К счастью, Юп не послушал Мюллера, который уговаривал забыть про гусениц, потому что история пустяковая. Юп решил один сходить ночью на разведку к гнезду. Днём он обошёл с Мюллером весь остров. Но ничего интересного больше не случилось.
Юп никому ничего не сказал и после работы пошёл не в свою норку, а пробежал к реке. Там он дождался, когда солнце станет садиться. Река была спокойная. Волны мирно плескались и накатывали на песок. На другом берегу остался дом родителей и волшебная долина Розендааль. Хотелось назад, броситься в реку и переплыть её. Конечно, река была широкая, и Юп утонул бы. Хорошо плавать он не умел.
Издалека с другого конца острова доносился запах черемши. От этого запаха хотелось поскорее спрятаться.
Ближе к вечеру с реки подул холодный ветер, все звери стали укладываться спать, Юп направился к гнезду Дросселей. От реки до гнезда дроздов было рукой подать. Мышонок услышал издали, как мама Дроссель, сидя на яичках, пела колыбельную песенку. Солнце уже почти зашло, на острове было неуютно. Цветы давно склонили свои головки, а сверху, из высокой травы, раздавалось недовольное бормотание улитки Гортензии фон Шнеке.
– Дадут мне сегодня спокойно уснуть или нет? Неужели одни должны вечно кричать, а другие вечно молчать?
– Простите, – оправдывался папа Дроссель. – Осталась одна колыбельная.
– Я вас в последний раз предупреждаю, – басила улитка. – После семи часов, чтобы тихо! Иначе – пожалуюсь в полицию!
Наконец голоса смолкли. В гнезде улеглись. И Юп стал наблюдать за кустами под гнёздышком Дросселей. Он лёг невдалеке от кучки засохших на солнце гусениц, чтобы схватить вора за лапу, если тот осмелится прийти ночью. Такой план выдумал хитрый мышонок. Юп представил долину Розендааль. Веки его стали смыкаться, рот вдруг улыбнулся. Он вспомнил маму и чуть было не уснул в траве, но тут густой бас сверху заставил открыть глаза.
– Давай быстрее.
Голос это был знакомый, Юп его сразу узнал. Сверху говорила старуха-улитка Гортензия фон Шнеке. Мышонок открыл было рот, чтобы спросить, чего хочет фрау фон Шнеке, как вдруг вскрикнул.
На голову ему наступила скользкая лапа. Он слегка испугался и растерялся. Сквозь траву Юп увидел мокрую в пупырышках кожу. И хотел уже дать дёру, но передумал. Всё-таки он был ещё неопытный полицейский.
А что бы вы стали делать, упади вам на голову большая и скользкая лягушка? С кваканьем лягушка сделала прыжок, потом другой и шлёпнулась в кустах под гнездом. Там она принялась уплетать гусениц. Мышонок совсем проснулся.
– Полиция! Стреляю без предупреждения! – закричал он что было силы и выбежал из травы.
– Караул, – квакнул вор. – Засада!
– Уходи, Фрошкин! – бухнула Гортензия из темноты. И добавила тихо. – Ну, они меня ещё вспомнят!
Однако голос фрау фон Шнеке не умел шептать, вдобавок у Юпа были прекрасные уши.
Лягушка, воровавшая у Дросселей еду, от неожиданности замерла, думая, куда бежать. Но Юп не растерялся.
– Стой. Стрелять буду, – завопил он самым страшным голосом, каким когда-либо кричат мыши. На самом деле, конечно, никакого пистолета у него не имелось. Он хотел испугать вора криком.
– Стою, – ответил опешивший лягушонок.
Всполошились и бросились на помощь дрозды и скворцы. Выскочил гулявший невдалеке старик-ёж, ведь ежи ночью редко спят. За минуту звери и птицы схватили незваного болотного гостя.
Так Юп и его новые друзья Дроссели задержал опасного болотного преступника, известного на всю округу хулигана Фрошкина.
На следующий день Юпа поздравляли. Пришёл начальник уголовной полиции острова старый паук Спинетта.
Спинетта редко вмешивался в дела. А тут ещё отличился новенький полицейский, который только поступил на работу. Но пауку понравилось, как смело и бесстрашно вёл себя мышонок Юп Розендааль.
Главный полицейский вручил мышонку настоящий пистолет, который стрелял вишнёвыми косточками. И не только его. Юпу также выдали кобуру, сделанную из тончайшей скорлупы лесного ореха.
– В умелых руках и косточка превратится в грозу бандитов, – объяснил Спинетта, шевеля мохнатыми лапами.
«Хорошо, что я не струсил, а то бы так и ходил без оружия», – подумал Юп. Но, конечно, не стал об этом никому говорить.
Гортензия фон Шнеке уползла в густую осоку и не показывалась. Все решили, это она помогала Фрошкину воровать гусениц, чтобы досадить Дросселям. Иначе никак нельзя объяснить её поведение. Грустно, когда твои поступки объясняются вредностью. Вредность – плохое качество и людей, и у зверей тоже.
И паук Спинетта велел отыскать и посадить фрау Гортензию под арест, чтобы она в тишине подумала о своей жизни и исправилась.
Случается, что и некоторые ребята ведут себя, подобно улиткам. Мальчики и девочки, запомните, все улитки – головы садовые. Чтобы не превратиться в гадкую улитку, не должно совершать поступки из вредности.
Люди на Мышиный остров почти не заходили. Конечно, с одной стороны, это было просто замечательно. Каждый зверь или птица могли тут жить привольно и не бояться машин и хулиганов.
С другой стороны, приходилось зверям со своими врагами справляться самостоятельно и пропитание искать не в мусорных баках и возле магазинов, а самим. Кто как умеет.
Только изредка случайный корабль заплывёт, или рыбаки пристанут к берегу на лодках. Но рыбаки появлялись не часто и всегда ночью, потому что ловить в реке рыбу вообще-то запрещалось по законам. Ведь Мышиный остров был законопослушной страной.
С восходом солнца рыбаки молча исчезали. Рыбаки никого не обижали, вели себя воспитанно, оставляли много полезного. Например, червяков-опарышей, бумажные пакеты из-под сока, рыболовные крючки, свежие газеты и разноцветные стёкла бутылок: зелёные, синие, белые.
Со стёклышками от бутылок могли играть мыши-малыши, а консервы, крюки и обрывки газет брали себе взрослые мыши. На крючки звери в норах вешали себе шторы. Консервы попадались очень вкусные. Все мыши острова любили добрых рыбаков.
Юп уже находил на полянке, где отдыхали рыбаки, недоеденные консервы и плотно ими завтракал. Самые вкусные – маринованные грибы и рижские шпроты в масле. Килька в томате – так-сяк, на любителя, зато кукуруза – пальчики оближешь.
Ночью совсем другие звери выходят из нор, и другие птицы прилетают, чем днём. Надо быть очень осторожным на дежурстве, а тут ещё ведь бежишь по густой траве. Трудно следить за порядком, когда следят за тобой глаза ночных зверей. Потому после ночных дежурств голова всегда гудит, и хвост будто сам не свой.
Один раз, уже под утро, Юп с Мюллером услышали и разговоры на реке и плеск вёсел. Это были рыболовы. Они как раз сели в лодку, собираясь сматывать поскорее свои удочки.
Младший инспектор Юп и старший инспектор Мюллер достали пистолеты и принялись потихоньку продвигаться к берегу. Оттуда нёсся вкусный запах. Каково же было удивление двух полицейских мышей, когда они увидели, что вокруг консервных банок прыгает какая-то странная птица с куцым хвостом и широко раскрывает клюв.
– Стой! Стрелять буду! – упал в траву Мюллер.
Юп сделал то же самое. Но птица не обратила внимания.
– Кто ты такой? – поднялся на лапы Мюллер и подошёл поближе. – Разве ты не знаешь, что это нам с того берега привозят консервы?
– Меня зовут Карлуша, еда эта моя, а не ваша, – ответила наглая птица и принялась клевать опарышей.
– Оставь банку, тебе говорят, – приблизился Мюллер, нацеливая пистолет в голову нахалу.
– Что это за место такое? – удивилась птица, но не испугалась.
Голова её была чёрная, хвост длинный, а перья попадались белые и чёрные, вперемешку. Чёрные перья отливали немного странным зеленовато-синим цветом.
– Вы, я вижу, издалека. Это место называется Мышиным островом, – объяснил Юп незнакомцу. – На острове много мышей.
– Мыши от компьютеров? – не понял Карлуша.
– Мыши от родителей, – Мюллер и его помощник переглянулись.
– О’кей. Так и быть, скажу. Я оттуда, – махнул Карлуша крылом. – Хозяева выгнали из дому и бросили. Хорошо, консервы оставили. В котором часу у вас завтрак?
– Первый завтрак у нас, у полицейских, рано, – взял себе кильку Мюллер.
– Расскажите нам, кто вы и откуда. Может, мы вам поможем, – сказал Юп и повернулся спиной, чтобы стала видна надпись на куртке. – Мы полицейские сыщики. Меня зовут Юп, а моего товарища господин Мюллер.
– Сыщики? – не поверил Карлуша. – Я сыщиков по телеку видел. У вас и пистолеты есть?
Юп достал пистолет. Тогда Карлуша ему поверил и рассказал, что с ним приключилось.
Когда он был совсем маленьким, он как-то раз неосторожно потянулся за зелёной гусеницей и вывалился из гнезда. Сорока-мама где-то запропастилась, наверное, болтала со знакомыми сороками. Карлуша принялся бегать по лесу и звать маму, потому что летать он не умел. И пока искал, убегал всё дальше и дальше от родного дома. И оказался на большой и ровной дороге. Здесь ходили люди и ездили машины. И вот одна девочка, которая возвращалась из детского сада, наклонилась над ним и закричала:
