И это всё. Поблизости кроме Дуба, цепи, леса слева и моря справа не было больше ничего… и никого, даже Гоблина.
— Чёрт! Где Блинов? — сам у себя вслух спросил Вовка и тут же услышал лилейный голосочек, донёсшийся из густой кроны дуба:
— Чёрт тут давно уж не появлялся — с тех пор как усатый ему рога укоротил. А мой суженый здесь, со мной. Спасибо тебе, Вова, что ты мне его привёл.
— Кто это говорит?! — удивлённо спросил Вовка.
— Кто, кто… я говорю, кто же ещё? — и листва зашевелилась. Только теперь он разглядел свисающий из листвы огромный рыбий хвост. Хвост медленно раскачивался из стороны в сторону. Среди густых листьев дуба Вовка сразу же увидел и того, точнее ту, которой принадлежал этот хвост.
Странно, но Вовка даже не испугался и не удивился. Он, как будто, уже ожидал чего-то подобного. Русалка мёртвой хваткой вцепилась в Гоблина. Вовка понял, что вырваться из этих «объятий» Гоблину вряд ли удастся. Да он и не пытался вырываться, так как всё ещё не понимал, что с ним произошло, и куда он попал. Гоблин просто сидел на ветке, удерживаемый железными объятиями русалки.
— Спасибо, Вова, за то, что ты привёл мне моего суженого, — продолжила русалка. — Мне давно было предсказано, что ко мне прилетит мой принц из вашего Мира, и вот оно свершилось.
— Чаво-чаво свяршилось? — услышал Вовка скрипучий голос, у себя за спиной.
— Уж что свершилось, то и свершилось, — очень грубо ответила русалка.
Вовка обернулся и увидел двоих. Один был старик, тощий, как скелет, и с золотой короной на голове. Рядом с ним страшная крючконосая старуха, почему- то сидящая в деревянной ступе и держащая в руках метлу.
Гоблин начал истерично кричать и вырываться. Русалка быстро прекратила истерику. Она силой запихала Гоблину в рот что-то похожее на ананас. А старуха произнесла скрипучим голосом:
— Смотри, Коша, малчышка.
— Ага, вижу, — прохрипел в ответ тощий.
— Вы кто такие? — удивился Вовка.
— А ты чаво, — проскрипела старуха, — двоячнык, але сказык ня читывал?
— Что это, не двоечник я, и сказки читал, только вас-то на самом деле нет.
— Это меня-то нет?! — завопил тощий. — Самого царя Кощея нет?! — Казалось, что он вот-вот лопнет, точнее не лопнет, а рассыплется от злости.
— Коша, Коша, успокойся, ты жа апосля инсульту, тобе жа нельзя нервначить, — заскрипела старуха.
— Что ты меня моим инсультом всё время попрекаешь?! У самой хвороб не счесть, а туда же! — продолжал возмущаться Кощей.
— Ну чаво ты, Коша, прядумал? Каке таке хворобы? Подумашь костяной хандроз, и всяво-та.
— Ага, а про склероз забыла?
— Какой ящё склярос? Я про няво ня помню — склярос у мяне.
— А язва желудка?
— А язва-та от чаво? От таво, шты мяса давно не едывала.
— Ну так сейчас и поедим.
— Ты чаво, ты чаво?! Да мне ентого малчышки одной ня хватить, а ящё и с табой дялиться.
— Чего со мной делиться-то? Много я съем с моим гастритом?
— Вы что ли меня съесть собираетесь?! — испугался Вовка, а старуха ответила:
— А ты чаво падумал?! Съядим! На чаво ты ящё сгодиться магёшь?
— Ага, одного уже хотели съесть, — хихикнула русалка. — Забыли, что из этого получилось?
— Это, ты про того кучерявого, что из Болдина? — прохрипел Кощей.
— Сам ты, неуч, из Болдина, — со смехом ответила Русалка. — Это он потом в Болдино съехал, когда ему уж за тридцать годков было, а тогда, когда вы его съесть хотели, ему всего-то двенадцать исполнилось. Он, тогда, как раз в Царскосельский Лицей поступил. Вот оттуда он к вам, злодеям, и попал ненароком.
— Ах, ты, ах, ты, грамотна кака стала, — проскрипела Яга.
— Грамотная, нет ли, а съесть-то вы его тогда не сумели. Думаете, теперь по-другому будет?
— Ну дык тоды «усатый» помяшал. А щас он где? Нету яво тута, усатова — проскрипела Яга.
— Ты уве-е-ерена, что меняу не-е-ету? — Из-за дуба высунулась довольно крупная, даже огромная, кошачья морда, расплывшаяся в хищной злорадной улыбке. — Кого-о-о это вы тут, мяу, съе-е-есть собираетесь? — кот говорил с характерным кошачьим акцентом.
Следом за мордой показался и весь котище: спина чёрная, брюхо белое, морда черная с белым. Типичный кот Васька, только непривычно крупный для кошачьей породы. Он стоял на задних лапах, а передними держал гусли. Ростом котяра был почти с Вовку. Кот уселся на цепь, положив гусли рядом. Передними лапами он несколько раз провёл по усищам, приглаживая их, а потом спросил:
— Ну-у-у! Мяу! И кого-о-о же это вы есть собирались?
— Наверное, меня, — сказал Вовка.
— Погоди-и-и, маульчик, не мяуша-а-ай мне с этими злоде-е-еями беседовать. Пусть они са-а-ами ответят. Ну-у-у, так что ска-а-ажете, злодеи?
— Да мы просто так, мы пошутили, — подхалимисто прохрипел Кощей. — Что уж, и пошутить нельзя?
— Знаем мы ваши шутки, — сказала сверху русалка, затыкая рот Гоблину очередным фруктом.
— Знаем, зна-а-аем, мяу! А меняу, значит, уса-а-атым обозвали.
— Это мы по-дружески, по-дружески, — прохрипел Кощей.
— Мы ужо Вас так уважам, так уважам, Котофей Иваныч, — добавила Яга.
Кощей стал потихоньку пятиться назад. Вовка с удивлением понял, что Яга с Кощеем кота, мягко говоря, побаиваются. Вид у них был очень испуганный. Ступа, в которой сидела Яга, тоже медленно, еле заметно, двинулся вслед за Кощеем. Кот сразу заметил движение. Он вскочил на четыре лапы, напружинился, выгнул спину, приготовившись к прыжку, шерсть у него встала дыбом, хвост распушился, и он прошипел:
— Шшш!!! стоять на мя-а-усссте! А то порву-у-у! Шшш! Ма-а-о!!!
— А если… если… не… не по… не побежим? — дрожащим голосом спросил Кощей.
— Ну-у-у, если не побежи-и-ите, тогда друго-о-ое дело, — сказал кот, снова расплывшись в хищной злодейкой улыбке, — тогда то-о-очно порву. Мя-а-ау! — Кот приготовился к прыжку.
— Погоди их рвать, усатый, — услышал Вовка у себя за спиной насмешливый голос Кирилла. Он обернулся и увидел брата.
— Киррю-у-уша! — обрадовался кот. — Наконе-е-ец-то! Я уж думал, забы-ы-ыл ты друга!
— Ну что ты, усатый, как я могу тебя забыть? Ведь мы же с тобой друзья. Нас ведь столько всего связывает хорошего… ну, правда и плохого тоже, но это так, пустяки.
— Да-а-а, хоро-о-ошего-то, мяу, бо-о-ольше было. Поду-у-умаешь, тот смяу… ха-ха-ха-ха-Мяу! Смяушной слу-у-учай. Жа-а-аль, конечно, картину…
— Не бери в голову, усатый, я ту картину поправил: приклеил сзади кусок холста, загрунтовал и на том месте снова мышку нарисовал.
— Ну-у-у, тогда, можно счита-а-ать, мяу, что только хоро-о-ошее было… ты вискас принёс?
— Принёс, принёс, конечно, вот он, — Кирилл достал из появившегося откуда-то мешка целую кучу баночек с кошачьим кормом.
В кошачьих глазах вспыхнули хищные искорки, кот распушил хвост и, тряся усами, заорал:
— Дрру-у-уг! Я так и зна-а-ал! Мя-а-ау! Что ты настоя-а-ащий друг! — и жадно набросился на еду. Он каким-то чудом запихивал в пасть не раскупоренные банки с кормом, жевал их, а то, что оставалось от банки, выплёвывал в виде искромсанного смятого металла.
— Ну всё, Вова, — сказал Кирилл, — пора возвращаться. Усатому, к сожалению, не до нас. Пока всё не сожрёт, с ним не поговоришь, а сожрёт — спать завалится.
— А как же мы? — прохрипел Кощей. — Нам что теперь делать?
— Да пошли вы к лешему, — ответил Кирилл.
— Нет, нет, тока ня к Лешаму! — завопила Яга. — Я яму картычнай долг ня отдала, лучша к Горынычу!
— Да хоть к самой гиппотрахандрилле.
— Не-е-ет! Тока ня к не-е-ей! Не к хандри-и-иле! Лучша к Ле-е-ешаму!
— Давай, Вован, полезай первым, — сказал Кирилл, не обращая больше внимания на Ягу и Кощея.
— Куда лезть-то, — не понял Вовка.
— Куда, куда. Наверх, куда же ещё? Назад-то оглянись.
Вовка оглянулся и увидел знакомую верёвочную лестницу, спускающуюся из ниоткуда.
— А как же Блинов? — спросил он.
— Он нашел свое счастье, — усмехнулся Кирилл, — вон посмотри.
Гоблин сидел в ветвях дуба и пытался прожевать очередной запихнутый ему в рот фрукт. Он больше не пытался вырываться: понял, что не получится.
— Счастливой семейной жизни, Гоблин! — сквозь смех крикнул ему Кирилл, поднимаясь следом за Вовкой.
— Приятного аппетита, Гоблин! — злорадно добавил Вовка, увидев, как русалка запихивает Блинову в рот очередной фрукт. — Я ведь тебя предупреждал, Гоблин!
— Не сомневайтесь! — крикнула в ответ русалка. — Я из этого изверга человека сделаю, мне это не в первый раз! Уж на что Леший злодей был, так и его перевоспитала!..
…Выбрались на знакомый берег в парке «Швейцария». Время уже перевалило за полдень. Всё здесь было привычным: над рекой по-прежнему стоял туман; всё так же шумели листвой деревья; так же, как всегда, несла свои воды Ока, по которой плыл самый обычный теплоход.
— Ну и денёк сегодня выпал, — сказал Кирилл. — Вот уж не думал, что сегодня такие проблемы решать придётся. Я это всё планировал на завтра. Ну, с милиционером, с усатым переговорить. С усатым сегодня не вышло. Да и похищения я не ожидал. А ты следующий раз применяй, чему я тебя научил.
