— Мда… — сказал Коля. — Пожалуй, придется так сделать. Только как? Один вылезет через верх и запрет башню, другой — через низ? Или вместе поднять вещи и вылезти оттуда, чтоб не ползти с учебниками?
— Конечно, лучше вместе подняться… — начал было я и осёкся, потому что вспомнил, как Перец обещал мне встречу у башни. В восемь. Значит…
Значит нужно или очень заранее выйти, или…
Нет никакого или! Надо очень пораньше выйти. Один Колька не пролезет с учебниками через проход. Да и я вряд ли вскарабкаюсь с огромным ранцем… Нельзя поодиночке, нужно вместе!
— Значит так, — сказал я. — Выйдем пораньше. В начале седьмого. Пока я дойду до храма, пока дождусь там кого-нибудь…
Вряд ли Перец будет караулить меня у храма. И Кольку одного он трогать не будет, если вдруг увидит его без меня. Но лучше будет, чтобы он его не увидел… Мало ли.
— Я скажу, что мы вместе нашли, Коль, ты не думай!
— Да не, я не думаю, что ты! Конечно, лучше ты иди, ты же говорил, что ты там был. Только я думаю, как мы с тобой все это поодиночке потащим…
— Ничего, нормально, главное — отсюда вылезти! Когда полезем?
— Миш, лучше сейчас. Вдруг — проспим? Да и холодно здесь как-то, — и Коля зябко повел плечами, и шмыгнул носом.
Правда, не нужно тут спать. Еще простудимся…
— А сколько сейчас времени?
Друг вынул телефон, посветил экраном:
— Второй час.
— Ого! Полезли быстрее, а то точно проспим!
Глава 38.
«Я спешу!»
Плитку мы поставили на место. Потом взяли все вещи: Коля — свой рюкзак и пакет с книгами, я — рюкзак с нашей находкой и пенку с пледом, и двинулись в путь. Быстро миновав коридор, ведущий к башне, мы повозились, проползая через узкий проход, и оказались у шахты. Здесь мы сняли всю нашу ношу, опустили её на пол — стало совсем тесно, — и начали думать, кто полезет первый. Коля вызвался сразу, а мне очень не хотелось оставаться одному внизу, но я решил не спорить и уступил. В конце концов — какая разница? Главное, благополучно выбраться отсюда и хоть немножко поспать.
Такое приключение мы себе устроили.
Наверное, не зря. И не наверное, а точно! Ведь мы нашли сокровище!
Кругом стояла подземная тишина. Коля едва слышно карабкался по шахте, предварительно попросив меня подсадить его повыше и обвязавшись стропой, и я мог следить за его продвижением по ускользающей точке налобного фонарика. Один раз раздался громкий шорох и Колькин испуганный вскрик — он не попал ногой на скобу. Но тут же громко успокоил меня:
— Нормально, нашёл.
Тогда я вынул из кармана свой фонарь и стал светить вверх.
Пока я ждал, когда он поднимется, у меня начали слипаться глаза. Вот не знаю почему: совсем не вовремя захотелось спать. Да так, что хоть падай и спи! Я и щипал себя за нос, и зевал, и встряхивал головой — не помогало ничего. Когда я уже совсем было задремал и, встряхнувшись, собрался достать пенку, чтобы хотя бы сесть на неё — сверху раздался Колькин голос:
— Я всё! Бросаю веревку, привязывай вещи!
Я вздрогнул, и мой сон куда-то улетучился.
Белый конец веревки запрыгал возле моего лица. Первым делом я привязал свой рюкзак с сундуком: просунул один конец стропы через ручку, застегнул фастекс и затянул по максимуму… Когда Коля его вытянул и снова бросил мне веревку — также закрепил пакет с учебниками, в которые запихал плед и свой фонарь. Потом — Колин рюкзак. Затем — пенку, обвязав её вокруг. И наконец, когда всё было поднято, и Коля спустил на веревке мне свой фонарик, — стал оборачивать стропу вокруг себя.
Поскольку стропа располагалась на уровне моих плеч — пришлось закрепить её на уровне груди, не затягивая до конца. Я был чуть повыше ростом, чем Коля, поэтому без труда справился сам. Потом пришлось, ухватившись за узлы, подтянуться на веревке, чтобы встать одной ногой на нижнюю скобу и другой — на ту, что была на противоположной стене. Затем, держась одной рукой за веревку, я чуть приспустил стропу, затянул её поплотнее и… полез.
Это оказалось ещё труднее, чем спускаться вниз.
Оттого ли, что я устал и хотел спать, или оттого, что я вспомнил об обещании Перца — руки меня плохо слушались, и подтягиваться вверх получалось с трудом. Вдобавок ко всему пальцы совсем окоченели от холода и шевелились с трудом. Но я карабкался. Потом больно ударился коленом о кирпич, из-за этого не поймал наверху скобу и повис на одной руке. Фонарик сполз и засветил куда-то вбок. Меня обдало холодом.
«Ну вот и всё…» — успел подумать я.
— Мишка, ты как? — тревожно крикнул Коля.
— Вишу… То есть висю… Тьфу!
— Я бросаю фонарь и тяну веревку!
Свет от его фонаря исчез, и через несколько секунд я почувствовал, как веревка натянулась. Свободной рукой ухватился за неё, отдышался.
«А ведь Колька карабкался наверх один… Держись, Михась, надо держаться. Кольке трудно тебя держать… А если ты свалишься… Нет, не надо!» — я собрался, нащупал ногой опору, потом отпустил веревку, поправил фонарь, посмотрел наверх, увидел скобу и ухватился за неё. Осторожно стал переставлять ноги…
Наконец я приноровился лезть. Теперь уже медленнее, внимательнее.
— Тебе посветить? — крикнул Коля.
— Не надо, нормально!
Тогда он так и остался держать веревку, подтягивая её с каждым моим шагом. Прошла целая вечность, прежде чем я, перевалившись через кирпичный край прохода, оказался на полу башни. Несколько минут я просто лежал и не шевелился, переживая минуты в шахте. Коля потрепал меня за плечо:
— Миш, вставай! Нельзя тут сидеть, почки отморозишь!
Я поднял голову и увидел его бледное испуганное лицо.
— Ты целый? — спросил он.
— Да… Спасибо тебе, Колька!
— Слава Богу! — выдохнул он. — Это ведь я тебя сюда затащил, я столько всего передумал, пока держал эту веревку!
— Почему ты-то? Я сам пришёл.
— Сперва-то я… Ладно, вставай, Миш, давай пенку подстелим!
Я встал, Коля закрыл шахту решеткой, и мы расстелили на полу пенку. На неё положили плед, улеглись сами, а его концов хватило, чтобы укрыться нам обоим. Правда, легли мы на бок, спиной к спине, не повернешься. Зато тепло. Под голову положили Колькин ранец, завели будильники на телефонах на семь часов, и уснули. Не знаю, как спал Колька, а я провалился в темноту, и никаких снов мне не снилось.
Утро пришло темное и холодное. Будильник, точнее будильники, зазвонили слишком рано, и мы с Колькой вскочили, ничего не понимая. Потом стали прыгать, пытаясь согреться… Потом наконец, взяв вещи, открыли задвижку и выбрались на свет.
Сумерки уходили, подгоняемые серым рассветом. На небе висели клочки облаков, в парке звенели птичьи голоса, пахло свежестью, морозом и, почему-то, арбузами. Вдалеке фыркали машины.
Коля вынул из рюкзака замок, защелкнул его на двери. Посмотрел на меня:
— Ну что, Миш, давай по-быстрому! Я скажу, что ты опоздаешь немного.
— А если спросят почему?
— Ну… объясню как-нибудь. В конце концов про башню можно не рассказывать, а про находку — почему бы и нет. Или скажу, что ты сам расскажешь, а ты придумывай пока.
— Ладно, не брехай там сильно. Коль, меня в школе жди, а то разминемся ещё, чего доброго, и оба получим! Я быстренько!
Легко сказать, быстренько! Пока я дошёл до храма, у меня отваливались обе руки и свистело в желудке. Оказалось, что храм откроется только в восемь, и я присел на лавочке, чтоб дождаться кого-нибудь, кто принял бы у меня находку.
Храм находился за парком, на территории больничного городка. Здесь был и родильный дом, и больничный корпус, и поликлиника. А он, беленький, небольшой, поднимался над всеми этими зданиями, сияя золотым крестом даже в пасмурную погоду. Рядом с храмом была дорожка, которая тянулась вдоль главного корпуса, и несколько лавочек. Летом здесь, наверное, все зелёное, потому что вокруг стояло очень много деревьев; за деревьями шумела дорога.
Значит, думал я, встреча с Перцем откладывается на неопределенное время. Только ненадолго, но есть время передохнуть и подумать. Хорошо бы после уроков пойти домой большой компанией — тогда они вряд ли прискребутся. А сейчас хорошо бы по-быстрому добраться до школы: Перец, не найдя меня у башни, будет очень злым. А в гневе он страшен.
Шорох чьих-то шагов заставил меня отвлечься от раздумий, я поднял голову и увидел священника. Он щёл один, в черной длинной одежде, с серебряным крестом на груди, на плече у него висела большая кожаная сумка. Скользнув по мне взглядом, он приблизился к храму, поднялся по ступенькам и, вынув из кармана ключи, стал открывать дверь. Потом поднял голову и уже внимательно посмотрел на меня, я, не дожидаясь вопросов, поднялся с лавочки, захватив тяжеленный рюкзак.
— Здравствуйте! — поздоровался я, когда оказался рядом с ним.
— Здравствуй, — улыбнулся батюшка. Голос у него был звонким и молодым. — Ты сюда?
Я поспешно кивнул, рассматривая его. Впервые я стоял рядом со священником.
