- Включено, - повторил Сергей пылающее слово.
- На полную включено и должно тянуть.- Теми же мыслями был занят и Ягмур Борджаков.
- И тянет. Пока - из народной копилки.
Сергей закрыл глаза, наморщил лицо и крепко потер переносицу. Глаза от бессонницы, смрада и усталости резало и ломило. Стучало в висках, все тело болезненно ныло.
Походив около поднятых ветром занавесок, он попросил у Нины записи за последнюю неделю и сличил их по дням. Были непонятные скачки и лихорадности, особенно за последние несколько суток, которые предшествовали приезду комиссии. Ожидая вопросов, Нина не отходила далеко от Сергея и не теряла связи с Айной, хлопотавшей у приборов. Хмурый Мамраз молча стоял у раскрытого окна, смотрел на редкие, бледносухощавые, продольно упавшие огоньки Шестого озера. Огромность трескуче сухого озера чувствовалась по какой-то втягивающей тишине и неуловимости границ небесного свода над твердой гладью озерного разлива.
Отвернувшийся к темноватому окну Мамраз внимательно прислушивался к разговору, следил за шагами Нины и шелестом бумаги в руках Сергея Брагина.
- Недельный баланс сульфата к субботе почему-то возрос почти вдвое, а расход энергии снизился.- Не спрашивал, а вслух рассуждал Сергей.- В чем же секрет?...
- Точно и сама не знаю. Скорей всего сказывается новая регулировка и режим экономии,- так же спокойно отвечала Нина. - Люди осваивают установку и понимать начинают...
- Между сменами очень большая разница! Ты задумывалась над этим? - не скрывая своих подозрений, спросил Сергей.- Кстати, что понимать люди начинают?
Интуитивно, затылком Мамраз чувствовал, что Сергей смотрел в эту минуту на него, а голос повысил тоже для того, чтобы и он прислушался к разговору.
- Ничего инкриминирующего, темного в этом я не нахожу, - с нервозной поспешностью отозвалась Нина.- Никто из нас на сульфате или мазуте наживаться не намерен. Проверяйте учет... Счетчики запасные в карманах не носим.- Нина повысила голос, засуетилась и едва не сбила со стола графин на стеклянном подносе.- Вместе с нами работает дружинник. Грезишь, Мамраз, отзовись!..
Не поворачивая головы, глядя на изрезанное полосами света озеро, Мамраз ответил:
- Пора отозваться, Нина Алексеевна! Мне тоже здесь не все понятно, как инженеру, а вот как дружинник, кое-что стал примечать...
Нина тихонько подошла к Мамразу, вздохнула у него за плечом и помолчала, давая этим понять, что при желании могла бы одним словом испортить ему настроение.
Внимательно наблюдая за их молчаливым поединком, Сергей встал, взболтал в графине воду с осадком на дне и посмотрел на свет.
- Взгляни, Ягмур, какая муть!.. Привозная вода быстро мутнеет. Свою надо опреснять. Слышал, на Мангышлаке какой атомный опреснитель отгрохали!.. Будет время, и у себя такой же самоварчик заведем.
- Да, Сережа, это будет здорово; своя пресная вода, мощная газовая река, которая уже идет к нам, обилие электричества!.. Держись, Черная пасть! Все богатства выжмем из Кара-Богаза, и скажем - мы с честью выполнили завет Ильича. Я уверен, что мы скоро так скажем! - Ягмур Борджаков подошел к карте, провел рукой по голубому припаю Каспия, напоминавшему тучный курдюк овцы.
- Вот для этого и надо нам надежной, стоящей техникой обзаводиться, - добавил к словам Ягмура Сергей. - Будем считать, что мы начали решительное наступление, и ленинский завет уже выполняется. Главное сейчас - делать все лучше и быстрей!
- Попробуй разгон взять, если под ногами такое вот путается! - ворчал Мамраз.
В дверь постучали, притом очень странно, ударили около пола чем-то крепким, тяжелым и угловатым.
- Зайдите,- на правах старшего ответил на стук начальник смены Мамраз.
Широкая, обитая толстой мякотью дверь аппаратной отворилась и на порожке встала Степанида Маркеловна с ружьем на плече, с арбузом под мышкой и кастрюлькой в руке. Она прошла прямо к столу и положила свое приношение перед Сергеем Брагиным и Ягмуром Борджаковым.
- Икра баклажанная. Перетомилась чуток, но с дымком, лакомая, - с русским хлебосольством угощала Маркеловна.- На ломтик кладите, а можно и ложкой! - Старуха, приглашая Сергея отведать первым, стала около него с боку и кивала. - В чугунке томила Отведай, Денисыч, и других угости!
- Спасибо, - засуетился Сергей. - А ты подперчила, Маркеловна? Ну, тогда попробуем. В животе давно урчит, чего лукавить. Ягмур, Нина - прошу! - Он встал и пододвинул стул Нине. - Всякого за ночь испытали, а вот поесть не удалось.
- И чтоб наизнанку вывернули кастрюльку, - приказывала Степанида Маркеловна, - а то драгоценную воду расходовать на мытье!
- Уважим,- отозвался Сергей, деловито вооружаясь ложкой.
Не обращая ни на кого внимания и ни мало не стесняясь, Маркеловна блаженно, с тоненьким стенанием зевнула, пошептала что-то и еще раз зевнула, пошире, а потом застыдилась и прикрылась рукавом.
- Ох и снопьяная ночь выдалась! - посетовала старуха.- Тяжко сторожить, когда никто не тревожит. Думаю раздобыть себе нюхательный табак, али, как его - нас! Для бодрости!..
Ее не прерывали. Старуха обиженно посмотрела на всех: делают вид, что слушают, а самим тошно разговаривать со старой. Но Маркеловна ошибалась. Ее слушали и между словами кое-что угадывали. Это старуха сразу же понялг из вопроса Мамраза,'который наглухо закрыл окно и спросил:
- Чеменев тоже по ночам не тревожит? - Мамраз подошел к Айне и что-то шепнул ей. Потом вернулся к ночной охраннице.- А, навещает! Значит, с тобой, Степанида, ему расставаться жалко. Два месяца, как на пенсию ушел, дочь в поселок зовет, а он тут в степи зажился. Не отцепится никак от слепой времянки.
Сергей, сильно проголодавшийся, склонясь над кастрюлей и с каким-то отупением слушая разговор, заметил Мамразу:
- Не удлиняй разговор. Маркеловна сейчас на посту, личность неприкосновенная. Нельзя ее задерживать...
- Никак нельзя,- согласился Мамраз.- Пойдем-ка отсюда, Степанида Маркеловна!
Нина вдруг забеспокоилась, смешалась, некстати заулыбалась.
- Всегда начинается с пустяка, а потом!..
- Мудрец изрек: каждая шутка - начало зла, - ответил суховато Мамраз.
- Другую я пословицу слышала, батыр с Мангышлака! - Нина говорила сбивчиво, озлобленно.- Молодец против овец!.. Эх, дружинник!..
Пока длился их довольно туманный разговор, Сергей смотрел и слушал, но безучастно, с каким-то дремотньм отдохновением. Спасительная спортивная привычка и умение использовать самую короткую передышку для концент рации сил и воли часто выручала Брагина. Он доел икру с теплой, поджаристой, белой пышкой, взрезал арбуз V выдал всем по сочному ломтю, не обойдя и Айну, которая все время как-то настороженно поглядывала на Сергея и, видать, хотела что-то сказать. Красный сахаристый арбуз заставил Мамраза и Маркеловну вернуться с порога. Они заметно повеселели и стали быстро уплетать, явно побаиваясь дальнейшего, неминуемого разговора. Нина положила свой ломоть на подоконник, прикрыла газетой. Ей было не до арбуза, но Сергей истолковал ее отказ по-своему, как пренебрежение или обиду. Желая убедиться в своих догадках, он вырезал из второй половинки арбуза сердцевину и подал ее на кончике охотничьего ножа Нине. Росистая, ядреная, с глубокими норками от семячек мякоть горела на ноже. Страдание на лице Сергея и его умоляющий взгляд не тронули а, пожалуй, больше удивили Нину. Столько искренности и смешной откровенности было в этом неуклюжем жесте, что Нина смутилась, приняла угощение и повернулась к измерителю накала в печи. Стрелка прибора билась около запретной черты. Для оператор а это был серьезный сигнал, и Айна потянулась к телефону, невольно взглянув на Сергея. Недавние муки покинули светлое чело ревнивого ухажёра, он уже спокойно готовил печной капризуле новый ломтик арбуза.
Чего только нельзя увидеть в такую беспокойную ночь, когда усталые, обремененные заботами, но молодые и задорные остаются одни, без опекунов и становятся самими собой. Около посветлевшей Нины и глазастой смуглянки Айны Сергей вдруг стал неузнаваем.
- Все время рваться вверх и вдаль! Вот это девиз, Айна! - Сергей был не то чтобы весел, но после короткого передыха и нежданной трапезы находился в приподнятом настроении.
- Теперь буду знать, чем вас лечить - арбузом! - засмеялась Айна.
Все было таким скоротечным, разноголосым, и все же Сергей сумел воспользоваться светлой полоской, живительной отдушинкой в этой ночи, чтобы устоять и приготовиться к новым испытаниям. Мамраз и Степанида Маркеловна ушли. Не притворив за собой дверь, они спустились с лестницы и о чем-то снова заспорили внизу, на ветру. Последовал за ними и Ягмур Борджаков, которому только что звонили с насосной станции. Оставшись один с девушками, Сергей шумно и проворно прибрал на столе, завернул посуду, остаток еды в марлю и спрятал в шкафчик. Айна, озорно подмигнув ему вместо похвалы, начала звонить по внутреннему телефону в котельную и на завалочную площадку. Нина, кажется, вообще не заметила его стараний.
