подбежали к ручью, который ограничивает загон с севера и увидели как овца барахтается в воде. Там не так уж глубоко, и она прекрасно могла бы встать на ноги, но она даже не попыталась.
Берег здесь был крутой. Алиса и я спустились и вошли в воду, а затем подошел и Дикки, и мы начали подталкивать вверх овцу, пока она не смогла опереться на меня и Алису (мы стояли ближе к берегу), а овца все это время непрерывно лягалась. Хорошенько лягнув нас напоследок, она все-таки поднялась из воды, и эта мокрая, тяжелая задыхающаяся ослица улеглась прямо нам на колени, словно ласковый щенок, а Дикки подпер ее снизу плечом, чтобы она не плюхнулась в воду, и в этом положении мы дождались, пока остальные привели пастуха.
Пастух пришел и обругал нас всеми словами, какие только можно себе представить, а под конец сказал:
«Хорошо еще, хозяин этого не видел. Он бы с вами не так поговорил».
После этого он вытащил овцу и забрал всех остальных овец и телят в придачу. Остальные участники нашего представления его не заинтересовали.
Алиса, Освальд и Дик решили, что нам следует посидеть на солнышке, пока снова вернется охота играть в цирк. Обсохнув, мы начали сочинять программу представления. Вот как она выглядела:
Программа 1. Отважный прыжок с отвесного утеса. Исполнитель — отважная овца. Утес и вода настоящие. Отважные спасатели — О., А. и Р. Бэстейблы. (Мы решили, что вполне можем это вставить, хотя все было уже позади и произошло случайно).
2. Изящная вольтижировка на дрессированной свинье. Элайза А. Бэстейбл. (Это Алиса решила, что она — Элайза).
3. Забавная интермедия клоунов, с дрессированной собакой Пинчером и второй белой свиньей. Г. О. и О. Бэстейблы.
4. Качели с дрессированными осликами. (Г. О. сказал, что осел у нас только один, на что Дикки ему сказал, что Г. О. сойдет за второго, а когда мир был восстановлен, мы перешли к пункту пятому).
5. Грациозная вольтижировка Д. Бэстейбл. Высшая школа. И Кловер, несравненный ручной слон с равнин Венесуэлы.
7. Отважные альпинисты. Билли, всем известный козел-акробат, покоритель Андов. (Мы надеялись, что сумеем сделать Анды из бревен, и мы бы это сделали, но с нами случилось то, что всегда случается с нами. (Я имею в виду Непредвиденное. (Так обычно говорит папа, но я уже по уши влез в скобки, так что я поскорее вылезу из них и буду рассказывать дальше))).
7. Черная, но Ученая свинья. («Наверное, она что-нибудь умеет, — сказала Алиса, — Надо только выяснить, что именно». Увы, скоро мы это выяснили).
Больше мы ничего придумать не смогли, а одежка на нас вполне высохла, если не считать картонных сапог Дикки, которые развалились и уплыли по течению.
Мы вернулись на сцену (железный круг, на который овцам обычно насыпали соль) и начали наряжать животных. Только мы привязали к Черной Ученой Свинье знамя, которое сделали из фланелевой юбки Дэйзи и всего прочего, когда приветствовали солдат, как мы услышали вопли, доносившиеся из задней части дома, и только тут мы обнаружили, что Билли, козел-акробат, каким-то образом сумел отвязаться от того дерева, у которого его оставили. (Он к тому же объел всю кору с этого дерева, но в этом мы убедились только на следующий день, когда взрослые привели нас на место преступления).
Калитка загона была открыта, и калитка, которая ведет к мосту, который ведет к двери дома тоже была открыта. Мы помчались в том направлении, откуда доносились крики и, ориентируясь на слух, вошли в кухню. По пути Ноэль, всегда склонный к меланхолии, спросил: «Это нас грабят, или всего-навсего убили миссис Петтигрю?»
