— Я кое-какое белье взял, папа…
Лорин попытался встать из-за стола, но его качнуло.
— Погоди, Яков, разговор есть, — сказал он. — Садись, сын…
Яшка покачал головой: постою, мол.
— Уезжаем сегодня, Яков. Вместе с тобой. Сперва у знакомых остановимся, а потом и квартиру поменяем. Я теперь на эту стройку смотреть не хочу, не только жить. Ты, сын, не паникуй — вдвоем мы все осилим. А там, глядишь, и мамку дождемся…
Яшка понуро смотрел на отца.
— Я здесь останусь, — тихо выдохнул он. — Здесь все родные…
— «Родные», — передразнил отец. — Эти «родные» разжуют и выплюнут… Мы с тобой, сын, родные, и нам надо держаться друг за друга…
Лорин стал говорить, что Яшка для него сейчас та самая ниточка, которая связывает его с жизнью. Не будь сына — ему бы и свет божий был не мил. Надо думать о завтрашнем дне и начинать его лучше на новом месте, с хороших заработков…
— Никуда я не поеду отсюда, — чуть не всхлипывая, сказал Яшка. — И здесь будут заработки. Вон Антошкин отец говорит…
Лорин зло бросил:
— Нашел авторитет… Меня не интересует, что он говорит…
— И все равно я никуда не поеду, папа, — твердо повторил Яшка…
— Может быть, это и правильно, — неожиданно вмешался в разговор гость. — Поживет твой Яшка пока у друзей, ничего с ним не случится.
— Не случится, — согласился Лорин. — Вот только барахло могут здесь без присмотра растащить, а оно денег стоит… Ты, Яков, дверь на два ключа не забудь закрывать…
Яшка горько усмехнулся и засунул руку в карман.
— Вот, папа, с собой можешь забрать, — сказал он и положил на стол два ключа… — Не нужны мне они — перебьюсь…
«На пироги» собирались долго: доехать с объектов до поселка, умыться-принарядиться требовалось время. Весь сияющий, в новом черном костюме, с орденами и медалями, Савелий Иванович не находил себе места в ожидании гостей. Он то садился, то вставал и шел к окну, мешая Марии Федоровне кухарничать.
— Идите с мальчишками на балкон и не путайтесь под ногами, — посоветовала старушка.
Марфуша помогала расставлять на столе посуду, носила пирожки. От них пахло клубникой, картошкой, морковью.
Пришел Антошкин отец, и Савелий Иванович долго тряс его руку.
— Ну, брат, поздравляю, слышал, на хозрасчет переходишь.
Антошка уже знал об этом. В комсомольском штабе за инициативу отца ухватились: кроме материальных выгод, хозрасчет воспитывает у человека бережливость, чувство хозяина. Как говорил Коржецкий, надо учитывать, что хозрасчет — это ликвидация простоев, повышение коллективной ответственности за выполненную работу.
— Разворачивается стройка, Савелий Иванович, — сказал отец. — Через год она такие темпы наберет, что нынешняя наша организация труда станет тормозом. Вот и приходится искать, чтобы не отстать от жизни.
Потом все сели за стол, и Хромой Комендант сказал, что он пригласил сегодня друзей отпраздновать свой день рождения. Говорить, что это праздник, хорошо молодым, как, скажем, Катерине. А у него, Савелия Ивановича, язык не поворачивается. Какой же это праздник, когда пробило ровно семь десятков лет, как он живет на этой земле. Он, конечно, понимает, что это много, но еще рассчитывает на щедрость природы. Потому что жизнь прекрасна и удивительна.
— До ста лет живи! — крикнула Марфушина мама.
— Спасибо, Катерина. И всем вам, друзья, спасибо за то, что вы пришли ко мне. Слышал, говорят: зона нашего действия… Вроде бы слова неземные, а вдумался я в них, а они, эти слова, таят большие мысли. У каждого из нас своя зона действия, но все мы крепкими ниточками связаны между собой. Порвется такая ниточка — горько станет человеку…
Антошка знал, что в гости к Савелию Ивановичу был приглашен Яшкин отец. Именинник то и дело поглядывал на дверь, едва заслыша по коридору шаги. Но Лорин не шел. Когда Савелий Иванович узнал, что Лорин, скорее всего, не придет, потому что сидит дома и пьет водку с гостем, который сманивает его в свою бригаду заколачивать большие деньги, сказал:
— В шабашники, значит, хочет податься. Этот убежит. Стыдно ему людям в глаза смотреть. А пройти сквозь стыд силенок не хватает…
Марфушина мама вспомнила, как бригада Савелия Ивановича тянула высоковольтную линию.
— Кажется, это вчера было, — сказала она. — А ведь уже прошло три года. Летит время.
И взрослые вздохнули.
Сходить на Маякову гору предложила Марфуша. Ее поддержали.
День был на исходе. Солнце уже зацепилось за вершины берез на Маяковой горе, и до наступления темноты времени оставалось немного.
— Успеем, — сказала Марфушина мама. — Ночью с горы на Запсиб никогда не смотрела, а вот дочь говорит, что это сказочная картина.
— С горы и звезды кажутся ближе, — сказала Марфуша.
— Заманчиво посмотреть звезды, — сказала Мария Федоровна. — Ты как, Сава, выдюжишь?
— Какие наши годы, — отшутился Хромой Комендант.
…Они стояли на самой вершине Маяковой горы, и над ними гудели провода. По стальным жилам бежал животворный ток. Антошка смотрел на Хромого Коменданта, Глеба Коржецкого, Марфушину маму и старался представить, как они в зимнюю стужу тянули здесь высоковольтную линию, чтобы вот так весело загудели провода. И было бы Антошке совсем хорошо, но рядом, понурившись, стоял Яшка, и на его лице застыла печальная улыбка. Яшка хорохорился, не хотел, чтобы люди видели, как ему сейчас тяжело.
— У нас поживешь, Яша, — сказал Антошка.
— Его Глеб к себе хочет позвать, — шепнула Марфуша.
— Не с чужими остаюсь, не пропаду, — сказал Яшка.
Гудели провода.
На небе высыпали звезды.
Синяя ленточка Томи едва угадывалась по очертаниям берегов.
Темнота спрятала и Черное озеро, и деревушку, где когда-то жила древняя бабка Трофимовна…
Кое-где вспыхивала электросварка — комсомольский штаб добился, чтобы работа на стройке шла в три смены.
— Вот построим планетарий — Полярная звезда будто рядышком станет, — сказала Марфуша.
Антошка тоже разыскал Полярную звезду.
И он подумал, что в жизни среди людей тоже есть путеводные звезды.
Дорогие ребята!
Вот вами и прочитана последняя страница повести «Зона действия».
Помня многие встречи с читателями моих прежних книг, предвижу вопрос: «Где автор видел таких мальчишек и девчонок? Не выдумал ли он их?»
Нет, не выдумал: ребят, похожих на Антошку, Яшу, Марфушу, я встречал на строительстве Западно-Сибирского металлургического завода. О нем и эта моя повесть. С мальчишками и девчонками, жившими на новостройке, мне как собственному корреспонденту областной молодежной газеты в свое время приходилось разговаривать, писать о них, ходить в совместные с ними турпоходы. Больше того, тогда же я выпустил книжку «Патруль «Синяя стрела». В ней шла речь о ребячьих делах на большой стройке. Смелая девчонка Катька Подлиза, которая совсем не была подлизой, вместе со своими ровесниками не только собирала металлолом и помогала взрослым нянчить малышей, но и посильно боролась с ворами и хапугами, попадала то в смешные, то в рискованные положения. Повесть о Катьке Подлизе, рыжем Саньке, Ричарде Львиное Сердце — ученом щенке и индийских факирах ребятам понравилась, и я получил от них много писем.
С тех пор прошло немало лет. Всему миру стал известен Западно-Сибирский металлургический комбинат. Каждый день уходят с него эшелоны с металлом. Недавно я побывал в его цехах, на строительных площадках комбината и, к своей радости, увидел старых знакомых. Только это были уже не Антошки и Марфушки, а уважаемые Антоны Павловичи и Марфы Ивановны. Одни из них стоят у огненных печей и выпускают чугун, вторые поднимают вверх новые цехи, а третьи стали инженерами и руководят многотрудной работой этой огромной металлургической державы, какой стал некогда юный Запсиб.
И я понял: не будет мне покоя, если не напишу еще одну книгу о первых шагах на стройке моих давних друзей — Антошек, Яшек и Марфушек, ныне заслуженных людей. Я стал листать свои газетные публикации, корреспондентские блокноты. И перед глазами вставали люди, которые тянули электрическую трассу к поселку, мерзли и попадали в сложнейшие ситуации. Некоторые из них не выдерживали испытаний, зато другие закаляли свою волю. Писал я очерк о хромом коменданте, писал о знаменитом в Новокузнецке «человеке-экскаваторе» Филиппове. Не забыл я, как помнит читатель, и о Катьке Подлизе — боевой и смелой девчонке…
Вот так и получается: книжку нельзя написать, если хорошо не знаешь жизни, о которой хочешь рассказать другим. Сужу по своему опыту. Если бы я не был по образованию педагогом, то разве мне удалось бы написать такие книги, как «Операция «Бременские музыканты», «Пятые приходят на помощь»? Работа в школе, в пионерских лагерях дала мне возможность лучше узнать ребят, их интересы, увидеть разнообразные характеры… Вечный неудачник и правдолюбец Павлик Звягинцев, играющий в самодеятельном спектакле роль Иисуса Христа и оказавшийся в глупейшем положении, любитель хорошо поесть Петька Добавочка, хитрец и врунишка Игорь, по прозвищу Капитан Врунгель — эти и все другие герои моих книжек имеют своих прототипов, а когда и вы, ребята, узнаете их — это для меня большое счастье.
