Дети, как всегда, собрались на "базе". Они играли в школу — тут и там валялись ручки, карандаши и прочие канцелярские принадлежности.
Завидев любимых учителей, все с радостными криками кинулись им навстречу.
— С утра Адачи приходил.
— Мы знаем, — сказал Орихаши-сэнсей.
— Какие молодцы, вы тут учитесь, что ли? — спросила Котани-сэнсей
— Я, Джун и Шигеко — учителя, — похвастался Исао.
— Сэнсей, а Джун нас резиновым шлангом бьет, если мы ответа не знаем. Он один раз даже Тэцудзо стукнул, — пожаловалась Мисаэ.
— А меня целых три раза, — жалобно сказал Кодзи.
— Сэнсей, это потому, что они иначе ничего не запоминают, — виновато сказал Джун. Было видно, что больше всего ему сейчас хочется оказаться где-нибудь в другом месте.
Котани-сэнсей представила себе Тэцудзо, который никак не может сосчитать, сколько будет пять плюс восемь, и не смогла удержаться от смеха. Интересно, какое у него было лицо, когда Джун стукнул его шлангом?
— А с забастовкой, между прочим, это вы здорово придумали! — сказал Орихаши-сэнсей.
— Чего тут здорового-то? — возмутился Исао. — Во-первых, приходится учить мелких. Во-вторых, времени свободного — куча, а заняться нечем. Скукотища. Вообще ничего хорошего от этой забастовки. Я, например, хочу в школу.
— Ну да, конечно, ты прав. Извини. Сказал, не подумав, — извинился Орихаши-сэнсей.
— Я даже с родителями поругался. Говорю им: "Это нечестно — не давать нам ходить в школу". Почему это, интересно, мы должны дома сидеть из-за ихних дел?
Орихаши-сэнсей представил себе на секундочку, что заводские дети все как один решили не слушаться родителей, и внутренне содрогнулся.
— Но нам тоже неохота, чтобы нас сослали, как в старину преступников на остров.
"Неплохая метафора, — подумала Котани-сэнсей. — И правда, переезд на насыпной участок — это как ссылка на какой-то остров".
— К тому же нам без вас будет грустно, мы будем скучать… - расстроенно сказал Джун.
— Во-во. Поэтому мы тут изо всех сил стараемся, а вы…
— Ну, я неправ. Простите же меня, — сказал Орихаши-сэнсей, который, хоть и был крупным мужчиной, но сейчас вдруг почувствовал себя маленьким-маленьким.
Как только они вернулись с завода, Орихаши отправился к директору.
— У меня есть предложение, — сказал он. — Пока продолжается забастовка, преподавать заводским детям прямо на заводе. Это будет преступлением с нашей стороны — безучастно, не вмешиваясь, смотреть на то, что сейчас происходит. Мы же учителя, в конце концов.
— Орихаши, я тебя прекрасно понимаю. Ты молодой, идейный. Только вот насчет "безучастно" и "не вмешиваясь" — тут ты неправ. Я тоже пытаюсь доступными мне способами решить эту проблему. Но все не так просто, как, возможно, тебе кажется, — сказал директор.
— Извините, наверное, я не совсем правильно выразился. Но мое предложение о "выездных" уроках остается в силе. Что вы о нем думаете?
— Ну… — директор замолчал и погрузился в раздумья.
В три часа дня директор собрал в своем кабинете старших учителей из каждой параллели и классных руководителей тех классов, в которых учились заводские.
— Сейчас мы будем обсуждать предложение коллеги Орихаши о "выездных" уроках на заводе, — сказал он.
В конце концов решили, что если кто-то хочет добровольно заниматься с детьми, то в частном порядке он может это делать, но заставлять людей работать сверхурочно никуда не годится. Орихаши был ужасно недоволен.
Вот и получилось, что в тот день с "выездными" уроками на завод отправились всего четыре учителя. Нетрудно догадаться, что это были Ота, Орихаши, Адачи и Котани-сэнсей.
Котани-сэнсей вспомнила, как в один из самых первых ее визитов на завод Широ с гримасой на лице сказал: "Школьные преподы смеются над нами, говорят, что от нас воняет, что мы придурки. Мы для них и не люди вовсе". Она в очередной раз убедилась, что, как это ни печально, но мальчик был абсолютно прав.
"В нашей школе хороших преподов раз, два — и обчелся: Адачи, Орихаши и Ота. Вот и все". Эти дети были на редкость проницательными.
По иронии судьбы на третий день забастовки в городской газете под заголовком "Шестилетний энтомолог заткнул взрослых за пояс. За один день от мушиного кошмара санэпидемстанции не осталось и следа" появилась статья про Тэцудзо. Были там и фотографии мальчика: на одной он заглядывал в банку с мухами, на другой — записывал результаты опыта в таблицу.
Корреспондент описывал случай на колбасном заводе и подробно рассказывал о первокласснике Тэцудзо и его исследованиях. "Сейчас, — говорилось в статье, — Тэцудзо пытается найти ответ на вопрос, есть ли у мух цветовые предпочтения".
В этом же номере газеты в разделе "Общественная жизнь" была опубликована еще одна статья. Крупный заголовок гласил: "Простите, но мы против! Дети протестуют против решения о переносе мусоросжигательного завода и не ходят в школу".
Вряд ли хоть кому-нибудь из посторонних читателей могло прийти в голову, что между этими двумя статьями существует какая-то связь.
Зато директор школы, прочитав их, схватился за голову. Мало того, что он и его школа попали на газетные страницы, так им еще и посвящена не одна, а целых две публикации в одной и той же газете. Такой афронт случился с ним первый раз в жизни!
Адачи-сэнсей радостно стукнул себя по коленкам. Само собой, он был рад статье про Тэцудзо, но и статья про забастовку тоже его порадовала. Ведь чем больше людей знает о происходящем, тем больше шансов привлечь общественность на свою сторону.
Котани-сэнсей долго вглядывалась в фотографии
Тэцудзо. Самые разные мысли теснились у нее в голове, сменяя одна другую.
Заводские дети читали газету все вместе, но при этом каждый тянул ее на себя, так что казалось, она вот-вот порвется. Решили, что для маленьких Тэцудзо и Мисаэ вслух будет читать Исао. Джуну доверили объяснять малышам непонятные слова.
— Тэццун, тут же про тебя написано. Ну, улыбнись хотя бы, чё ты там возишься?
— М-м… — Тэцудзо, смешно выставив попу, старательно писал иероглифы и, казалось, совсем не слушал.
— Ну ты и бука, Тэццун, — разочарованно сказал Широ.
После того как в газете появилась статья про забастовку, на завод приехал важный муниципальный чиновник. Школу представляли директор, завуч и четыре учителя, которые как раз закончили заниматься с заводскими детьми.
— Прежде всего, мне бы хотелось поблагодарить вас за ваш тяжелый и очень важный для города труд, — сказал чиновник и низко поклонился. Работники завода тоже поприветствовали его, кто кивком, кто легким поклоном.
— Во-вторых, позвольте мне принести вам извинения за все те неудобства и неприятности, которые мы доставили вам своей неудовлетворительной работой. Мои подчиненные, которые побывали здесь несколько дней назад, уже сообщили мне о том, что вы выразили недовольство принятым муниципальными властями решением. И я прекрасно понимаю, что вы абсолютно правы. В свое оправдание могу сказать лишь одно — мы так долго не сообщали вам об этом решении, потому что не хотели причинять вам лишнее беспокойство. Это единственная причина. И, конечно же, ни о какой дискриминации по сравнению со штатным коллективом завода не может быть и речи. Я надеюсь, что в этом вопросе мы достигли ясности. Теперь позвольте перейти к вопросу о школе для детей. Полагаю, всем вам известно, что существует так называемая система "школ по месту жительства", когда школа, в которую будет ходить ребенок, определяется в зависимости от места проживания семьи. К сожалению, здесь мы ничем не можем вам помочь, потому что от нас ничего не зависит. Эти решения принимаются на уровне министерства образования. Ваши опасения насчет небезопасной ситуации на дорогах более чем естественны, именно поэтому мы связались со всеми ответственными организациями и попросили сделать все возможное, чтобы как можно скорее решить эту проблему. Мы в муниципалитете приложим все усилия, чтобы переезд завода на новое место прошел без осложнений, наиболее комфортным для всех образом. Мы надеемся на вашу поддержку! — чиновник снова поклонился.
— Это вы только сейчас такие вежливые, мягко стелете — послышался недовольный голос Адачи.
Папа Токудзи возмущенно спросил, как могут работники муниципалитета так неуважительно относиться к людям. Начальник отдела шепнул что-то сидевшему рядом с ним мужчине. Тот поднялся с места.
— Я первый раз слышу об этом прискорбном происшествии. Я приношу вам свои искренние извинения и прошу простить молодого и неопытного работника, который по глупости сболтнул что-то лишнее.
— Ах, вот как? — сказал папа Токудзи. — Значит, он сболтнул что-то лишнее? То есть, получается, что он сказал то, что есть на самом деле, но чего просто не стоило говорить? Так, что ли?!
