— Вот видишь! — сказал я тогда. — Посылайте и меня в переплетчики.
— Зачем еще?
— Оболтусом называть не будете.
Некоторое время дед молчал, потом взорвался:
— Ты, Георгий, брось над стариком глумиться! Я дело спрашиваю, потому — времена не те и у тебя в твоей современной жизни должон быть идеал. Потому — воспитательное значение имеет роль положительного примера. Понял? Вот и ответствуй: кем быть хочешь?
Я ответил, что хочу быть летчиком. Дед уточнил:
— Космонавтом?
— Ну, факт, космонавтом, а как же, — согласился я.
— Это хорошо, — обрадовался дед. — Значит, у тебя современный идеал. — И, разулыбавшись, пошел в другую комнату — читать педагогическую книжку дальше.
А я деду сказал неправду — побоялся, что будет смеяться. Я-то хочу быть вовсе не летчиком, а экскаваторщиком. Летчиком хотел быть зимой. Но с весны у нас поблизости началось строительство. Строят красивые дома с балконами и магазинными окнами в нижних этажах. А землю роют экскаваторы — быстро, оглянуться не успеваешь! В школу идешь — только начинают, из школы возвращаешься — глубоченная яма.
Я часто стою и смотрю, как работает экскаваторщик. Сидит в кабине парень и рычагами туда-сюда водит. Рычаги визжат, мотор гудит, ковш огромный — землю поднимает и в кузов самосвала бух! Парень ногой, рукой тоже туда-сюда — и катается вправо-влево со всей кабиной. Здорово, честное слово.
Назар вместе со мной хотел сделаться экскаваторщиком, но ему купили фотоаппарат.
…Ну, а Борис-то все-таки был тогда в гараже! Овраженский тезка доказал это, когда мы с ним после обе…
Ох как все перевернулось! И конечно, опять виновата Люська. Это она… Я просто не знаю, с чего начать…
Бросил записывать вчера на полуслове, потому что опять хлопнула калитка и мама крикнула из кухни:
— Гоша, к тебе!
Я сидел в комнате. Дед ушел на почту за пенсией. Когда его нет, я спускаюсь с чердака. На чердаке писать все-таки неудобно. Так я и ношусь со своей тетрадкой — то вверх, то вниз.
Когда мама крикнула, я бросился засовывать тетрадку в тумбочку, под учебники. А на пороге остановился Рудимчик. Он вытянул шею, словно принюхивался.
— Что там прячешь?
Я захлопнул тумбочку и поднялся с коленей.
— Мину подкладывал! — буркнул сердито.
Рудимчик засмеялся:
— Под Люську подложи!
Я ответил, что нужно будет, так и под нее подложу.
— А вот и нужно, — сказал он. — Она, знаешь, что сделала? Борька даже тревогу объявил. Тебя вызывает.
— Тревогу? Что ж ты молчишь?
— Вот и сказал.
— Так надо было сразу с улицы кричать: «Тревога, тревога!» А ты… Горе, а не связной. Пошли!
Я вытолкал Рудимчика из дома, и мы побежали. По дороге, семеня сбоку, Рудимчик сообщил, что девчонки хотят отобрать у нас гараж. Это была необыкновенная, потрясающая новость! Тревогу Борис объявил не напрасно.
Правда, по словам Рудимчика выходило, будто именно он, Рудимчик, и раскрыл девчоночий заговор. Но я не очень верил. Он хороший любитель прихвастнуть.
Я вообще предлагал не включать этого мышонка в Боевой Совет Главных Овраженских Командиров, но Борис сделал Рудимчика Главным Связным. А так как я живу дальше всех, то чаще всего он бегал за мной.
Мы примчались с ним в гараж, когда все уже собрались.
Еще раньше, на углу у бревен, мы увидели Главного Адмирала. Белобрысый тезка мой был выставлен часовым. У нас всегда кто-нибудь выставляется, когда мы собираемся.
Осмотревшись по сторонам, я и Рудимчик нырнули в заросли сирени. И оказались перед лицом собравшихся командиров. Все сидели, присмирев, кто на чем — на фанерных ящиках, на чурбаках, просто на земляном полу, подложив доски. Только один Борис по обыкновению восседал в своем роскошном кресле. Увидев нас, он не шевельнулся, чтобы не беспокоить капризных пружин.
— Сила! — сказали мы вполголоса, приветствуя всех.
— Победа! — так же вполголоса отозвались все разом.
Борис, не поворачивая головы, изрек:
— Слушаем Главного Связного Рудимчика!
Рудимчик встал в круг.
Чудеса, и только! Он в самом деле был героем дня. Его пронырливый нос сумел раньше, чем наши, разнюхать то, что мы все проглядели. Оказывается, девчонки решили именно в гараже устроить уличный пионерский пост. И надоумила их Люська. Рудимчик подслушал разговор. Больше того: Люська заявила, что уговорит Демьяныча и возьмет у него ключ от гаража. И взяла! Да еще как поговорила с Демьянычем! Рудимчик подслушал…
— Подслушал, подслушал! — недовольно прервал рассказ Рудимчика Главный Мушкетер толстощекий Сашуня. — Тоже нашел чем хвастаться!
— Я не хвастаюсь, а докладываю, — ответил Главный Связной.
— Все равно подслушивать плохо! — заспорил Сашуня.
Конечно, подслушивать плохо, но сейчас было важно не это. Мы зашикали на Главного Мушкетера, чтоб он замолчал. А Борис, забывшись, повернулся к Рудимчику.
— Валяй дальше. — И в ту же секунду, словно ужаленный, взлетел кверху — пружины сделали свое дело! Кто-то из командиров хихикнул. Борис сердито взглянул в его сторону и махнул рукой Рудимчику: — Валяй, говорю! — А сам, с опаской косясь на кресло, сделал вид, будто ему уже надоело сидеть на своем троне и он просто облокотился на его спинку.
Рудимчик приготовился продолжать, набрал в легкие побольше воздуху, как у доски, когда не знаешь урока но тут раздался свист часового у бревен. Адмиральский сигнал был ясен: к гаражу приближался посторонний.
Все повскакали с мест. Рудимчик громко зашептал:
— Девчонки идут! С ключом! Открывать!
— Тише! — цыкнул на него Борис и приказал Назару: — Главный Пират Цыпкин, спрячь знамя!
Назар быстро свернул знамя и сунул его под доски. Рудимчик полез к щели — подглядывать, но Главнокомандующий распорядился:
— Не сопеть у входа!
И мы притаились в полумраке заброшенного щелястого гаража. Притаились и прислушались. Снаружи подошли девчонки. Говорили они почему-то тоже вполголоса.
— Ух, замчище-то какой!
— Заржавел весь. Должно быть, Демьяныч редко сюда заглядывал, верно, девочки?
— Ты открывай, открывай!
Я еще не успел сообразить, чей голос какой девчонке принадлежит и сколько там их, этих девчонок, а тень от них уже упала на дверь и что-то желто-белое замаячило в щелях. Застучал о замок ключ. Девчонки замолчали. Запыхтели.
— Ну, что долго возишься? — нетерпеливо спросила вдруг одна из них, и я понял, что это Маша-Рева.
— А если не открывается? — ответила Вика.
— Дай-ка мне! — послышался еще один голос, и я не смог бы спутать его ни с каким другим на свете: говорила Люська!
Желто-белое сменилось у двери голубовато-синим, снова заскрежетал ключ, и замок, наконец, щелкнул.
— Готово! — радостно воскликнула Маша-Рева.
Дверь в наше тайное убежище начала медленно открываться со скрипом в огромных, тоже давно проржавевших петлях.
— Ой, девочки, холодом пахнет, — сказала Маша, заглядывая внутрь гаража, и вдруг, закричав, отскочила в сторону. — А-а-а, там кто-то есть! — Крик ее доносился уже издали.
— Что ты выдумываешь! — сердито прозвучал Люськин голос.
Двери гаража распахнулись во всю ширину, на обе половинки, и свет мощным потоком хлынул на нас, невозмутимо стоящих плотной стеной плечом к плечу перед лицом врага.
Люська, в голубом платье с синим пояском и воротником, тоже растерялась от неожиданности. Сказав тихонько «ой», она молча смотрела на нас. И мы молчали. Непримиримо и настороженно.
Первая опомнилась Вика. Тряхнув кудрями и подбоченившись, отчего ее желтое платье с белыми полосками развернулось веером, она визгливо крикнула:
— Как вы сюда попали?
Мы молчали. Вика-Жига сделала шаг вперед:
— Слышите? Что вам здесь надо?
— А вам что? — нахмурясь, спросил Борис.
— Здесь будет пионерский штаб, — ответила Вика.
Тогда Рудимчик тоже шагнул вперед:
— А мы первые заняли.
Ему ответила пришедшая в себя Маша-Рева:
— Это ничего не значит. У нас ключ.
— Подумаешь, ключ! — возразил Назар Цыпкин.
Но это было ошибкой: о ключе спорить не стоило.
Люська сразу ухватилась.
— То есть как это — подумаешь? — начала она. — Да если вы влезли сюда без разрешения, значит, незаконные?
Я понял, что сейчас она подведет такую законную базу, что крыть будет нечем. Нужно было принимать решительные меры, и я крикнул:
— Нечего их слушать! Пусть сматываются!
Меня поддержали все командиры:
— Сматывайтесь, сматывайтесь!
И дружно шагнули вперед.
— Да вы что? — вытаращила и без того огромные глазищи свои Люська. — Мы хотим пионерский штаб, а вы тоже ведь пионеры.
— Вот именно! — подхватила Вика-Жига. — И я как начальник штаба приказываю всем пионерам… Назар Цыпкин, а тебе как члену редколлегии приказываю особо: немедленно переходи на нашу сторону.
