Укрывая попугая от ветра и дождя, насколько это было возможно, Титти добежала до палатки Амазонок, где сидела Пегги. За ней последовала Сьюзен.
– Надо погасить фонари, – предложила Сьюзен. – У вас только огарок остался.
– Думаешь, деревья будут падать? – спросила Пегги.
– Они бы упали раньше, если бы было чему падать.
– Бедный Полли, – проворковала Титти над попугаем, который укладывал взъерошенные ветром перышки. Но тот ее поправил:
– Полли хороший.
– Он, кажется, не заметил, что мы потеряли его платок, – сказала Титти.
Нэнси крикнула сквозь ветер:
– Ваша палатка тоже падает?
– Нет, кажется! – ответил капитан Джон.
– Что?
– Пока нет, – крикнул он ей в ухо.
Над островом пронесся порыв ветра, который пригнул тонкие деревья, как траву. Над большой сосной разорвалась молния. Мгновение-другое было темно, потом молния снова расколола небо, и все вокруг стало видно как днем. С каждым порывом ветра палатка капитана Джона моталась, как незакрепленный кливер на корабле во время шквала, камни в кармашках дребезжали.
Роджер выполз под дождь.
– Их становится все меньше. Камни из кармашков падают.
Нэнси с Джоном его не слышали, но они видели, как мотает палатку.
Нэнси ухватила Роджера за плечи, как только он выполз, добежала с ним до палатки Амазонок и запихнула его внутрь.
– Хоть не промокнешь, – крикнула она. Затем она вернулась к капитану Джону, который пытался заползти в свою хлопающую на ветру палатку и вытащить две самые ценные вещи – хронометр и барометр. При очередной вспышке молнии он взглянул на барометр:
– Он упал на четыре десятых!
– Беги к нам в палатку! – крикнула Нэнси. – И принеси фонарь, если ты его нашел.
Капитан Джон отдал ей барометр, а хронометр положил в карман. Он снова заполз в просевшую палатку, нашел фонарь и выбрался обратно.
– Тут ничего не поделаешь, – крикнул он Нэнси. – Идем.
Они залезли в палатку Амазонок, в которой горел фонарик со свечкой. Джон зажег большой фонарь и поставил его на пол посередине. Нэнси снова выскочила наружу, чтобы ослабить крепление палатки. Потом забралась внутрь и задернула дверное полотнище.
– Наша палатка стоит к ветру задом, – сказала она. – Здесь самые сильные ветры дуют с юга. Вот почему мы выбрали это место. И шесты помогают. Наша палатка выстоит.
– Вы сильно промокли? – спросила их Сьюзен.
– Да так себе, – ответил Джон.
– Почти, – сказала Нэнси.
В палатке Амазонок было маловато места для шестерых да еще клетки с попугаем, поэтому сидели по трое на каждом спальнике. Между ними у задней стенки палатки, справа, лежала охапка хвороста, которую Нэнси припасла на утро. Слева стояла клетка, а посередине – большой фонарь. Приходилось жаться потеснее, чтобы не касаться стенок. Теперь, когда они были все вместе, непогода уже не так пугала. Даже Пегги, которая побаивалась грома, развеселилась – отчасти чтобы не показывать Роджеру, что она боится. С Нэнси было иначе. Нэнси знала об этом страхе, и с ней можно было не притворяться. Сьюзен слегка беспокоилась о том, что вещи промокнут, но радовалась, что ничего плохого не случилось. Джон думал, что им повезло – шторм дождался последней ночи. Нэнси гордилась своей устойчивой палаткой, которая не боялась даже самых яростных порывов ветра, бьющих в стенки. Титти с горящими глазами размышляла о тайфунах. Попугай уложил свои перья как положено и радостно чирикал под ярким светом лампы.
Какое-то время они сидели, слушая, как шторм гремит над островом. Потом Джон вспомнил о лодках и устыдился, что не подумал о них раньше.
– Я пойду посмотрю, как там «Ласточка».
– Лопни мой шпангоут, там ведь и «Амазонка» рядом! Хорошо, что вчера вечером мы как следует поставили их на якорь.
Оба капитана встали. Нэнси раскрыла вход.
– Закройте за нами, – велела она.
– Я тоже пойду, – вскочила Титти. – С попугаем теперь все будет в порядке.
– Ты только вымокнешь, и все, – сказала ей Сьюзен.
– Я и так мокрая. И мокрее уже не буду. Я хочу посмотреть. Может, мы больше не увидим такого шторма!
– И я тоже пойду, – вызвался Роджер.
– Нет, ты не пойдешь, – остановила его боцман. – Ты-то сухой.
– Я скажу тебе, что ты можешь сделать, Роджер, – сказал Джон. – Ты можешь дать капитану Нэнси свой фонарик. Ее большой фонарь не годится, он останется с тобой в этой палатке.
– Есть, сэр, – отрапортовал Роджер. Раз уж он не может пойти, хотя бы его фонарик пойдет, а это лучше, чем ничего.
Титти, Джон и Нэнси выбрались из палатки в объятия бури. Светя фонариками, сгибаясь под ветром и дождем, они пробрались к гавани. В лодках было изрядно воды, и озеро слегка поднялось, но «Ласточка» и «Амазонка» стояли на якоре, где положено. И были в порядке.
– Хочу ослабить перлинь, – сказал Джон. – А то он слишком сильно натянулся.
– Я тоже так сделаю.
Они слегка ослабили носовые фалини.
– Знаешь, это отличная гавань, – прокричала ему Нэнси. – Ты только прислушайся, что творится там, снаружи.
В закрытой гавани ходила рябь, но это не имело значения. Большие камни с двух сторон разбивали волны на входе в нее. Но ребята слышали, как бьются волны о мелководье снаружи и вдоль крутого западного берега. Титти отделилась от остальных и взобралась на низкий край скалы, которая шла вдоль берега и рассекала ветер выступающим ребром. Брызги разбивавшихся внизу волн летели матросу в лицо. Вспышки молний в небе озаряли все озеро и позволяли увидеть высокие волны с белыми верхушками. Потом снова стало темно. А потом в небе засверкало еще больше молний, озарив луга, леса и холмы на другой стороне озера, за бушующими волнами.
Джон и Нэнси вернулись бы к палатке без нее, если бы Нэнси не увидела свет фонарика в стороне от тропы.
Джон отыскал Титти и ухватил за рукав:
– Пошли. Мы думали, ты уже ушла.
– Есть, сэр, – ответила Титти, хотя Джон не мог услышать ее, и они догнали Нэнси и вернулись в палатку вместе.
– Ну что же, – сказала Сьюзен, – если раньше вы были мокрыми, то сейчас вы еще мокрее. И переодеться не во что.
– Оно того стоит, – сказала Титти.
– А с лодками все в порядке? – спросил Роджер.
– Лучше и быть не может, – ответила Нэнси. – Но их командам придется завтра все упаковывать.
– А который уже час? – забеспокоилась Пегги. – Сьюзен сказала, что сейчас только около трех.
– Уже почти пять, – ответил Джон.
***
Никто не смог заснуть. Они были моряками, потерпевшими кораблекрушение.
– Обе мачты снесло, – начала капитан Нэнси.
– Но сначала молния ударила в бизань, – сказал капитан Джон.
– А вы видели голубые огни на рангоуте? – спросила Нэнси. – Это было до того, как сломалась бизань.
– Потом мы получили пробоину, в которую хлынула вода.
– Боцман выбежал на палубу с криком: «Все к помпам, пять футов в трюме!» Это была ты, Сьюзен, – пояснила Нэнси.
– А почему не я? – осведомилась Пегги.
– Ты была вторым боцманом. Ты занималась сооружением плота. Нет, не так. Мы не строили плот. Я забыла. Ты рубила обломки, чтобы очистить палубы, и следила за спуском лодок.
– Одна лодка называлась «Ласточка», а вторая – «Амазонка», – добавил Роджер.
– Волны разбили корабль, – продолжила Титти. – И он пошел ко дну со всеми, кто был на борту. Потому что кто-то убил альбатроса.
– Пиастры, пиастры, – выкрикнул попугай.
– Да. Корабль вез пиастры. Потому и потонул так быстро, – согласилась Титти.
– Мы спустили лодки, – подхватила Нэнси. – А потом корабль потонул, а мы остались одни в море.
– Иногда волны были такими, что мы не могли увидеть друг друга, – рассказывал Джон. – Но иногда видели.
– У нас в лодках почти не было пищи, только по бисквиту на каждого и немного воды, – добавила Сьюзен.
– День за днем мы боролись со штормом, – опять вступила Нэнси. – Мы плыли на норд-норд-ост. Мы решили так еще до того, как покинули корабль.
– Мы съели бисквиты и выпили воду, – сказала Пегги.
– Сверкали молнии, и непрерывно гремел гром, – живописала обстановку Титти. – Мы с Роджером снаряжали «Ласточку», а Пегги – «Амазонку».
– Потом дождь перестал, и долгие дни нам нечего было есть и пить, – снова Нэнси.
– Мы на «Ласточке» стали бросать жребий – кого есть первым, – вдохновенно выдумывала Титти.
– И тут мы увидели землю, – сообщила Нэнси.
– Мы тоже, одновременно, – вставил Роджер.
– На берегу были огромные камни.
– Мы только увидели землю, когда вспыхнула молния, – сказала Титти. – Пальмы гнулись на ветру.
– Молнии били все время, – говорила Нэнси. – Мы лавировали между камнями. Наши лодки опрокинулись, и мы уцепились за них. Нас выбросило на берег волнами. Мы потерпели крушение. Но были живы.
