— Ита-ак, — протянул он. — Если я правильно понимаю, вы не знаете, когда мальчик пропал? Точный момент?
— Нет, — сказала она.
Признаваться в подобном было стыдно, но врать в такой ситуации — преступно.
— Фотографии его у вас с собой нет? — поинтересовался офицер, мелким, бисерным почерком быстро заполняя какой-то бланк.
— Нет, — Анна Юрьевна пригладила волосы. — Может, на его странице во «ВКонтакте»…
— Да, хорошая мысль. Как его зовут?
— Миша Котлов. Заволжье, Нижегородская область…
— Сейчас… милиционер забегал пальцами по клавиатуре, затем развернул монитор. — Он?
С экрана смотрел Мишка — загорелый, улыбающийся, в беговой форме и кроссовках, с прикрепленным булавками номером на груди.
— Он, — подтвердила Анна Юрьевна, и не выдержала, всхлипнула. — Ведь вы найдете его?
— Приложим все усилия, — отозвался офицер. — Вы главное не волнуйтесь… вы…
Но она уже ревела, пыталась удержать слезы, но те не слушались, продолжали течь, смывая косметику, капая на сумочку. Все это время, с того момента, как обнаружилось, что Котлов пропал, держалась, не позволяла себе раскисать… и вот сломалась, и в такой момент!
Но она все же женщина, живой человек!
— Ну, не стоит, не стоит! — в голосе милиционера не звучало сочувствия, лишь равнодушие. — Давайте я вам воды налью… а туалет у нас в конце коридора, как выйдете, так налево…
Анна Юрьевна кивнула и отправилась приводить себя в порядок.
Когда вернулась, на столе уже лежало крупно отпечатанное фото Миши, еще какие-то бумаги.
— Так, минуточку, — кивнул ей офицер, не отрываясь от разговора по телефону. — Конечно. Нет, исключено… — он еще несколько раз сказал «ага», и только после этого положил трубку. — Что же, номер ваш у меня есть, если что, я непременно вам позвоню. Адрес гостиницы?..
— Я там все указала, — напомнила Анна Юрьевна.
— Да, точно, Новинский бульвар… — он заглянул в одну из лежащих на столе бумаг. — Отыщем. Привезем.
Вот только уверенности в его словах не ощущалось.
Ну еще бы — огромная Москва, сотни тысяч людей, неимоверное количество домов и улиц, как во всем этом сыскать одного-единственного мальчишку, даже если он просто потерялся, а не был, скажем украден?
Анна Юрьевна глубоко вздохнула, напомнила себе, что не стоит паниковать раньше времени.
— А как вы считаете, стоит звонить родителям? — поинтересовалась она.
— Нет, не думаю, — офицер покачал головой. — И ему больше не звоните, бесполезно. Попробуем сами проконтролировать номер мальчика.
Котлова Анна Юрьевна набирала раз пять, но безрезультатно.
— Хорошо, а… — начала она.
— Прошу меня извинить, — милиционер улыбнулся вежливо, но непреклонно. — Дела, дела. Надеюсь, что скоро смогу вам позвонить с хорошими новостями…
Анна Юрьевна поднялась, хотела еще что-то сказать, но передумала — зачем, ведь ей четко продемонстрировали, что все, свою работу они сделали, так что нечего тут толпиться, проваливай, тетка, не отнимай у людей время.
Задрав подбородок, чтобы снова не заплакать, она взяла сумочку и вышла в коридор.
* * *
Кабинет Босса Антону не очень нравился, слишком большой, чувствуешь себя мелкой букашкой, которую раздавить что раз плюнуть. Но сейчас, во мраке, размеры скрадывались, и тут было почти уютно, а лежащая за огромным, во всю стену окном Москва казалась даже красивой.
Море огней до горизонта, из него торчат сталинские высотки и современные небоскребы.
Глядел бы да любовался, если бы находился тут один.
Но вот оно начальство, сидит за громадным рабочим столом, горит антикварная лампа из золота, так что поблескивает оправа сдвинутых на лоб очков, блики гуляют по лысине, и видны глаза, спокойные, холодные, ничего не упускающие.
— Так, отлично, — сказал Босс, вынимая из правого увеличительное стекло вроде тех, что используют ювелиры.
Антон вздрогнул, обнаружив, что насажен на острую иглу взгляда.
— Что скажешь в свое оправдание? — продолжил Босс, отложив отвертку, что выглядела игрушечной в его большой белой руке.
Стол перед начальством был завален крошечными шестеренками, маховиками и всякими детальками, названия которых мало кто знал. Отдельно лежали инструменты, пипетки с машинным маслом, кусочки наждачной бумаги, самой мелкой, какую только можно отыскать.
Босс любил возиться с часами, особенно со старинными, необычными.
Порой ему притаскивали огромные, похожие на башни напольные страшилища, что громоподобно тикали и жонглировали ядрами в кулак. Иногда он занимался такими крохами, что все их механическое «кишки», если те сложить поплотнее, убирались на ногте большого пальца.
Он мог с одного взгляда отличить настоящий «Ролекс» от поддельного, а у подделки определить, откуда она родом — из Китая, Малайзии или из Одессы, с Малой Арнаутской улицы. Выстроившиеся вдоль одной из стен большие, под потолок шкаф прятали коллекцию, способную вызвать зависть у любого часофила.
— Тут такое дело… — забормотал Антон, стараясь, с одной стороны, не глядеть Боссу в лицо, а с другой — совсем уж откровенно не прятать взгляда. — Они меня сами отшили… ударили… Сказали, чтобы я валил, ну я и пошел… за указаниями.
Он знал, что врет, и в то же самое время почти верил в то, что говорил.
— И добирался сюда из Измайлово три часа? — в голосе Босса прозвучала насмешка. — Недоросля же понесло в Коломенское.
Антон так удивился, что даже забыл о страхе перед начальством.
— Это как? — спросил он, поймав отвалившуюся челюсть. — Как такое вообще возможно? Метро «Партизанская» — оно вон где, а проспект Андропова — вон где!
Босс вздохнул:
— Полезный ты человек, но глупый. Так что если бы не польза, давно бы выгнал я тебя взашей. Измайлово и Коломенское на некоем уровне составляют единое целое… Ты понимаешь? Нет? Отвратительно…
Антон и вправду ничего не понимал — как это может быть?
Зато он чувствовал, что начальство понемногу начинает раздражаться, а это может оказаться опасным. Вон там, слева от рабочего стола, большая секция окна открывается легким нажатием пальцев, и все люди, работающие на Босса, помнят одного сильно умного и строптивого юриста.
Как-то так вышло, что он выпал именно отсюда…
Милиции скормили байку насчет самоубийства, заплатили кому надо, но Антон-то был в курсе дела.
— Э, я… — начал он.
Но тут мягкий перезвон возвестил, что ожил лежавший на столе начальства мобильник.
— Да? — спросил Босс, поднеся его к уху. — Вот как?.. Думаете?.. Тогда ведите ее сюда.
Через пять минут за дверью, ведущую в приемную, раздались шаги, голос секретарши. Потом сама дверь распахнулась, и в кабинет шагнул бледный Охотник, толкавший перед собой испуганную до дрожи цыганку, а за ним появился рыжеволосый с довольной ухмылкой на пухлых губах.
— Зора Авдеева! — объявил он. — Гадалка, мошенница, классический асоциальный элемент!
— Отпусти меня, большой человек! Я ничего не сделала! — затараторила цыганка, пытаясь упасть на колени перед столом Босса, но бледный удержал ее за пальто на спине с такой легкостью, словно женщина вообще ничего не весела.
Антон с облегчением подумал, что начальству в ближайшее время будет не до него.
— Рассказывай, — велел Босс, сцепив руки перед грудью и откинувшись в кресле.
— О чем, большой человек?! — воскликнула Зора.
— О мальчишке. Ведь ты с ним встречалась.
— Еще как! — встрял рыжеволосый. — От нее просто смердит тем человеческим детенышем! Исключительно…
Босс метнул в него короткий взгляд, и Охотник замолк, хоть и скорчил недовольную мину.
— Какой мальчишка?! — вроде бы искренне удивилась цыганка, но бледный встряхнул ее так, что лязгнули зубы, и Зора тут же все вспомнила. — А да, помню хорошо, жемчужный мой! Такой крепенький, глазастенький… Да, гадала я ему, денег он мне дал, вот только, только…
Она и до сих пор выглядела испуганной, но сейчас в черных, как сливы глазах возник настоящий ужас.
— Рассказывай все, в малейших деталях, — злобно проскрипел шеф, наклонившись вперед. — Когда, где, что. Ты понимаешь?
Цыганка закивала, и слова полились из ее уст потоком.
На взгляд Антона, Зора Авдеева не сообщила ничего интересного — ну да, мальчишка чай пил у ларька с пирожками, она подошла, взяла деньги и ладонь его посмотрела, а затем убежала, поскольку увидела, что следом за эти юнцом идет большая опасность.
Похоже, эта дура и вправду верила в свое гадание.
Но вот Босс слушал цыганку с интересом, разве что время от времени презрительно морщился.
— Хорошо, — сказал он, когда она замолкла. — А теперь уберите ее, совсем, чтобы не было.
— Но за что? — Зора отшатнулась. — Я же всю правду тебе рассказала, большой человек!
