Дом этот был не такой высокий, как у Васиного дяди, без всяких там башен, но все равно большой и за высоким забором. Я позвонил. Долго никто не открывал, наконец, в застекленном окошке показалось бородатое лицо.
— Кто такие? Что нужно?
— Поговорить.
— С кем?
— С вами.
Наверное, мы не представляли ничего опасного, калитка открылась и мы вошли. Да этому человеку и некого было бояться. Он был ростом с Васиного отца и величиной с медведя, разумеется, вставшего на задние лапы. Был он в какой-то длинной серой рубахе, в наброшенном сверху овчинном полушубке. Двор был страшно грязный, ну не пройти, залитый талой водой и раскисшим серо-черным снегом. Кое-где из этого мессива высовывались камни, образуя что-то вроде дорожки. По этим камням хозяин и запрыгал к крыльцу. Мы за ним. На одном из камней Вася Че, конечно, подскользнулся и по колено провалился в лужу. Кое-как добрались. Я сказал Васе, чтобы он меня подождал в прихожей, а сам пошел за хозяином по лестнице. Мы поднялись на второй этаж. Комната там была, наверное, с ширину дома. И кругом окна. И почти пустая.
— Ну? — сказал хозяин довольно недружелюбно. — Что тебе надо?
— Поговорить, — сказал я.
— Разве мы не говорим?
— Я только начал… — этот человек был такой грубый и недоброжелательный, что я просто растерялся. Я сказал: — Я хочу передать вам привет от Учителя…
— Какого Учителя?!! — взорвался этот грубиян.
— Вашего Учителя. Вы были у него в ашраме, в Индии.
— Пятнадцать лет назад тебя еще в зародыше не было! Может, ты с ума сошел, мальчик? Он умер пятнадцать лет назад!
Конечно, откровенничать с совершенно чужим и совсем не симпатичным человеком мне не хотелось. Но что было делать? Пришлось рассказать ему все с самого начала. Как я купил книгу Учителя, как первый раз оказался под потолком в своей комнате и увидел себя на диване под одеялом. Ну и так далее… Я рассказывал, а у него прям челюсть отваливалась, хоть и была плохо видна из-за бороды. Когда я закончил, он вообще впал в какую-то истерику, стал бегать по комнате из конца в конец, от одного окна к другому и кричать, — почему это он должен мне верить, кто я такой, щенок какой-то, а он целый год провел в Индии, почему он должен верить какому-то щенку… Думаю, хорошо что там не было мебели — он бы ее переломал. Я вспомнил, как о нем отзывался Учитель — «плохой ученик… нетерпеливый…» Возможно, я сделал глупость, я ему это передал, эти самые слова про плохого ученика… Он остановился и посмотрел на меня так, как будто хотел убить. Но потом успокоился. А когда он успокоился, я сказал, — пусть подумает сам, как бы я, мальчик тринадцати лет, его нашел, и зачем мне это было нужно, если бы все, что я ему сказал, было неправдой? После, я передал ему самое главное — семечко. «Семечко» его окончательно потрясло. «Семечко» — это был как бы пороль Учителя, его фишка. Ведь понятно, есть курица и яйцо, круговращение воды в природе… А есть семечко и растение… Растение и его семечко… Ну, вы понимаете… Это главное… Это, если подумать, во всем. В природе, в философии, в науке… Короче, в жизни. Тем более, я как-то не сомневаюсь, что семечко появилось куда раньше, чем какая-то курица и ее яйцо. Хотя и после воды.
Бородач взял семечко, опустился на топчан и окаменел. Я ждал. Прошла минута, вторая… Я подошел и потряс его за плечо. Он посмотрел на меня, как, наверно, смотрел на жену дяди Васи Че, как будто я был стеклянный. Я потряс его сильнее и сказал, что мне надо идти или мы опоздаем на автобус, и чтобы он дал мне пару газет, потому что мой друг Вася Че. провалился в лужу и промочил ноги. А его мать, которая умерла несколько лет назад, попросила меня о нем позаботиться.
— У меня нет газет, — вяло так огрызнулся Бородач. — Я их не читаю.
Тогда я попросил у него какой-нибудь бумаги, взамен газет. И так же вяло, еле шевеля губами он сказал, что внизу под лестницей лежат рулоны обоев. Я спустился вниз, нашел под лестницей обои, оторвал от одного рулона пару кусков, заставил Васю разуться и вместо мокрых носков обмотать ноги бумагой.
Домой мы добрались благополучно. Уже в автобусе я вспомнил про бутерброды моей матери, и мы их съели один за другим. В город мы приехали уже в сумерках, и было очень весело смотреть, как к нам приближаются его огни.
Прошло две недели. Тоже было воскресенье. Мать в этот день не работала. Она напекла пирожков, а потом лежала на диване в халате и смотрела телевизор. Мы никого не ждали. И тут раздался звонок в дверь.
— Открой, — сказала мать. — Только сначала посмотри в глазок.
Я посмотрел в глазок — перед нашей дверью стоял незнакомый человек, большой такой, очень крупный. Я не очень-то разбираюсь в одежде, но и я заметил, что он хорошо одет — в плаще и белой рубашке с галстуком.
— Кто вам нужен? — спросил я, чуть приоткрыв дверь.
— Ты меня не узнаешь? — спросил в свою очередь знакомый голос.
Я присмотрелся, — конечно, это был Бородач, только гладко выбритый, без бороды. Я впустил его. Он вошел в комнату и, казалось, стал еще крупнее, заполнил собой нашу маленькую квартиру. Мать запахнула халат, вскочила с дивана и закричала:
— Кто вы такой? Что вам от нас надо?
— Я… — Бородач выдержал паузу и дал матери немного успокоиться. — Я… сосед дяди… друга вашего сына…
Для моей матери понять это было слишком сложно.
— Кто-кто? — переспросила она.
— Сосед дяди друга вашего сына, — терпеливо повторил Бородач.
— Да, — подтвердил я. — Это сосед дяди Васи Че.
— Нам надо поговорить, — сказал Бородач.
Мы зашли ко мне в комнату (в конце-концов у меня же есть своя-моя комната, которую мать называет «твоей», то есть, «моей») и предусмотрительно плотно закрыл дверь.
— Как ты думаешь, — спросил Бородач, — чего хочет от меня Учитель?
— Я думаю, — я сказал. — Он хочет, чтобы вы передали от него «привет» другим ученикам. Ведь он их ждет, а они не могут выйти за земные пределы.
Бородач опять взорвался, да, Учитель прав, он был очень нетерпеливым:
— Они не могут, а ты можешь! Ты можешь! Я не могу, а ты можешь! Щенок, сморчок, гусеница! Ты можешь! — закричал Бородач.
— Могу, — сказал я. — А с гусеницей вы, конечно, переборщили.
— Переборщил, — сказал Бородач и сел на мою кушетку. От его тяжести она затрещала. — Не беспокойся, я тебе новую куплю.
С минуту он сидел не шевелясь и особенно старательно дыша, наверно, по какой-то системе. Потом сказал:
— Поедешь со мной в Индию.
Тут в комнату ворвалась моя мать.
— Никуда он с вами не поедет! Ни в какую-такую Индию, что за бред! Кто вы такой?!
Она была в такой ярости, что мне казалось еще чуть-чуть и она схватит какой-нибудь тяжелый предмет, мою настольную лампу или камень с вкраплениями слюды, который я в прошлом году притащил с бабушкиной дачи, и ударит Бородача по голове. Но Бородач не растерялся.
— Вы знаете, что он выиграл конкурс? — спросил он.
— К-какой конкурс? — тут уж растерялась моя мать.
— Интернет конкурс…
— У нас нет компьютера!
— Я же хожу в компьютерный класс, — ловко ввернул я.
— Да, — подхватил Бородач. — Он ходит в компьютерный класс и выиграл конкурс в интернете. Он угадал слово.
— К-какое такое слово?
— Джомолунгма! — выкрикнул я.
— Это такая гора, да? Гора? — мать потихоньку отступала.
— Это самая высокая гора в мире. Она еще называется Эверест.
— А ваш сын! — с пафосом воскликнул Бородач. — Ваш сын единственный, кто назвал ее по непальски — Сагарматха!
— Сагарматха — это по-непальски, — вторил ему я.
— По-непальски… — мать была раздавлена этой аргументацией.
— Я — член жюри этого конкурса и официально объявляю, что как победитель, ваш сын награждается поездкой в Индию.
— А школа?! — в последний раз слабо запротестовала мать.
— Не беспокойтесь, — со школой мы все уладим.
Не могу сказать, что мне нравился Бородач. Скорее, он мне совсем не нравился. Но я так хотел поехать в Индию, что действовал с ним заодно.
Мать металась по квартире, соображая, что собирать мне в дорогу, а Бородач все-таки не мог удержаться, чтобы меня не уколоть.
— Мне нужен его паспорт…
— У него еще нет паспорта, вы что?
— Нет паспорта? — фальшиво удивился бородач. — Тогда давайте свидетельство о рождении. Сколько ему? Одиннадцать?
— Тринадцать, тринадцать с половиной, — сказал я.
На другой день Бородач появился у нас в школе. Говорил с классной и с директором, показывал им какие-то бумаги. Все было улажено. Только Вася Че. на меня обиделся:
— А… — сказал он, глядя вслед Бородачу. — Так вот оно что. Так вот зачем ты тогда к нему меня потащил? А может и к дядьке тогда поехал. Я-то думал, что ты мне друг. А это все из-за конкурса…
Я не стал его разубеждать.
Я никогда раньше не летал на самолете… Вначале еще ничего, но когда самолет оторвался от земли, я очень испугался и вцепился в подлокотники. Бородач бросил на меня насмешливый взгляд:
