— В Мурманске минус пятнадцать, — сообщил он, пожимая сыну руку.
Артемис заблаговременно встал на особую плиту пола перед камином. Никто не требовал, чтобы он пребывал именно там, однако папа всегда располагался в стоящем у огня кресле времен Людовика XV, а кому понравится выворачивать шею во время разговора?
Фаул-старший занял обычное место у камина, и Артемис всем существом ощутил, насколько отец доволен его предусмотрительностью.
— Судно готово, я полагаю?
— Да, готово к выходу в море, — подтвердил папа. Его голубые глаза возбужденно блестели. — Арти, мой мальчик, это совсем новый рынок. Москва уже стала одним из самых прибыльных торговых центров, и север России неминуемо последует за столицей.
— Как я понимаю, мама не слишком довольна твоей последней затеей.
На днях родители спорили до глубокой ночи. Счастливую в остальном супружескую жизнь омрачали лишь деловые интересы Артемиса-старшего. Он управлял преступной империей, щупальца которой протянулись от серебряных рудников на Аляске до судостроительных верфей в Новой Зеландии. Ангелина была убежденным борцом за охрану природы и филантропом и искренне считала, что своей криминальной деятельностью и безжалостным использованием природных ресурсов Артемис Фаул-старший подает дурной пример сыну.
— Он вырастет таким же, как его отец, — услышал как-то вечером Артемис благодаря установленному в аквариуме «жучку».
— Я думал, ты любишь его отца.
Артемис услышал шорох одежды, когда родители обнялись.
— Люблю. Люблю больше жизни. Но я люблю и эту планету.
— Любовь моя… — прошептал Артемис-старший так тихо, что «жучок» едва уловил его голос. — В последнее время возникли некоторые финансовые затруднения. Весь имеющийся в наличии капитал связан с незаконными предприятиями. Мне нужна одна крупная сделка, чтобы я мог начать переход на полностью легальный бизнес. Как только у нас появятся акции, приносящие высокие дивиденды, мы сможем спасти весь мир.
Артемис услышал, как мать поцеловала отца.
— Хорошо, мой принц пиратов. Одна крупная сделка, и мы начнем спасать мир.
Одна крупная сделка. Партия беспошлинной кока-колы для русских. Но и, что гораздо важнее, канал торговли через Арктику. Отцу, подозревал Артемис, будет не просто расстаться с этим каналом после одной-единственной сделки. Тут пахло миллиардами.
— «Звезда Фаула» полностью загружена и готова к выходу в море, — сообщил отец Артемиса во время их запланированной встречи в кабинете. — Не забывай, одними добрыми намерениями мир не спасти. Для достижения цели нужны средства, и лучшим из них является золото.
Артемис-старший кивком указал на герб и девиз Фаулов, красовавшийся на резной деревянной панели над камином.
— Aurum potestas est. Золото — это власть. Никогда не забывай об этом, Арти. Пока у зеленых не появятся большие деньги, никто не станет их слушать.
Молодой Артемис буквально разрывался между родителями. Отец олицетворял все, ради чего существовала семья. На протяжении веков династия Фаулов процветала благодаря преданности делу обогащения, и Артемис не сомневался в том, что отец найдет способ преумножить состояние, прежде чем переключиться на охрану окружающей среды. Он любил мать, но богатство Фаулов требовалось сохранить.
— Настанет день, и тебе самому придется заниматься делами семьи. — Артемис-старший застегнул пальто. — И когда он настанет, я буду спокоен, потому что самым важным для тебя будет благополучие Фаулов.
— Конечно, папа, — кивнул Артемис. — Фаулы — самое главное. Но этот день настанет через много десятилетий.
Глава семьи рассмеялся.
— Мне остается только надеяться на это, сынок. Я должен оставить тебя. Заботься о маме, пока меня не будет. И не позволяй ей растрачивать попусту семейное состояние, хорошо?
Эти слова были произнесены в шутку, но через неделю, когда судно Артемиса-старшего потерпело аварию, а самого Фаула признали погибшим, они стали законом, по которому отныне жил его сын.
«Заботься о матери, не позволяй ей растрачивать попусту семейное состояние».
Два месяца спустя Артемис сидел за столом в том же кабинете, просматривая данные на дисплее компьютера. По экрану бежали колонки цифр, отражавшие весьма удручающее финансовое положение его семьи. Оно стало резко ухудшаться сразу же после исчезновения отца. Теперь главой и хранителем империи Фаулов сделался сам Артемис, а потому ему надлежало вести себя подобающим образом.
Как только судно Фаула-старшего кануло в черные арктические воды, все должники единодушно прекратили платежи, а группы фальшивомонетчиков, боевиков, воров и контрабандистов переметнулись в другие организации.
«Воровская честь? — с горечью подумал Артемис. — Вряд ли таковая существует».
В одночасье большая часть состояния просто испарилась, а ведь ему, кроме всего прочего, приходилось управлять имением и заботиться о маме, состояние которой стремительно приближалось к нервному расстройству.
Вскоре объявились и кредиторы, спешившие отхватить свой кусок пирога, прежде чем останутся только крошки. Чтобы оплатить закладную на особняк и погасить другие текущие платежи, Артемис был вынужден продать на аукционе рисунок Рембрандта.
Ангелина Фаул не облегчала положения.
Она наотрез отказалась верить, будто Артемис-старший пропал без вести, и упрямо продолжала спасать мир, не считаясь с расходами.
Тем временем ее сын пытался организовать экспедицию для поисков отца. А это чрезвычайно трудно, если тебе всего десять лет и никто в мире взрослых не воспринимает тебя всерьез, несмотря на многочисленные призы в области изобразительного искусства и музыки, не говоря уже о дюжине или более того прибыльных патентов и авторских лицензий, оформленных по всему миру. Со временем Артемису светило сколотить неплохое состояние, вот только, к сожалению, это «со временем» приближалось недостаточно быстро. Деньги же требовались немедленно.
Он вознамерился оборудовать аналитический центр, откуда имел бы возможность контролировать Интернет и новостные каналы. Для осуществления замысла следовало приобрести не менее двадцати компьютеров. Кроме того, в одной из московских гостиниц команда исследователей Арктики дожидалась очередной выплаты. А платить было нечем.
Юный Фаул задумчиво постучал по экрану ухоженным ногтем.
«Надо что-то делать».
Войдя в спальню, Артемис застал мать в слезах. Сердце екнуло, но он сжал кулаки и приказал себе быть сильным.
— Мама, — он помахал выпиской из банковского счета, — что это такое?
Ангелина вытерла глаза носовым платком, приподнялась на локтях и с трудом, как могло показаться, узнала сына.
— Арти… — всхлипнула она. — Мой маленький Арти. Посиди со мной.
Круги расплывшейся туши окаймляли заплаканные глаза Ангелины, угольно-черные на мертвенно-бледном, почти прозрачном лице.
«Будь сильным».
— Нет, мама. Я не стану сидеть и разговаривать с тобой. Я жду от тебя объяснений по поводу чека на пятьдесят тысяч евро, который ты послала в Центр охраны дикой природы в Южной Африке.
Ангелина явно не понимала, о чем он спрашивает.
— В Южной Африке, дорогой? Кто поехал в Южную Африку?
— Ты послала чек на пятьдесят тысяч евро и Южную Африку. Я отложил эти деньги на экспедицию в Арктику.
— Пятьдесят тысяч. Знакомая сумма. Спрошу у отца, когда он вернется. Путь только попробует снова опоздать к ужину, я…
Артемис потерял терпение.
— Мама, прошу тебя. Попытайся вспомнить. У нас нет лишних денег на благотворительность в Южной Африке. Мы уволили всех слуг, кроме Дворецки, и ему уже месяц ничего не платим.
— Лемур! — торжествующе воскликнула Ангелина. — Я вспомнила. Я купила шелковистую сифаку.
— Невозможно, — отрезал Артемис. — Вид Propithecus candidus считается вымершим.
Голос матери стал резким.
— Нет. Маленькую сифаку обнаружили в Южной Африке. Неизвестно, как она попала туда с Мадагаскара, вероятно, на браконьерском судне. Я должна была ее спасти Арти, это последний экземпляр.
— Через год или два животное умрет, — холодным тоном произнес Артемис. — И наши деньги пропадут.
Ангелина пришла в ужас.
— Ты говоришь совсем как…
— Отец? Отлично. Кто-то должен вести себя благоразумно.
Лицо Артемиса оставалось суровым, но внутри он дрожал от ужаса. Как он мог разговаривать подобным тоном с матерью, когда она сходит с ума от горя?
«Почему я не утратил присутствия духа? — спросил он себя и мгновенно ответил: — Потому что я — Фаул, а Фаулы всегда с честью преодолевали невзгоды».
— Но, мама, пятьдесят тысяч! За лемура?
— Возможно, удастся найти самку, — возразила Ангелина. — И мы сумеем спасти вид.
