– Послушайте! – со слезами на глазах воскликнул первый юнец. – Это нехорошо!..
– Дайте нам возможность отыграться! – зарыдал второй.
– Имейте ж хоть капельку жалости, – простонал третий.
– Ну ладно, – великодушно согласился Фердинанд. – Бросим ещё разок, но имейте в виду – это конец. Ставлю на обе жестянки!
– Согласны! – крикнули хором юнцы, назначив одновременно в партнёры Фердинанду старшего юнца, который мастерски умел обманывать и был силён в броске.
Метнули.
И на этот раз бросок Фердинанда был несравненно лучше, чем бросок противника. Фердинанд сыграл как виртуоз. Он сгрёб в карман обе золотые пуговицы. Улыбнувшись присущей одному только ему улыбкой, в которой обнажались оба ряда его великолепных, внушающих трепет зубов, Фердинанд проговорил:
– Играть с вами сплошное удовольствие. Может, сразимся как-нибудь ещё? Я в вашем распоряжении.
Юнцы, переступая с ноги на ногу, тупо смотрели в землю.
– Что ж… мы с удовольствием… только у нас… в ближайшее время… нет этого самого… времени, – сказал первый.
– Вот именно… времени… – подхватил второй.
– Да… со временем… у нас не того… – промямлил третий.
Все трое повернулись и, придерживая руками брюки, отправились прочь несолоно хлебавши.
Фердинанд вернулся к мундиру, который дремал в ожидании на скамейке. Прежде чем выйти из-за кустов, он зажал обе золотые пуговицы между зубами.
– Гляди, – прошепелявил Фердинанд, – я несу их тебе в зубах.
– Просто не верится! – пророкотал мундир. – Невероятно! Как тебе это удалось?
– Секрет… – скромно ответил Фердинанд. – Если б ты не спал, ты б, наверно, всё слышал…
– Да, я слегка вздремнул, – признался мундир. – Боже, мои родные пуговки!
– Пошли, сейчас мы их пришьём, – сказал Фердинанд и помог мундиру напялиться на себя.
Едва обе чудом обретённые пуговицы очутились на своём месте, как появился адъютант и, вытянувшись перед Фердинандом в струнку, отрапортовал:
– Разрешите доложить: сегодня воскресенье!
– Как, уже? – удивился Фердинанд. – По-моему, ещё только четверг.
– Время летит, генерал, – отвечал, щёлкнув каблуками, адъютант. – Машина стоит внизу, пора ехать.
– Куда? – спросил Фердинанд.
– На парад, генерал. Сегодня вам предстоит принимать парад.
– Припоминаю… В самом деле, был какой-то разговор о параде. Это обязательно?
– Все ждут, генерал.
– Может, кто-нибудь меня заменит… Ужасно не хочется сегодня принимать парад.
– Исключено, генерал! – решительно произнёс адъютант. – Заменить генерала не может никто.
– А почему?
– А потому что у вас самый красивый мундир, какой только можно себе представить. Никакой другой мундир не выглядит на трибуне так внушительно, как ваш.
– Я разрешу надеть его тому, кто меня заменит, – простодушно пообещал Фердинанд.
– Вот уж нет! Никогда я на это не пойду! – закричал басом мундир. – Ни на ком другом не намерен болтаться на трибуне!
– Опять заважничал… – заявил Фердинанд. – Ничего не поделаешь, придётся ехать на парад…
Ровно в десять Фердинанд в парадном мундире появился на празднично украшенной трибуне. Рядом адъютант – руки по швам. Тотчас в отдалении прокатился гром пушечных выстрелов и послышался мерный гул шагов марширующего войска.
Чем ближе к трибуне выстукивали ритм тяжёлые сапоги с подковами, тем больше росла в Фердинанде уверенность, что отряды состоят из одних только котов.
– Что за часть? – шёпотом спросил он у адъютанта.
– Полк Котов в Сапогах, – также шёпотом сообщил адъютант.
– Хорошие солдаты?
– Замечательные.
– Чем же они замечательные?
– Могут без малейшего шороха подкрасться к неприятелю.
– Любопытно, как это им удаётся, – поинтересовался Фердинанд, – в этих сапогах с подковами?
– На поле сражения, генерал, полк Котов в Сапогах отправляется босиком, сапоги у них только для парада, – с улыбкой пояснил адъютант.
– Ах, так… – протянул Фердинанд. – А вооружение какое?
– Самое современное, генерал. Дистанционно управляемые когти.
– То есть как это "дистанционно управляемые"?
– Управляемые из центра, который находится у них в мозгу.
– Каков же принцип устройства? – осведомился Фердинанд, который очень любил вникать в научные проблемы.
– Весьма простой, генерал, – пояснил адъютант. – Немного напоминает шасси самолёта. Когда самолёт в воздухе, шасси убрано в фюзеляж, когда самолёт приземляется – шасси выпускается наружу. В обычном положении когти убраны вовнутрь, но в момент атаки они автоматически выбрасываются наружу и превращаются в грозное оружие.
– Удивительно интересно! – с восторгом воскликнул Фердинанд.
Под приветственные клики всё новые отряды Котов в Сапогах проходили перед трибуной, выстраиваясь в широкое каре на Площади Увеселений. Окутанные клубами дыма, появились, в свою очередь, отряды котов с зажжёнными трубками в зубах.
– А это что такое? – спросил Фердинанд.
– Трубочники, – пояснил адъютант. – Когда необходимо, они зажигают по команде на поле битвы свои огромные трубки и ставят дымовую завесу, которая сбивает неприятеля с толку.
– Эти отряды сформированы недавно?
– В прошлом месяце, – подтвердил адъ-ютант. – Хотя следует признать, что в поэзии идея существует давно…
– Что вы говорите! В каком именно произведении? – осведомился Фердинанд.
– В знаменитой поэтической эпопее, которая, как вы, вероятно, помните, начинается словами:
"Слушай сказку: у ворот курит трубку старый кот". Именно оттуда пошла идея…
– Удивительно интересно, – протянул Фердинанд. – А это что? заинтересовался он, увидев отряды котов на мотоциклах.
– Это специальные отряды Крысоловов. Благодаря мотоциклу они развивают бешеную скорость.
– А если крыса юркнёт в нору?
– Как раз эта проблема, генерал, окончательно не решена. Если, скажем, нора достаточно велика, чтоб в ней поместился Крысолов вместе с мотоциклом, всё обстоит благополучно. Но если нора узкая, то погоня может обернуться для Крысолова трагедией;
– В самом деле… Я вижу, это трудная служба.
– Ещё бы! – подхватил адъютант.
– Зато какая приятная, – добавил Фердинанд.
– Вы полагаете? – спросил адъютант, испытующе посмотрев на Фердинанда.
– А то как же! Катайся себе на мотоцикле сколько угодно. Будь у меня чуть побольше времени, – размечтался Фердинанд, – я бы сам пошёл в Крысоловы.
– Генералу не положено, – заявил раздосадованный адъютант.
– Вот жизнь… – с иронией проговорил Фердинанд. – Чуть узнаешь о чём-то интересном, сразу выясняется, что это не для тебя!
– Генерал обязан ездить в лимузине, – заметил адъютант. – Можно и на коне, при условии, конечно, что конь породистый.
– На породистом мотоцикле я тоже могу! – воскликнул Фердинанд.
– Как вам будет угодно, генерал, – проговорил адъютант, – только я не уверен…
– Хватит умничать! – рявкнул Фердинанд и так топнул, что эхо пошло кругом. – Захочу и буду ездить на мотоцикле днём и ночью, понятно?
– Так точно, – оробев, пролепетал адъютант. Сгрудившаяся у трибуны толпа, видя, что генерал не на шутку разгневался, в страхе оцепенела. В тишине слышался мерный гул шагов да грохот мотоциклов. Наконец все отряды стали в каре. И тут к адъютанту подлетел какой-то человечек в чёрном костюме и сказал ему что-то на ухо. Адъютант кивнул в знак согласия и на цыпочках приблизился к Фердинанду.
– Генерал, – прошептал он, – вас просят произнести речь. Ваши верные солдаты ждут вашего слова.
– А мне не хочется, – коротко ответил Фердинанд.
– Так нельзя, генерал, – снова зашептал адъютант.
– Скажите им что-нибудь от моего имени.
– Не имею права, генерал.
– Вот видите! – воскликнул, ликуя, Фердинанд. – Вам тоже не хочется… Как и мне. Вы только ссылаетесь на то, что не имеете права…
– Я правду сказал!
"Как бы не так!" – буркнул про себя Фердинанд.
– Да и не меня просят сказать речь, просят вас,- – проговорил в отчаянии адъютант. Парад сильно уже затянулся, а всякая затяжка, как было известно адъютанту по опыту, производит на торжествах крайне неблагоприятное впечатление.
– Мне нечего сказать, – заявил Фердинанд с присущим ему простодушием.
– Нет, вы должны произнести речь!.. – настаивал адъютант.
– Что же мне сказать? – спросил Фердинанд, сам впадая в отчаяние.
– Во всяком случае, что-нибудь военное.
– Я могу сказать: пушка. "Пушка" ведь военное слово, правда?
– Несомненно, – подтвердил адъютант. – "Пушка" – слово военное. Но одной "пушки" мало.
– К "пушке" я могу прибавить чего-нибудь ещё.
– Отлично, генерал, отлично, – обрадовался адъютант.
– Чтоб звучало солиднее, я прибавлю к "пушке" слово "большая", – сказал Фердинанд. – Большая пушка! Как вам это нравится? Речь хоть куда, не правда ли?
