ПЕТРОВСКЪ
— Ну вот, — выговорил Мир тоном очень довольного человека. Как ученый, свершивший долгожданное открытие. — Теперь другое дело. Теперь совершенно другое дело. Верно, Мак?
Мак мигал. По правде говоря, не понимал, почему «другое дело».
— Балда! — с удовольствием разъяснил брат. — Разве ты забыл, что капитан Лухманов служил в начале прошлого века помощником командира порта в Петровске? Это на Каспии, нынешняя Махачкала! Он же пишет про это в своей «Жизни моряка»!
— Ой, да! Я читал, но забыл!..
— Мальчишки! Значит, это по правде? Значит, открытие?! — возликовала Маша.
«Еще немного — и она расцелует Мира», — мелькнула у Мака ревнивая мысль.
Мир не дал свершиться такому событию. Резко встал.
— Это значит, что надо идти к вашему Дядюшке Лиру. Может быть, он знает больше нас…
Владимир Шателен и Валентин Чук
Телефон Константина Петровича не ответил, но решили, что это не беда. Скорее всего, у Дядюшки Лира закончились деньги на мобильнике или скис аккумулятор. Откладывать визит не хотелось: всех подгоняла радость открытия, даже серьезного Мира.
Поднялись на второй этаж, позвонили. Старый актер отворил не сразу. И похоже, что он не очень обрадовался гостям. Однако скрыл недовольство:
— О-о, какой приятный визит!.. Я, признаться, никого не ждал, даже отключил телефон, чтобы он не отвлекал меня от сумрачных размышлений о несовершенстве мира… и о больной ноге, в которой опять расцвел застарелый ревматизм. Но наплевать на ногу, раз в гостях у меня цветущая юность… Это, если не ошибаюсь, Мирослав Рощин?
— Это я, — скромно согласился Мир. — Константин Петрович, мы бы не стали вас беспокоить, но тут такое неожиданное дело. Вам, наверно, будет интересно…
Без лишних слов они открыли потрепанный чемодан и водрузили на стол модель. На то место, где вчера стоял самовар.
— А-а! Понимаю, понимаю! То самое судно, из-за которого разгорелись вчерашние события! Чудесная вещь!.. — Дядюшка Лир нацепил старомодные круглые очки. — Произведение искусства…
— Не просто произведение! — сунулся вперед Мак. — Смотрите! — И он откинул на бортах ботика шверцы.
Потом было много разговоров, догадок, споров и фантазий «в духе Стивенсона и Сальгари», как выразился Константин Петрович. Правда, сам он говорил немного, больше слушал все эти фантазии.
— Ну пусть мало что известно, но ведь похоже, что кораблик был у Лухманова! — «надавила» на старика Маша. — Наверно, капитан в Петровске заказал кораблик у какого-то мастера для своей коллекции, а потом начались всякие приключения…
Дядюшка Лир покивал:
— Возможно, что и так… Но, скорее всего, не так…
— А как? — разом огорчились его гости.
— Думаю, друзья мои, что все гораздо интереснее. Уверен в этом… Дмитрий Афанасьевич не заказывал кораблик мастеру, а сделал его сам.
— Ух ты!.. — выдохнул Мак.
Мир и Маша удивленно молчали. Трудно поверить, что знаменитый капитан мастерил модели. Он бороздил океаны. До игрушек ли ему было?.. Ну, если, скажем, на старости лет, когда все плавания позади, — это можно понять. Но в начале прошлого века был капитан в цветущем возрасте… Это наконец и высказал Мак, поглядывая на брата. Мир молчал, но, кажется, был согласен.
А Дядюшка Лир не был согласен.
— Вы, друзья, многого не знаете. Капитан был прекрасным судомоделистом. И сейчас я предъявлю вам доказательства…
Константин Петрович грузно выбрался из-за стола и удалился в другую комнату. Все ждали, что он вернется с еще одним корабликом, но Дядюшка Лир, шагнув к столу, выложил перед гостями узкую книгу. На переплете было косо оттиснуто название — какое, не разберешь. Дядюшка Лир торжественно отогнул переплет, и с титульного листа словно брызнула соленой водой витиеватая диагональная надпись:
МОРСКIЕ РАЗСКАЗЫ
Вверху было мелко обозначено имя автора: ДМИТРIЙ ЛУХМАНОВЪ
— Великий бог морей!.. — выдохнул Мир.
Пониже имени тянулись мелкие рукописные строчки.
— Автограф? — шепотом спросил Мир.
— Да… Но про это потом. А сейчас вот, полюбопытствуйте…
Дядюшка Лир перевернул книгу и открыл последний лист. Там было объявление. Во всю страницу:
Дмитрiй Афанасъевичъ
Лухмановъ
Принимаешь заказы
На исполненiе проектовъ, чертежей
и спецификаций
яхтъ, рыбачъихъ и спасателъныхъ судовъ
и всякого рода шлюпокъ.
Производить постройки различныхъ мелкихъ судовъ, делаетъ модели всякого рода судовъ: строевыя, учебныя (для мореходныхъ училищъ) и самыя изящныя въ мелкомъ масштабѣ,
могущия служить украшенiемъ.
Долголетняя практика.
Большая серебряная медаль на Всероссийской выставкѣ спорта въ 1902 г. за проектъ паровой мореходной яхты.
Заказы принимаются какъ непосредственно, такъ и черезъ Управленiе Петровского Торгового порта.
С совершеннымъ почтенiемъ
Д. А. Лухмановъ
Гор. ПЕТРОВСКЪ Дагест. области.
Подгорная улица, д. АСЛАНОВОЙ.
Мир, Мак и Маша перечитали объявление дважды. Потом стали молча смотреть на Дядюшку Лира. Выкладывайте, мол, все, что знаете, не томите загадками. А капитан Лухманов смотрел на всех с фотографии — нахмуренно, однако похоже, что со скрытой хитринкой в глазах.
Константин Петрович повозился в скрипучем кресле и стал объяснять:
— Помните, я вам говорил о книге, которая нашлась в тетушкином сундуке после ее смерти? Это она и есть. Правда, не настоящая, а копия…
— А где настоящая? — дернулся Мак.
— Непостижимым образом исчезла. Я был уже взрослый, семейный, уехал однажды на гастроли, а жена с родней затеяли ремонт, и в суматохе книга пропала. Горевал я отчаянно, даже устроил дома скандал, но криками и упреками горю не поможешь… К счастью, незадолго до моего отъезда Вадику Саранцеву пришла в голову счастливая мысль: сделать фотокопии со всех страниц. Эти снимки он хранил в папке долгие годы, а когда появились на свете ксероксы, перевел фотографии на обычную бумагу. Переплел, сделал книжные экземпляры для всех тэковцев — каждому, когда мы однажды собрались, чтобы вспомнить детство. Грузноватые, большие, с залысинами, но не забывшие наш Лухмановский переулок…
— Какой переулок? — разом переспросили Мак и Маша.
— Такое место, где мы в «тэковские времена» устраивали регаты сосновых корабликов. Это недалеко отсюда, вы там, наверно, бывали не раз, только не знали, что в давние годы оно называлось переулком Капитана Лухманова. У тогдашних пацанов… Могу потом показать… Ну вот, книжки получили все. Тогда каждый еще был жив-здоров и радовался, как пятиклассник, победивший в регате. Потому что в детстве для нас, для тех, кто числился в «Тайном экипаже корабельщиков», эта книжка была талисманом. Одно дело — просто читать рассказы капитана, а другое — знать, что он тоже строил кораблики. Был в душе таким же, как мы. Взрослый морской волк, герой, а все равно будто из нашей компании… Надо сказать, это ощущение помогало нам в трудные минуты…
Мир спросил:
— Константин Петрович, а откуда взялась настоящая книжка у вас? В ТЭКе?
— Чук привез, когда их направили сюда из Севастополя. А как она появилась в их доме там, Чук и сам не знал… Мы потом не раз обсуждали этот вопрос и всегда фантазировали по-разному. Здесь ведь можно придумать десятки историй, так же как с корабликом. Но Чук склонялся к мысли, что ее в суматохе Гражданской войны оставил в городе Шателен. Тот, кому Лухманов эту книгу подарил. При отступлении на кораблях союзников было не до лишних вещей. Бросил где-нибудь книжку в чужой квартире, а потом она болталась по разным людям, по разоренным библиотекам, по книжным лавкам. Наверно, кто-нибудь из родственников Чука купил ее на книжном рынке…
— Растяпа этот Шателен! — решила Маша. — А кто он был? Знакомый капитана? Моряк?
— Что там написано, в подарочных строчках? — насупленно спросил Мир. Похоже, что ему было неловко за Шателена, бросившего книгу.
Константин Петрович повернул титульный лист к ребятам. Строчки были мелкие, очень аккуратные, слегка витиеватые, старомодные. Все сунулись носами, чтобы прочитать, но Дядюшка Лир снова повернул книгу к себе.
— Не удивляйтесь, что без очков, помню наизусть… «Владимиру Андреевичу Шателен в знак глубокого уважения от автора. Двадцать третье августа тысяча девятьсот третьего года…» И был Владимир Андреевич Шателен совсем не растяпа, а блестящий офицер гвардейского экипажа, член свиты великого князя Александра Михайловича… В начале прошлого века он служил управляющим Канцелярией торгового мореплавания. Наверно, немало ездил по разным портам и в Махачкале познакомился с Лухмановым… Но если станете искать это имя в энциклопедиях, то наткнетесь не на него, а на Михаила Андреевича. Это его родной брат. Он в советской стране был знаменит как инженер-энергетик, один из руководителей плана ГОЭЛРО, когда у нас налаживали электрификацию… А про Владимира, царского офицера, конечно, молчали. А он тоже немало сделал в нашей истории. Когда Красная армия в Крыму прижала белых к берегу, среди них была вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать императора Николая. И вот Владимир Шателен оказался среди тех, кто изо всех сил помогал ей эвакуироваться за границу. Вся царская семья погибла, а мать благодаря Шателену спаслась… Так что простим Владимиру Андреевичу потерю лухмановской книжки…
