Что же теперь будет? Даже представить нельзя… Нет, можно. С милицией шутки плохи… А как же космическое звено? Теперь всё пропало. Теперь уже всё равно — опоздает он или не опоздает, — кому нужен такой звеньевой. Его не то что из космического звена, из школы выгонят… Но ведь он, Витька, не воровал дрова. Он просто взял их. Они же никому не нужны… Как объяснить? Кто сумеет объяснить, заступиться за Витьку? У Гриши — отец, Владимир Фёдорович, такой здоровый, могучий, он как дал бы этому Сазанову… у Лёньки — отец, у Галки — отец. А за Витьку некому заступиться… И Витька вспомнил, прямо-таки увидел своего папу, каким он был — ловким, весёлым, сильным — пока не заболел…
Витька так ушёл в свои горькие мысли, что и не заметил, как очутился перед отделением милиции. Сазанов опять сильно встряхнул его, и тут Витька вдруг увидел Галю Бровкину. Она стояла в нескольких шагах на тротуаре и широко открытыми, испуганными глазами смотрела на Сазанова, на Витьку.
«Галка! На космическое звено идёт… — пронеслось у него в голове. — Там Полина Павловна, Толя, все ребята. Всем расскажет, все узнают…»
Больше Витька ни о чём не успел подумать, потому что Сазанов уже втащил его в отделение, прямо в «детскую комнату», прямо к столу, за которым сидел милиционер и писал что-то.
— Вот, товарищ лейтенант, привёл до вас хулигана… Лейтенант перестал писать, поднял голову. Посмотрел на Витьку.
— Не трясите мальчика. Отпустите его, а сами садитесь. Не убежит он никуда.
— Убежит. Он уже вырывался от меня. Он вор!
— Вор? — Лейтенант нахмурился. — Что же он украл?
— Дрова из подвала. Понимаете, мои дрова. И продал их.
— Вы это сами видели?
— Ежели б я видел, я б ему… Я б его сразу привёл до вас, товарищ начальник. Гавриловна видела. Соседка, значит, из моей квартиры. В окно видела.
— Так… — лейтенант взял из папки чистый лист бумаги, побарабанил пальцами по столу, посмотрел на Витьку. Как-то удивлённо посмотрел.
Витька стоял бледный, взъерошенный, с плотно сжатыми губами. Портфель во время борьбы с Сазановым расстегнулся, и теперь из него торчала спортивная тапка.
Дверь раскрылась. В комнату вошла, прихрамывая, пожилая женщина с большой сумкой в руках, а следом вошёл Егор Захарович. Витька вздрогнул и опустил голову; его бледные щёки медленно покраснели.
Егор Захарович негромко кашлянул в кулак.
— Так что, извините, товарищ инспектор. То есть, мы видели, как гражданин Сазанов потащил сюда этого мальчика, Витю Буянова. Пришли, стало быть, поинтересоваться: за что он его?
— Садитесь, пожалуйста, товарищи, — сказал лейтенант.
Женщина и Егор Захарович сели. А Сазанов поспешно сказал:
— Вот и они могут подтвердить, что этот Витька — первый на весь дом безобразник и хулиган.
— Этот мальчик однажды выручил меня, — сказала женщина. — Пригнал мне лифт с шестого этажа.
Лейтенант опять посмотрел на Витьку и сказал Сазанову:
— Не похож он что-то на хулигана. Хулиганы слепых через улицу не переводят. А вот он перевёл. Я сам видел.
Сазанов поёрзал на стуле, сердито покосился на женщину; лицо его стало ещё краснее и злее.
— Лифт!.. Слепой!.. Ну и что из того? А дрова-то он, однако, стащил. Вы обязаны его привлечь, товарищ лейтенант. Я жаловаться буду!
— Не горячитесь, — спокойно сказал лейтенант. — Расскажите всё по порядку.
— Так я же и рассказываю…
Но рассказать Сазанову не удалось: дверь снова раскрылась. На этот раз в комнату вбежала девочка.
Это была Галка. Она тащила за руку Полину Павловну. А за Полиной Павловной вошёл Толя Гончаров; быстро вошёл, в пальто, накинутом прямо на тренировочный костюм.
А за Толей Гончаровым Витька увидел Гришу Головастика, и Лёньку Комара, и очкастого Колю Трещёткина; они не вошли, а только выглядывали из-за двери, стукаясь друг о друга головами.
— Целая делегация во главе с учительницей! — сказал лейтенант. Он вышел из-за стола, обдёрнул гимнастёрку и поздоровался за руку с Полиной Павловной. — Здравствуйте, товарищ Круглова. Значит, этот Витя Буянов — из вашего класса?
— Да, из моего. Что с ним произошло? — быстро спросила учительница.
— Он… Он… Он так тряс его! Как мешок всё равно! — крикнула Галя, указывая на Сазанова. Сама она уже стояла рядом с Витькой и непослушными от волнения пальцами старалась застегнуть его портфель, из которого торчали тапки.
Толя Гончаров сжал кулаки и шевельнул плечом.
— Жаль, что меня не было при этом. — Он посмотрел Сазанову прямо в глаза. — Нашли себе под силу? Мальчика бить!..
— Никто его не бил… — пробормотал Сазанов и невольно отодвинулся вместе со стулом от Толи Гончарова. Было похоже, что он уже и сам не рад, что заварил такую кашу; кто бы мог подумать, что за этого пацана вступится столько народа. — Товарищ начальник, что же это получается? Я к вам, можно сказать, нарушителя доставил, чтобы всё по закону было, а меня же ещё тут…
— Да что же он сделал, наконец, Витя наш? — перебила учительница.
— Успокойтесь, Полина Павловна, садитесь, — сказал лейтенант. — К сожалению, говорят, что ваш Виктор взял чужие дрова и продал их. Вот гражданин заявляет.
— Что?.. — Полина Павловна покраснела, повернулась к Витьке. — Это правда?
— Да… — тихо ответил Витька. — Но только я… — Он хотел ещё многое сказать, но не успел.
— Ага, сознался! — закричал Сазанов. — Никуда не денешься. Соседка Гавриловна всё видела. Говорит, трое их было, а этот командовал. Погрузили в коляску дрова и увезли. Несколько раз увозили. Кому ты их продал? Ну-ка, скажи.
Теперь Полина Павловна уже побледнела.
— Не может быть! Ни за что не поверю. Неужели это правда, что ты продал чужие дрова, Витя?
Витька ничего не успел сказать, потому что Галка сказала. Звонко сказала:
— Это неправда! Неправда, Полина Павловна! Витя их не продавал! Он отвёз их в наш двор, одной женщине — Клавдии. У неё есть маленький Серёжка, а дров нет…
— И она одна мается! — пискнул с порога Комар.
И рядом с ним сразу же встал Гриша Головастик.
— Это мы! Мы возили дрова вместе с Витей!
В комнате стало тихо. Витька поднял голову. Посмотрел сначала на Галку, потом на мальчиков, на учительницу посмотрел, на Егора Захаровича.
Егор Захарович опять негромко кашлянул в кулак.
— Товарищ инспектор, в нашем доме сделали ремонт, провели паровое. А дрова кое-какие в подвале остались. Никому они не нужны, гниют попросту. Вот и Прасковьи Ивановны там дрова валяются. Правда, Прасковья?
Женщина сняла с колен сумку, полную картошки, и встала.
— Возьми их себе, Сазанов. Все до полешка. Чтоб ты ими подавился.
— Зачем же — все до полешка? — рассудительно сказал лейтенант. — Пусть берёт столько, сколько у него взяли ребята. А остальное лучше, отдать той женщине, Клавдии. По крайней мере, польза будет. Как вы считаете, гражданин Сазанов?
А Сазанов действительно словно бы вдруг подавился. Он побагровел, открыл было рот, но, так ничего и не сказав, быстро пошёл к двери, бормоча что-то себе под нос.
Все посмотрели друг на друга, а потом на лейтенанта. А тот сказал:
— Конечно, это не резон — брать чужие дрова без спроса. Спросить надо было, объяснить. Запомним это на будущее. — Лейтенант посмотрел на Витьку и, как тогда на улице, приложил руку к козырьку фуражки. — Однако в этом особом случае вы действовали как гражданин. Можете быть свободны.
Первое занятие космического звена началось с опозданием на час. Но от этого оно не стало менее торжественным.
В светлом спортивном зале выстроилась шеренга будущих космонавтов. А когда включили радиолу и грянул марш, Витька, как звеньевой, шагал впереди всех.
И странно, ведь и на улице, когда Сазанов тащил его в отделение, и в «детской комнате», когда уже казалось, что всё пропало, — он ни разу не заплакал. А теперь, когда всё плохое позади, он вдруг почувствовал, что слёзы вот-вот полезут из глаз. Новое дело… Этого ещё не хватало…
И тут он заметил, что Толя Гончаров внимательно следит за ним.
— Раз, два, левой! Раз, два, левой! Равнение в затылок! — громко командовал Толя. И пошёл рядом с Витькой, нагнулся, шепнул ему на ухо: — Ты что это, брат? Смотри у меня, не распускать нюни. Мало ли что в жизни бывает. Ты ведь звеньевой. Держись, Витька!
Зима наступила внезапно. Ещё в субботу Костя и Лена бегали в лёгких пальтишках — Ленка даже взяла в школу зонтик, — а потом всё изменилось в одну ночь. Оконные стёкла затянуло серебристыми узорами, да так сильно, что сквозь них с трудом пробивался свет.
Костя выскочил из-под одеяла, открыл форточку и увидал, что Фонтанка покрыта свеженьким ровным льдом.
