— Анне, ну что ты из-за эдакого плачешь! Анне, милая, он не стоит этого. Твоих слез! Я напишу папочке. На этот раз в самом деле напишу. Папочка приедет и задаст этой обезьяне жару, Свен ужасно боится нашего папашу, я знаю. Боже, Анне, не показывай только, что слова такого типа что-то для тебя значат.
Последнее подействовало, как удар хлыста. Анне подняла голову. У нее были совершенно сухие глаза.
— Ну, а что вы-то тут причитаете? Ведь не стану же я от этого умирать.
И деловито, словно ничего и не случилось, обратилась ко мне:
— О каком платье ты говорила, Кадри?
Да, о каком платье я говорила?! Ох, я наверно сделала это от растерянности Я сама, добровольно, предложила Анне то самое волшебное платье, которое надевала всего один раз на семейном вечере моей мачехи и в котором каждая девушка просто не может не выглядеть красивой, и в котором я тоже могла бы выглядеть красивой! Именно об этой возможности я столько мечтала, как это ни смешно. А теперь оно будет украшать Анне! Отступать было некуда, и не было даже надежды, что мое платье не подойдет Анне. Потому что, во-первых, совершенно бессовестно надеяться на такие вещи и, во-вторых, мы с Анне почти одного роста
Я всматриваюсь в себя и вижу безнадежно запутанную внутреннюю жизнь вперемешку со старым хламом. Что же это такое? То ты так жалеешь другого человека, что согласна любой ценой утешить его, и тут же сама раскаиваешься, что делаешь это! Как дурочка, беспрестанно думаешь о том, что другая в твоей пьесе будет блистать на сцене в твоем самом красивом платье, а ты сама только голос, то, что в тебе самое некрасивое, то, за что ни один учитель пения никогда не поставит тебе больше тройки и то больше по доброте душевной.
Но хуже всего то, что, как я ни пыталась уверить себя, что Свен самый бессовестный, самый грубый, самый бестактный мальчишка, все-таки где-то в глубине души таилась мысль: Свен все-таки считает, что я больше всех подхожу для роли красивой сироты. Больше всех подхожу я!
Кто знает, что случилось бы дальше и что стало бы с моей бедной пьесой, если бы Свен в тот же вечер не пришел извиняться! Как выяснилось впоследствии, он предпринял этот шаг, главным образом, под нажимом Тинкиных угроз и какую-то роль тут сыграла учительница Вайномяэ. Ну, во всяком случае, это позволило продолжить репетиции, и у Анне появилась возможность не отказываться от роли.
ПЯТНИЦА...
Наконец-то все это позади! Все, что в последнее время делало жизнь такой стремительной и увлекательной и заставляло волноваться. Можно опять перевести дух и почувствовать себя свободнее!
Утром, когда мы бежали в школу, шел чистый праздничный снег и все выглядело как-то особенно радостно.
Все как-то вдруг стали беспокойными. Школьная дверь ни на минуту не оставалась закрытой. Всем надо было непременно куда-то бежать, кого-то громко, во весь голос, звать. Повсюду было полно школьников и всяких вещей, и никого невозможно было найти. Все наталкивались друг на друга. Одним словом — была дикая суета, волнение и движение.
И наконец наступило это самое важное и последнее из всех мгновений, чтобы в следующую минуту стать первым. За кулисами открывалась довольно забавная картина. Почти все были заняты дыхательной гимнастикой по системе йогов. Кто вдыхал, до последней возможности втягивая в себя воздух, кто изо всех сил выдувал его из легких. Даже Анне попыталась этим заняться.
Не знаю, это ли помогло, только все прошло великолепно. Даже наша кукольная демонстрация мод. Она привлекла самое большое внимание гостей. На каникулах она будет открыта для всех. Трудно было предположить, что она так славно удастся.
Я, правда, сказала журналистам (их было целых двое, один то и дело щелкал фотоаппаратом), что пьеса — это, в общем, очень старая история о Белоснежке, и я только переделала ее применительно к нашей школе и жизни. И призналась также, что с демонстрацией мод нам очень помогла учительница рукоделия и что очень много идей я позаимствовала у своей мачехи. И все-таки меня хвалили. Сверх всякой меры и незаслуженно. Журналист даже посоветовал мне самой что-нибудь написать для их газеты. Я не знаю — надо будет подумать.
Но Анне выглядела в моем платье очаровательно! Она была рядом со Свеном настоящей принцессой. И как она играла! Именно благодаря ее игре пьеса казалась не такой, как обыкновенная «Белоснежка». И гномов тоже не в чем упрекнуть. Они были просто прелестны. Марью сияла своей застенчивостью. А Сассь и на сцене была верна себе и очень мило хмурилась. Все громко аплодировали, и большие, и маленькие.
ПОЗЖЕ...
Я, как всегда, возвращалась вместе с малышами. Как мне в этот вечер хотелось танцевать! Так хотелось владеть этим искусством, таким доступным всем остальным. Когда мы спускались с лестницы, я подумала: был бы у меня крошечный хрустальный башмачок и я потеряла бы его, убегая... И тогда...
Ох, все-таки старые сказки повторяются. В новых изданиях и с новыми героями. Я как раз умывалась вместе с малышами, собираясь ложиться спать, как вдруг появилась Роози и позвала меня в переднюю. Там она молчапередала мне сложенное письмо. Я развернула его и прочла:
«Золотко, куда ты исчезла? Разве я плохо сыграл свою роль? Почему я не нахожу любви в твоих прекрасных глазах? Жду в награду от моей настоящей (это слово было трижды подчеркнуто) принцессы хотя бы один танец.
Твой покорный слуга, известный принц неизвестной страны С.»
Ой, что за день сегодня! Неужели этот мальчик умеет так писать? И еще мне! Совсем не плохо быть чьей-то принцессой, пусть это даже праздничная шутка.
Но во всем этом была лишь одна беда. Я не могла принять лестное приглашение принца. Роози стояла, теребя свою косу, и разглядывала висящие в углу пальто и шапки.
— Скажи... это тебе передал Свен?
— Да... и он внизу ждет ответа.
Конечно, я должна по крайней мере хоть ответить. Как-то объяснить свой отказ.
— Знаешь, я ужасно устала. Наверное, я еще не совсем оправилась от болезни и... скажи ему, пожалуйста, что у меня болит голова. Что я уже в постели. Скажешь? Я и правда уже ложусь.
Роози кивнула головой и повернулась к выходу.
— Роози, подожди! Постой! Знаешь, я хотела еще сказать, что... ну, ладно, иди. Ах да, ты никому не скажешь об этом письме?
По лицу Роози скользнула тень. Как я могла быть такой глупой! Даже Свен знал, кого выбрать для этой миссии, а я...
Когда все девочки вернулись с вечера, у нас начался шумный обмен впечатлениями. То и дело слышалось: «Девочки, вот это был вечер», «Это была прекрасная идея устроить кукольную выставку», «Лучше всех была Сассь!», «Ну, а Анне как же!» «Да и Марью была, что надо!», «До чего красива была Тинка!», «И вся пьеса просто прелесть!», «Девочки, вы заметили, что мамам больше всего понравилось то место, где эта народная песня. Многие даже прослезились», «Мальчишки чуть не лопнули от зависти, когда директор похвалил девочек» и т. д. и т, д.
Бесчисленные похвалы, восторженные возгласы праздничным серпантином вились в нашей комнате. Радость по поводу удавшегося вечера была так велика, что даже Веста выглядела сегодня как обыкновенная, веселая семнадцатилетняя школьница!
Ведь в речи похвалили нашу группу отдельно, как инициатора заботы о малышах, о том, чтобы исправилось их поведение и был организован их досуг, и имя Весты, как старосты группы, конечно, было упомянуто. Кроме того, ее пионерский отряд получил специальный приз за изготовление кукольной мебели. Эти вещички трудно сделать лучше. Во всяком случае, десяти-четырнадцатилетним ребятам, которыми руководит старшая девочка, сама обучающаяся этому делу. Злые языки говорят, будто бы Ааду заглянул раз в мастерскую, но Веста пригрозила облить его столярным клеем, если он сейчас же не уберется.
Вообще-то вся эта кукольная затея здорово удалась, и у меня нет никаких причин стыдиться ее. На выставке гости задерживались и у стола ребят моей группы. Там на самом видном месте красовался маленький конькобежец в светло-зеленом костюме, в крошечных коричневых фетровых сапожках, на коньках из серебряной бумаги.
Гости восхищались куклой-мальчиком и его модными костюмами, сделанными в бригаде Лики, и «приданым малютки», связанным малышами под руководством Марелле Но больше всего пожалуй, охали у стола, на котором были разложены праздничные кукольные наряды, сшитые в пионерской группе, где шефствует Тинка. Там была тафта, кружева, бусы и даже меха, совсем как на картинках из модного журнала, только все крошечное и потому особенно очаровательное. И правда, это большое искусство — сшить красивый и модный костюм, когда модель обыкновенная маленькая кукла с выпуклым животиком и неуклюжими ручками и ножками.
Пришедшие к нам родители и другие гости были приятно удивлены всем увиденным, мы сами, как «модельеры» и «руководители», были в восторге, в восторге были и пионеры, принимавшие участие во всех делах, но больше всего радости было на лицах тех, для кого все это предназначалось. Пока все эти поделки еще не отдали им, потому что наша кукольная выставка в дни школьных каникул будет открыта для посетителей, но сразу после каникул будут выданы призы.
