Вокруг бассейна шли знаменосцы со стягами спортивных обществ, а за ними шли пловцы, прыгуны в воду, гребцы и спасатели.
Именно в этот момент Марченко ввёл на стадион Андрея. Слегка подталкивая его в спину и искоса поглядывая на стройное шествие участников парада, он вёл его к центральной ложе стадиона, где находился штаб праздника, главная судейская коллегия и почётные гости.
Интеллигентная старушка, видевшая Андрея ещё на редакционном вторнике, умилённо спросила:
— За наградой пришёл?
— За наградой, за наградой, — буркнул Марченко и, заметив идущего навстречу генерала, вытянулся и отдал ему честь.
Генерал прошёл, а Марченко, не оборачиваясь, взял за руку, как ему казалось, Андрея и потянул его за собой.
— Простите, сержант. Куда вы меня тянете? — раздался за его спиной голос интеллигентной старушки.
Марченко обернулся и понял, что Андрей исчез, а он держит за руку всё ту же старушку.
К Марченко подбежал Русалкин.
— Ну, где Васильков?
— Будет тебе твой Васильков. Не иголка, не пропадёт. А надо будет, иголку найдём!
Между тем Андрей, скрывшись от Марченко, пробирался к выходу под ногами у зрителей. Взвизгивали женщины, задетые Андреем, возмущались мужчины.
Марченко внимательно приглядывался к поведению зрителей, по странному беспокойству в рядах как бы прослеживая невидимый путь беглеца. А когда Андрей, уверенный в своей безопасности, вылез из-под скамейки, его встретил улыбающийся Марченко.
— Ты что ж со мной в жмурки играешь?
А Гулька тем временем взывал к сидящим на трибуне Макару и его друзьям.
— Спасите его! Спасите! — говорил он, показывая на Марченко, ведущего Андрея по широкому проходу. — Он не хочет получать медаль, его заставляют.
Ребята недоверчиво смотрели на Гульку.
— Что будем делать? — мрачно спросил Макар.
— Выручать! — решительно заявила Шурка.
Транзистор тявкнул, и ребята побежали к проходу, по которому Марченко вёл Андрея.
Тем временем начались показательные прыжки в воду. С десятиметровой вышки один за другим прыгали спортсмены. Парящие полёты сменялись двойными сальто, прыжки с поворотами в воздухе тройными сальто, но самым эффектным был заключительный номер — прыжки с подкидными досками. Один из спортсменов прыгал на край доски, подбрасывая стоящего на другом конце, тот взлетал вверх и, сделав в воздухе сальто, под гром аплодисментов погружался в воду. Спортсмены на подкидных досках поражали зрителей всё новыми номерами, и восхищённый Марченко остановился, на этот раз не выпуская руки Андрея.
И тут компания окружила Марченко.
— Товарищ милиционер, — сказал Давай, — зачем сюда собак пускают? — И он показал на весело помахивающего хвостом Транзистора.
— Чья собака? — строго спросил Марченко.
— Моя, — сказала Шурка, с трудом сдерживая смех.
— Убери пса, — приказал Марченко.
Шурка бросилась бежать. Транзистор припустился за ней.
— Стой! — крикнул Марченко и, отпустив Андрея, схватился за свисток.
Он засвистел, а Макар, Давай и Яшка с Андреем бросились бежать. План ребят удался как нельзя лучше.
— Лови его! — крикнул Марченко подбежавшим к нему Русалкину и Подушкину.
И они бросились вслед за ребятами.
Ребята бежали по коридору, расположенному под трибунами стадиона, мимо длинного ряда дверей. Давай распахнул одну из них и крикнул:
— Давайте сюда!
Ребята скрылись за дверью.
В конце коридора показались Русалкин и Подушкин.
Открывая одну дверь за другой, они бежали по коридору.
Из комнаты, где скрылись ребята, вышли все, кроме Андрея.
Ребята пустились наутёк, но путь им преградил Марченко, возникший с другой стороны коридора.
— Держите их! — крикнул Подушкин.
Когда Марченко и Русалкин обнаружили, что среди ребят Андрея нет, Подушкин спросил:
— Где он?
— Тут где-то за дверью, — улыбнулся Яшка, показывая на длинный ряд дверей.
— Ты дурака не валяй, — рассердился Русалкин. — Здесь шестьдесят четыре двери!
Ребята хихикнули и убежали.
Марченко распахнул одну из дверей, куда, как показалось ему, шмыгнул Андрей, и обнаружил там огромного детину с гигантским торсом, в зелёном парике, с огромной зелёной бородой, завёрнутого не то в простыню, не то в какой-то белый плащ. В руках у него были двухметровые, замысловатые вилы.
Марченко захлопнул дверь и вопросительно взглянул на Русалкина.
— Нептун с трезубцем, — пояснил Русалкин.
За другими дверями Марченко обнаружил девицу в купальнике с пёстрым зонтиком, старика в парусиновом костюме с удочкой, даже морского льва, подбрасывавшего пёстрый мячик.
Андрея не было.
— Исчез. Как в воду канул, — сказал Русалкин.
…А праздник был уже в разгаре. Динамики разносили знаменитые пушкинские строки:
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской.
И вслед за тем грянула музыка. Это был марш Черномора из «Руслана и Людмилы», исполняемый духовым оркестром трудовых резервов.
Гул аплодисментов прокатился по стадиону.
Из глубины бассейна один за другим выходили сказочные богатыри. В шлемах, со щитами, с копьями в руках, они выстраивались на краю бассейна.
Марченко, Русалкин и Подушкин уже стояли в центральном проходе.
— Сколько богатырей у классика? — спросил Марченко у Русалкина.
Русалкин почесал затылок и переадресовал вопрос Подушкину:
— Сколько их там у классика?
— У Александра Сергеевича тридцать витязей и один дядька, — дал справку Подушкин.
— Тридцать один, — сказал Русалкин.
— А тут мы имеем тридцать два, — сказал Марченко и скомандовал: — За мной!
Совсем не трудно было заметить, что последний витязь был каким-то не вполне полноценным. Ему не хватало ни роста, ни стати, борода сбилась у него набок, а кольчужка едва ли не доставала до самых пят.
Кроме того, этот самый последний богатырь всё время выбивался из строя — то он шагал не в ногу, то останавливался невпопад, то вообще уходил в противоположную сторону и, спохватившись, догонял своих собратьев.
Впрочем, зрители по-своему понимали его поведение.
— Клоун, клоун! — кричали ребятишки.
Взрослые разделяли эту точку зрения на нескладного богатыря и весело потешались над его промахами. Но торжественно-поэтический выход богатырей вовсе не был задуман как клоунада, и это было хорошо известно Русалкину.
Богатыри шли вдоль трибун под скандированные аплодисменты зрителей. И когда последний витязь поравнялся со стоящим в проходе Марченко, Русалкиным и Подушкиным, он был мгновенно схвачен. Цепкие руки преследователей поволокли его в недра стадиона.
Да, это был Андрей!
— Разденьте его и отведите к главному судье! — распорядился Русалкин и побежал вдоль трибун к своим спасателям.
А пока с Андрея снимали кольчугу, маску и акваланг, на стадионе разворачивалось театрализованное представление «Спаси своего товарища».
Представление началось с картины безмятежного отдыха.
Рыболовы сидели с удочками. Девушки прогуливались вдоль берега с зонтиками. Влюблённые парочки катались на лодках.
И вдруг раздалась тревожная барабанная дробь… Это был сигнал. И в то же мгновение перевернулись лодки, попадали в воду рыболовы, упали с берега изящно наряжённые девушки с зонтиками… Снова послышалась барабанная дробь, и с трибун, с самых разных мест побежали к бассейну и бросились в воду празднично одетые русалкинские спасатели.
В динамике послышался голос Русалкина, отсчитывавшего секунды.
А по главному проходу Марченко и Подушкин вели Андрея в центральную ложу. Вслед за ними бежал Гулька…
— Двадцать пять, двадцать шесть… — звучал голос Русалкина…
Бурлила вода в бассейне от обилия «утопленников» и «спасателей». Весело и звонко звучали голоса «утопленников»: «Караул!..», «Спасите!..», «Тону!..». А из динамика доносился голос Русалкина:
— Сорок один, сорок два…
Андрей уже приближался к ложе, когда к процессии присоединилась вся компания Макара…
«Утопленники» были извлечены из воды и аккуратно разложены по всему периметру бассейна.
— И — раз, — прозвучал голос Русалкина. — Шире руки! И — раз, глубже вдох!
Началась демонстрация искусственного дыхания.
Главный судья, оказавшийся знакомым нам редактором газеты, вышел к ребятам в закулисную часть центральной ложи.
— Ну, герой, выкладывай, что стряслось, — сказал он устало. — Почему не хочешь получать награду?
