— Я накоплю, — тихо ответил Артемка.
— Накоплю! Что, от каждой своей зарплаты будешь откладывать? Так ведь нет же у тебя зарплаты!
— Мама будет давать мне на кино, на мороженое, а я копить буду…
Коваль даже ногой слегка топнул.
— Да ведь деньги-то эти все равно не твои, они чужие! Заработанные другим человеком — твоей мамой. А ты накопишь их и отдашь. Не годится! Ведь что получается: ты на мамины деньги купил маме подарок!
— Где же тогда мне их взять, эти деньги? — совсем расстроился Артемка.
— Нигде! Зачем тебе деньги? Пока ты еще маленький, тебя кормит и одевает мама. А вот станешь взрослым, станешь сам зарабатывать, узнаешь, почем рубль, — тогда другое дело.
— Мне хотелось… Раз у мамы день рождения да еще юбилей…
— Ты что же думаешь, мама по праздникам от тебя дорогих подарков ждет? Да просто подошел бы к ней утром: «Мама, поздравляю тебя с днем рождения!» Она и счастлива — не забыл, поздравил! А ты из праздника бог знает что устроил.
— Вы только, пожалуйста, ничего ей не рассказывайте! — взмолился Артемка. — Она расстроится.
— Да ладно уж, возьму такой грех на душу, — пообещал Коваль. Но и ты дай мне слово, что бросишь эти купеческие замашки.
— Брошу. Честное слово!
— И вот тебе мой совет: летом, вместо того чтобы баклуши бить, очень рекомендую куда-нибудь поступить на работу. Вот тогда и со мной рассчитаешься. А чужих денег я от тебя не возьму.
— Разве меня примут на работу? — усомнился Артемка.
— Отчего же не примут? У нас люди всюду нужны. Да вот хотя бы почтальоном. Письма разносить, телеграммы, а то куда-нибудь подсобным рабочим.
— Я подумаю.
— Да уж, пожалуйста, подумай. Сделай милость, — усмехнувшись, Коваль открыл стенной шкаф, достал оттуда пиджак. Из внутреннего кармана пиджака извлек бумажник. — На, расплатись со своим кредитором. И впредь обходи его стороной, если встретишь. Нашел приятеля!
Артемка взял деньги, сказал Ковалю «спасибо» и поднялся.
— Стой! Ты куда? — остановил его Николай Семенович.
— К гастроному, буду рыжего ждать.
— Он придет к часу?
— Ага.
— Я к тому времени тоже туда приду. До моего прихода деньги ему не отдавай. Понял?
— Понял.
— Вот так-то. От этой публики можно всякие фокусы ждать. Деньги возьмет, а потом еще откажется. А может, за деньгами сам Пашка пожалует?
— Я не знаю, — ответил Артемка.
Возле школы было пусто. Только воробьи склевывали какие-то невидимые зернышки. Артемка не стал им мешать. Пусть клюют. Он остановился, замер поблизости так, чтобы не вспугнуть птиц, но и видеть их.
Воробьи забавно подпрыгивают, словно маленькие мячики. Особенно потешен вон тот, с черным фартучком на груди. Осанка у него гордая, грудь колесом, видать по всему, задиристый. Так и норовит украсть зернышко прямо из-под носа у своих приятелей.
Артемка наблюдал за воробьями и время от времени озабоченно поглядывал в сторону гастронома.
Вот открылась тяжелая стеклянная дверь, и из магазина вышла Вика. В руке у нее была авоська с бутылкой молока и какой-то сверток. Артемка так обрадовался, словно не видел Вику целую вечность и вот вдруг встретил нежданно-негаданно.
— Самсонова! — закричал Артемка, стараясь перекричать шум улицы. — Вика-а!
Вика остановилась, огляделась по сторонам.
— Скворцов! — и помчалась через дорогу. На Вике было серое в полоску платье, а в косичках голубые ленты. — Скворцов, здравствуй!..
— Здравствуй! — Артемке показалось, что Вика тоже рада встрече.
— Ты чего тут? — спросила она. — Кого-нибудь ждешь?
— Да так… Жду… — туманно ответил Артемка.
— А мы с Леной в Раменье собираемся.
— Зачем?
— На дачу детсада. К ее младшим сестренкам.
Артемка вспомнил: рядом с деревней, километрах в двух, пионерский лагерь, в котором он отдыхал не одно лето, а немного ближе, чуть вправо, — дача детского сада.
— Мы на два дня поедем, на субботу и на воскресенье.
— Пойдет какая-нибудь машина? — спросил Артемка.
— Афонин обещал устроить: он отца попросит.
Ах вот оно что! Этот несчастный неженка Афонин, которому жарко в куртке, потому что она не дышит, предоставляет своей компании для загородной прогулки лимузин, которым распоряжается папа! Ах-ах, какой широкий жест!
— Ну что ж, счастливо. — Артемка внезапно почувствовал горечь и досаду.
— Хочешь с нами? Поедем, — предложила Вика.
— Спасибо. Я не привык кататься на шикарных автомобилях. Да и у вас, видать, своя компания.
— Что ты? — воскликнула Вика. — Вместе веселее будет… Поедем!
Артемка и сам прекрасно понимал, что несет чушь, что Вика приглашает его совершенно искренне, не помешает он никому, но обида вдруг сделала его упрямым и несговорчивым. Ему захотелось причинить Вике хоть маленькую боль.
Ведь Артемка сегодня встретил ее совершенно случайно, мог бы и не увидеть. Значит, они укатили бы втроем, без него, он даже ничего бы и не знал. Захотелось ей за город и обратилась она к кому? К Афонину! Потому что у него — папа! А уж потом рассказала обо всем Артемке. Нет, он никуда не поедет…
— И не хочется мне, — произнес как-то с ленцой Артемка, — и некогда.
— Некогда? — изумилась Вика. — Каникулы же!
— На работу я решил поступить. Пока лето.
— А куда? — в голосе Вики прозвучало уважение. Так показалось Артемке.
— Ну, у нас рабочие руки, сама знаешь, нарасхват. — Артемке ужасно хотелось выглядеть зрелым, бывалым человеком. — За работой дело не станет.
— Между прочим, мне мама как-то говорила, что я тоже могла бы один месяц поработать в больнице. Там не хватает нянечек.
— Ну вот, видишь…
— Может, я и поступлю, но сначала с Леной все-таки поедем в Раменье. Надо навестить маленьких Брянцевых…
— Скворец! Фью-юить…
Недалеко кто-то пронзительно свистнул.
Артемка повернул голову. Совсем забыл! Забыл обо всем на свете!..
В тени клена, прислонившись к его стволу, стоял рыжий.
— Это что, тебя? — Вика с недоумением разглядывала парня.
— Меня. Ты извини, я должен идти.
Вика ушла. Артемка, нащупав в кармане брюк деньги, не спеша направился к рыжему.
Он шел и, как бы просто так, между прочим, поглядывал по сторонам: не идет ли Коваль? Но Коваля нигде не было видно. Забыл? Или рыжий пришел раньше часа? Отдавать деньги или все-таки подождать Николая Семеновича?
— Чего ты, как неживой? — Парень беспокойно переступил с ноги на ногу. — Деньги принес?
— Принес…
— Все?
— Все.
— Давай сюда.
— Минуточку, Артем! Подожди…
К ним спешил Коваль.
Рыжий вдруг дернулся, оглянулся на голос.
— Ты что, Степан, испугался? Меня не узнал? Здравствуй.
— А-а… — Парень остановился поодаль, стоял в нерешительности, переводя настороженный взгляд с Артемки на Николая Семеновича и обратно. — Неожиданно вы как-то… Здравствуйте, дядя Коля.
— Мать как поживает? Здорова? — спросил Коваль и хитро так, чуть заметно скосил взгляд за спину рыжего к дальнему углу гастронома.
— Здорова…
— Отец работает?
— Работает…
— Ну, а ты чем занимаешься? Да подойди сюда, не бойся. Я же тебя не съем. — А сам опять — Артемка видел! — стрельнул глазами туда же…
Парень нерешительно сделал вперед несколько шагов.
Артемка аккуратно расправил смятые в кармане деньги, подал их почему-то Ковалю.
— Вот в город приехал… — ответил наконец рыжий на вопрос Коваля. — Купить кое-что велели, ну и дела всякие.
— Когда обратно домой?
Парень посмотрел на деньги, что держал Коваль, и пожал неопределенно плечами.
— Возьми их, я принес… — проговорил Артемка.
— Я ведь потому сюда пришел, — сказал Николай Семенович, незаметно подступая к парню ближе, — Артем вот рассказал мне, что должен деньги Павлу, а пришел за ними какой-то совсем незнакомый. Грозит будто… — Парень хмыкнул. — Да и денег таких у Артема, понятно, нет. Пришлось дать ему. Вот я и подумал, как бы недоразумения какого не получилось. Ты деньги-то в целости-сохранности передашь?
— А мне ничего передавать не надо. Пашка взял у нас двадцать пять рублей, а мне велел у этого, — он кивнул в сторону Артемки, — забрать.
— Понятно. Тогда возьми, — Николай Семенович протянул деньги, — А где Пашка? В деревне?
— Почему в деревне? Нету его там. Приезжал, правда, к матери своей — давно это было, а теперь нет его.
Рыжий почти выхватил протянутые ему деньги и быстро пошагал прочь.
— Так вы что, знаете его? — поинтересовался Артемка.
— А как же. Он из Раменья. Деревня есть такая под городом. Ну да ты тоже знаешь: лагерь там пионерский.
— Ага! И еще дачи детсадовские.
— Вот-вот.
— А вы бывали в Раменье?
— И не один раз. Там председателем колхоза один мой старинный друг, воевали мы с ним вместе. Я и родителей Степана хорошо знаю.
