Недалеко от бревен с рыбой стояла невысокая хижина с соломенным настилом. Хижина состояла из открытой со всех сторон комнаты с видом на реку и маленькой кухоньки, где готовили пиццу и держали напитки для продажи. Когда-то эту пиццерию открыли два итальянца, Риккардо и Жозе, приехавшие в Африку в поисках приключений. Их пицца слыла самой лучшей в Гамбии, и в эту глушь на границу приезжали иностранцы со всей страны. Однако вскоре их несколько раз обокрали, и Риккардо заявил, что больше здесь не останется, собрал свои нехитрые пожитки и основал пиццерию в другом месте. С такой же непринужденной обстановкой и такой же вкусной пиццей, как это было в Картонге. Хижина досталась местному пареньку Осману, который, пользуясь прежней славой места, убеждал всех приезжающих, что его пицца даже лучше прежней. Однако мало кто решался проверить это на деле. Чуть поодаль от пиццерии рыбаки сушили сети и ракушечник. Холмики белых ракушек были помечены палками с разноцветными тряпицами — так каждый из рыбаков отмечал свой «улов». Ракушечник ценился, его использовали для насыпи, для дорог, для облицовки, это была твердая валюта, курс которой был невысок, но стабилен.
Вдоль берега на волнах качались узенькие вытянутые банановые лодки — каноэ. Банановыми их прозвали из-за овальной узконосой формы. Лодки выдалбливались из единого куска — как правило, из ствола хлебного дерева. На вид они не внушали доверия — казалось, стоит ветерку шевельнуть гладь речной воды, и лодка непременно опрокинется. Ольга нерешительно посмотрела на каноэ.
— Капитан, а нельзя ли нам нанять моторку? Она кажется более устойчивой.
Капитан, высокий, худой немолодой мужчина с обветренным лицом, впалыми щеками и редкими зубами, широко улыбнулся.
— Мадам не доверяет моему каноэ? — произнес он на ломаном английском. — Не бойтесь, я перевожу здесь людей уже десять лет, еще никто не пострадал.
— Но почему мы не можем нанять моторку? — не сдавалась Ольга.
— Нет, мадам. Моторка — это дизель, топливо, оно дорогое, оно только для больших туров по реке.
— Я заплачу.
— Не могу, мадам. Мне не разрешат.
— Кто?
— Хозяин лодки. Да вы не бойтесь, я головой за вас отвечаю!
Голова беззаботного капитана не казалась Ольге надежным гарантом безопасности. Но, похоже, делать было нечего.
— Сколько за перевозку?
— Пятьдесят ди[10].
Она оглянулась в поисках Родионова. Он оставил ее у берега с сумкой, а сам поехал ставить машину в огороженном блочным забором дворе, где хозяева обычно приглядывали за транспортом тех, кто ездил по делам в Сенегал. Вроде платной стоянки. Дениса не было больше получаса. Она тревожно вгляделась в дорогу. Стоянка находилась всего лишь за поворотом, куда же он пропал? Тут на дороге показался местный подросток. Он бежал, размахивая руками, что-то возбужденно крича.
— Что случилось? — обернулась Ольга к Осману.
— Ваша машина увязла в песке. Он зовет нас помочь ее откопать.
— О господи! Неужели там такой глубокий песок?
— Нет. Но, видимо, ваш друг поехал не по колее и увяз.
Она попыталась позвонить ему, но связь в этой местности не работала.
Он появился с оравой местных парней минут через двадцать. Все в пыли, вспотевшие и довольные.
— Ну все, братва, спасибо! Мне пора ехать!
— Когда вернешься?
— Не знаю. Я найду вас, когда надо будет выезжать обратно!
Они засмеялись, довольные уплаченными чаевыми за помощь. На эти деньги можно было пировать несколько дней.
Ольга встала к нему навстречу, заслоняя глаза от солнца.
— Что случилось?
— Застрял в песке. Увяз. Машина оказалась слишком тяжелой, зараза.
— Но ведь все там паркуются! Как же они…
— Они едут под кокосовые пальмы, там проезженная колея, а я подумал, что опасно, кокосы могут упасть на машину.
— И решил сумничать?
— И решил поступить умнее, да, — кивнул он. — И немного просчитался.
— Совсем немного.
— Ты уже договорилась с лодочником?
— Он здесь называется капитаном, так что будь поуважительней.
— Капитан вот этого куска дерева?
— Именно. Я просила моторку, но они не дали.
Он рассмеялся. Конечно, при желании можно и моторку выторговать. Но уж больно забавно было бы посмотреть, как Ольга будет качаться в узеньком каноэ, бледнея от страха на поворотах.
— Значит, поедем на каноэ. Где твой капитан?
Капитан резким движением вытащил каноэ носом на песок, распугав всех маленьких рачков, которые немедленно попрятались в свои дыры. Ольга и Денис забросили сумки и уселись на узеньких перекладинах каноэ. Ольга крепко вцепилась в бортики каноэ, проклиная все на свете, что согласилась на эту затею.
— А здесь крокодилов нет? — спросила она по-русски.
— Есть. И акулы тоже.
Капитан понял слово «крокодил» и расхохотался.
— Крокодилы? Здесь? Мадам шутит? Здесь только рыба, и за той еще погоняться надо.
Лодку безбожно качало, и Ольга сидела не шевелясь. Однако потом она заметила, как Родионов за ней наблюдает, и взяла себя в руки. Она не позволит никому над собой смеяться. А уж ему тем более. Она расслабилась и принялась болтать с капитаном. Через пять минут они уже подплыли к сенегальскому берегу и, шурша днищем лодки по ракушкам, врезались в песок.
— Ну как, не упали? — весело подмигнул лодочник.
— Спасибо! Все было отлично, капитан, — уважительно ответил Денис, спрыгнул в воду и помог Ольге выйти на берег.
— Когда обратно?
— Не знаем еще.
— Я здесь постоянно плаваю. Меня найти не проблема.
— Обязательно увидимся!
Они помахали ему, и капитан, захватив с берега мальчишку с охапкой дров, поплыл обратно.
Сенегальский берег был пустынным. Ни одной постройки, ни одного человека, кроме водителя пикапа, ожидавшего их. С этой стороны берега было лучше видно, как на противоположном берегу рыжие обезьяны, выгнув длинные хвосты, выходили из зарослей мангровых деревьев к воде, что-то вылавливая из темной прибрежной жижи.
— Откуда пикап? — спросила Ольга.
— Наши гостеприимные друзья прислали.
— Ты все предусмотрел, я смотрю.
— А ты бы хотела пешком идти тридцать километров по саванне?
— Едем? — нетерпеливо прервал их оживленный разговор водитель пикапа.
Водитель устал от ожидания и жары. Его изрезанное морщинами лицо выражало недовольство. Он стоял здесь уже около часа, и ему хотелось поскорее уехать.
— Застрял в песке на стоянке, представляешь! — безмятежно произнес Родионов. — Заехал носом машины между колеями, и все — конец, еле откопали потом.
Водитель засмеялся и расслабился. Дай черному повод посмеяться над белым, и напряжение снято. Только нельзя переходить границу — можно шутить, но спуску не давать, невидимую границу уважения, иногда даже граничащую со страхом, если необходимо, надо всегда держать на том же самом месте, не сдавая ни миллиметра, иначе превратишься в глупого тубаба, над которым можно издеваться.
— Сумки кидайте назад, месье, а сами в кабину.
— А может, и мы назад? — на английском спросил Денис. — А, уважаемая мадам Панова? Не хотите прокатиться в кузове пикапа?
Шофер испытующе посмотрел на Ольгу. Он плохо понимал английский, но понял, что месье берет мадам «на слабо». Мадам, похоже, тоже это поняла, хотя трястись в кузове пикапа по песчаной ветреной саванне не казалось ей романтичным, она все же уверенно и легко согласилась, завязала платок на голове и взобралась в кузов. Шофер прищелкнул языком и сел за руль.
Денис раскинул руки и обхватил бортики кузова.
— Очки надень, а то пыль попадет в глаза.
— Спасибо. Я бы ни за что не догадалась.
Она презрительно повела плечами и вытащила солнцезащитные очки. Когда они отъехали от берега реки метров сто, западноафриканская саванна развернулась перед ними во всей своей суровой красоте. Белый песок, сухой, рыхлый, глубокий, шуршал под колесами, то и дело пересекая поверхность саванны полосками песчаника, несущимися в воздухе лезвиями тумана. Деревья, неизвестно каким образом произрастающие из абсолютно неплодородного на вид песка, тянулись ввысь морщинистыми серыми стволами, но когда дело доходило до кроны, тут начинался полный разнобой. Самые низкие деревья, больше похожие на кустарники, извивались в разные стороны тонкими ветвями, покрытыми маленькими листочками с серебристой поверхностью, деревья чуть повыше раскинули свою аккуратную крону с плоским верхом, словно срезанным гигантским мачете. На фоне этих карликов уносились ввысь редкие тонкие пальмы, гордо раскачивающиеся на ветру, кое-где встречались гигантские баобабы, важно взирающие на путников с высоты своего роста и прожитых столетий.
— Что это за красные плоды? — прокричала она через стекло водителю.
