начнёт это животное прогуливать? Или подманит к себе кого-нибудь?
Вон Стеша и с дядей Миколой, как видно, хорошо знакома. А это старик особенный: и садовод, и кочегар, и охотник, и неизвестно, кто ещё.
ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ НА ДЕВЯТЬ
Стоя в кустах-, Матвей вытянул шею: Стеша и в самом деле засунула руку в карман передника! Но извлекла она из кармана не птицу и не зверька, а всего лишь несколько тетрадочных листков и карандаш.
«Письмо будет писать», — разочарованно подумал Матвей и хотел было уйти: как-то неловко подглядывать за человеком, когда он пишет письмо. Тем более, что дело это ужасно трудное и нудное…
Но опять он не угадал. Стеша не стала писать. Наморщив лоб, она смотрела на листок бумаги и шептала:
— Значит, в двадцати пяти ящиках по десять с половиной килограммов помидоров в каждом, а ещё в скольких-то по двенадцать и две пятые… И что же, в конце концов, получится?
Никак она решает задачу? Матвей сразу заинтересовался. Крадучись вылез он из кустов позади скамейки, встал за спиной у Стеши. Он напряг слух, а Стеша бормотала без конца, записывала арифметические действия, положив бумагу на скамейку. Вскоре Матвей разобрал всё условие задачи. В сорока ящиках было разное количество помидоров, надо было сосчитать, сколько их всего.
— Господи, как хочется помидоров! — пробормотала Стеша. — Значит, двенадцать и две пятых килограмма. И это надо помножить на… Но как помножить две пятых?
— А зачем тебе какие-то две пятых помножать? — нечаянно сказал Матвей. — Ты помножь четыреста граммов на пятнадцать ящиков.
Стеша вскочила, роняя бумагу и карандаш.
— Как ты меня испугал! Ты опять прилез?
— Я хотел уйти. А потом вижу, ты задачу решаешь. А почему? Ведь уроки уже учили.
— Я не решила задачу.
— Как же тебя воспитательница отпустила?
— А я соврала, что решила.
Матвей сказал неуверенно:
— Врать нехорошо, да?
— А кто говорит, что хорошо? — рассердилась Стеша. — Так я и есть нехорошая, ленивая. Арифметику я просто ненавижу. Была б арифметика живая, я б её убила.
— Ну что ты! — воскликнул испуганно Матвей. — Да ты только так говоришь. Ты бы не убила. Ты хорошая.
— Уж куда лучше! — насмешливо скривилась Стеша. — Если хочешь знать, я из-за этой арифметики еле в пятый класс перелезла. Отойди! Дай я хоть что-нибудь попробую сообразить. Вообще эта задача нетрудная. Только дроби… как помножать две пятых?
— А зачем? Я тебе говорю, помножь четыреста граммов.
— Да какие четыреста граммов? Откуда ты их взял?
— Там у тебя ещё есть полкило. Тоже надо помножать. Но ведь полкило — это пятьсот граммов. Об этом все на свете знают, даже бабушка.
— Ну, и я знаю, что полкило — пятьсот граммов. И что же?
— А пятая часть кило — это сколько? Это двести граммов. Но их две пятых части, значит, четыреста граммов. Вот ты сперва килограммы помножь на ящики, а потом граммы, и сложи. В общем, всего будет… — Матвей подумал, пошевелил губами и выпалил: — Четыреста сорок восемь килограммов и пятьсот граммов. Вот как много помидоров в сорока ящиках!
На секунду Стеша замерла, удивлённо приоткрыв рот. Потом воскликнула:
— Ой! Как ты мог всё так сразу сосчитать? Это просто поразительно! Я помню ответ. Или ты его где-нибудь подглядел?
— Где же я мог подглядеть? Сосчитать недолго. Но дроби! Что это — дроби? Я только слышал. Ты мне объяснишь дроби? Пожалуйста!
Стеша с огорчением покачала головой.
— Я и сама не понимаю дробей. Всегда путаю, где числитель, где знаменатель. Всё-таки как ты так сосчитал? Ты же ещё маленький!
— Я не маленький. А считать меня научил папа.
— Так у тебя есть папа?
— Есть. Над ним летают рыбы.
— Что-что? Рыбы летают? Но где же он? Летающие рыбы есть только в тропических океанах.
— Он и плавает в каком-то океане. В письме он написал, что рыбы иногда летают прямо над его головой. А у тебя тоже папа уехал?
Стеша нахмурилась. Помолчав, ответила с запинкой:
— Никого у меня нет. Никого. А папы у меня никогда и не было…
— А кто же у тебя дома? Вот когда ты ездишь домой на воскресенье?
— По воскресеньям я чаще всего хожу к дяде Миколе. Он живёт в посёлке. Иногда здесь остаюсь. В интернате много ребят остаётся. Разве ты не замечал?
— За мной бабушка приезжает в субботу пораньше… — Матвей смутился.
Как так? Неужели есть ребята, которым некуда уехать в субботу? Он никогда не думал о том, все ли разъезжаются. Значит, у некоторых и дома нет… И у Стеши. А он-то думал, что ей домой хочется… Просто совсем никакого нет дома? Как странно!
— Пожалуй, попробую хоть так решить, как ты говорил, — сказала Стеша. — Без умножения дробей. Всё-таки задача будет решена. Сейчас запишу. Если бы ты знал, до чего я не терплю считать! Таблицу умножения на девять до сих пор не могу как следует запомнить.
— На девять? — воскликнул Матвей. — Но ведь как раз на девять и запоминать не надо. Умножение на девять просто видно.
— Видно? Ты в своём уме?
Давно уже Матвей обежал скамейку и уселся рядом со Стешей. Теперь он протянул руки тыльной стороной кверху, растопырил пальцы.
— На руках десять пальцев, видишь?
— Ну, пальцы твои грязноватые я, конечно, вижу. Не слепая.
— На сколько ты хочешь помножить девятку?
— Ну-у, на пять, например…
— Так вот ты пятый палец опускаешь вниз. — Матвей быстро опустил большой палец на левой руке. — Сколько осталось? Четыре, да? А на другой руке все пять. Значит, пятью девять будет сорок пять.
— Батюшки мои! А ну-ка, помножь девять на девять! — с недоумением в голосе потребовала Стеша.
Матвей живо пригнул к ладони девятый палец и объявил:
— Восемьдесят один! — он радостно засмеялся. — Видишь? Слева остаётся восемь, а справа только один палец.
— Значит, слева десятки, а справа единицы… И загибать надо тот по счёту палец, на сколько помножаешь девять… Ма-атвей! — изумлённо пропела Стеша. — Ты… ты выдумал это сам?
— Не сам. Папа мне показал. Давно. Когда ещё… — Матвей вздохнул, весь сжался.
— Хоть и не сам, — быстро сказала Стеша, — всё равно, это просто чудо! А как ты эти несчастные помидоры в ящиках сразу сосчитал? Тоже каким-нибудь способом?
— Не знаю… Нет, без способа. Просто взял и сосчитал. Давай, я продиктую, а ты запиши. Только ничего, что без двух пятых этих?
— Да хоть и без двух пятых… Ну, диктуй. Первое действие…
Матвей диктовал цифры, умножая их и складывая. Стеша записывала, поглядывая на Матвея почти с опаской.
