Ответом на ее слова было напряженное молчание со стороны учителей. Седовласый нахмурился, явно рассердившись, Александр прятал улыбку — у него было собственное мнение о месте Маши в этом мире. Наверняка вспоминал пресловутое пророчество.
На улице раздались звуки горна. Маша вздрогнула, но оказалось, что это был по сигнал к началу занятий. Учителя, тихо переговариваясь между собой, направились к лифту. В кабинете остались лишь госпожа директриса и Александр.
— Я сейчас дам тебе список книг, ты можешь пока позаниматься в библиотеке, — сказала директриса. — Вы можете идти, магистр. Я бы хотела показать Маше Академию.
Александр был крайне недоволен таким поворотом дел, но ему пришлось повиноваться.
После его ухода госпожа директриса подошла к одному из висящих на стене зеркал и отодвинула его в сторону. За ним оказался шкаф, нижняя половина которого была заперта, а верхнюю занимали книги. Взяв с полки несколько книг, директриса аккуратно переписала на листочек учебники, которые, по ее мнению, Маша должна была изучить самостоятельно.
— Вот тебе разрешение на пользование библиотекой. — Директриса протянула Маше маленький перламутровый жетон. — Читай, если возникнут вопросы, то по истории тебе лучше всего ответит магистр Нескучный, по теории — госпожа Светлоголова, а по практике Даниель. Лично я думаю, что ты оказалась в нашем мире для того, чтобы научиться быть сквозняком, скажу тебе по секрету, никогда заранее не знаешь, когда попадешь в другой мир.
— Скажите, пожалуйста, — спросила Маша, — а что, все преподаватели — сквозняки?
— Все БЫЛИ сквозняками, — поправила ее директриса. — Сквозняком человек может быть только до пятнадцати-шестнадцати лет, каким бы одаренным он ни был.
— Почему? — удивилась Маша.
— В нашей Академии считается, что более взрослый человек находит свое место в собственном мире и не может его полностью отринуть, чтобы пуститься в странствия в других мирах. Существует легенда, что бывают и более взрослые странники, но в основном они сумасшедшие, поэтому и не смогли найти свой дом и свой мир. Лично мне не известен ни один из них, может быть, это выдумка.
Глава 11
ЖАРЕНЫЙ ЦЫПЛЕНОК И ВЫСШЕЕ ОБЩЕСТВО
Директриса провела Машу по Академии, показывая, где находится тренировочный зал Уверенности, башни, в которых занимались ученики с преподавателями, а потом проводила девочку в библиотеку Академии, она располагалась в узкой башне нежно-салатового цвета. Войдя, Маша запрокинула голову — потолок находился так высоко, что его почти не было видно, но с него лился яркий свет. А по стенам — от пола до потолка — стояли книжные полки, и добираться до них следовало по спиральной лестнице.
— Доброе утро, госпожа Блистательная, доброе утро, барышня! — прокричал кто-то над самым ухом. Маша вздрогнула — в школьной библиотеке никто так не вопил, Олимпиада Андреевна, библиотекарь, могла выставить из зала даже тех, кто просто разговаривал. Маша обернулась — прямо за ней, словно на качелях, сидел на подвешенном на веревках кресле человек. Был он абсолютно лыс и невероятно толст, больше всего он походил на мячик с короткими ручками и ножками, Маша моментально назвала его про себя Колобком.
— Доброе утро, — тепло улыбнулась директриса. — Господин Книгочей, это наша первая ученица-заочница, Маша Некрасова, я дала ей список книг для самостоятельного изучения, пожалуйста, помогите ей.
Колобок уставился на Машу, и та от смущения опять сделала книксен, но потом насупилась и скрестила руки на груди. «Чего они все так удивляются, — сердито подумала Маша, — словно я инопланетянка какая-то. Дал бы учебники — и дело с концом».
Пока они с Колобком разглядывали друг друга, директриса ушла.
— Давай список, — наконец сказал господин Книгочей. Засунув листочек в карман, он принялся быстро перебирать руками висящие рядом веревки, от чего его кресло заскользило по воздуху куда-то наверх.
«Он как паук в паутине, как только не запутается в этих веревках», — удивилась Маша.
— Тээкс, всего пятнадцать учебников, не дурно, не дурно. «Самоосознание. Признаки чужого мира» — есть, теперь «Самоопределение для начинающих, или Сто способов найти еду в незнакомом мире», могу выдать на руки, далее «Краткая история Великой Спирали для первокурсников в картинках» — нет в наличии, ладно, в другой раз. Эй, барышня, что ты делаешь там внизу? Поднимайся-ка сюда!
Маша послушно начала подниматься по винтовой лестнице. Колобок ехал в своем кресле все выше и выше, и Маша шла вслед за ним. Она не поднялась и до середины башни, но уже запыхалась. Колобок спрыгнул со своего висячего кресла и сгрудил гору книг на свободный стол, притаившийся между двумя книжными полками.
— Когда пойдешь на обед или домой, просто оставь на столе, я прослежу, чтобы к ним никто не приближался. Как я понял, тебе необходимо изучить материал как можно скорее?
— Да, — ответила Маша, не желая вдаваться в подробности.
— Вот эти две можешь взять домой, только не забудь вернуть через две недели.
Колобок вскарабкался в свое кресло и заспешил вниз. Маша со вздохом оглядела книги. И здесь учеба! Хорошо еще, в форму не нарядили. Хотя где они, ее любимые джинсы? Так и придется ходить в этой юбочке в складочку, в которой она выглядит глупо, и все будут над ней смеяться. Правда, после всех приключений ее одежда стала родной, словно собственная кожа, кусочком дома, последним подарком мамы. Чтобы не разреветься, Маша подняла глаза вверх, на длинные-длинные этажи книг. Теперь она смогла рассмотреть потолок. Он оказался стеклянным, с нарисованной белой птицей на нем, и сквозь него ярко светило солнце. Перед Машиным столом тоже было окно, маленькое и круглое, в нем виднелось небо.
— Хватит киснуть, — строго сказала Маша сама себе и повторила то, что говорил папа, когда ей не хотелось учить уроки: «Раньше начнешь — раньше закончишь». Полная свобода и пирожки тетушки Душки.
Она достала тетради, карандаши, раскрыла «Самоосознание». Прочитав несколько страниц, записала в тетради: «Первый признак того, что ты оказался в чужом мире, — ощущение мороза и щекотки на коже, так организм странника приспосабливается к чужой атмосфере». Как-о-Думский карандаш ярко и щедро ложился на шероховатые листы, быстро стачиваясь. «Следующий шаг — обратите внимание на растения и животных, для этого вы должны хорошо разбираться в них в своем мире», — переписала Маша и задумалась, вспомнив семейство тигровых ежиков. Учиться самоосознанию оказалось очень интересно, может быть, потому, что Маша все испытала на собственной шкуре. Она читала учебник, делая пометки в тетради до тех пор, пока Колобок не крикнул ей снизу:
— Настоящий сквозняк обязан заботиться о собственном здоровье, а вы, барышня, пропустите сейчас обед!
— Спасибо, — крикнула Маша, собирая тетради, — я совсем забыла!
Она сбежала вниз по лестнице и спросила у Колобка, где здесь столовая.
— Таверна «Синий странник» принимает учеников, второй дом налево от главного входа.
Таверну Маша нашла быстро. Только поначалу никак не могла понять, почему та называется «Синий странник». Стены, обшитые деревянными панелями, длинная барная стойка, бочонки с краниками на стене, лестница на второй этаж, желтые стеклянные фонари со свечками внутри, ряд полукруглых столиков, похожих на пеньки, даже с годовыми кольцами, словно их выпилили из ствола огромного дерева, позднее Маша узнала, что так оно и было. Правда, посетители этой таверны были сплошь в синих плащах. Наверняка все учились в Академии. Маша заметила, что хозяин — высокий мужчина с длинными усами и объемистым животиком — смотрит на нее.
— Добрый день, — сказала Маша, подходя к стойке и забираясь на высокий табурет.
— День добрый. Все зовут меня здесь Шеф. Ты тоже из Академии?
— Да, заочница. Меня зовут Маша Некрасова, я здесь впервые.
— Для начала хлебни хлебуна за счет заведения, — предложил Шеф и нацедил в граненую кружку с крышкой темный пенистый напиток из огромной бочки с краном.
— Спасибо, — неуверенно сказала Маша. Интересно, что это за хлебун такой? Она осторожно понюхала — пахло сухарями.
— Никогда не пила хлебуна, заочница? — подмигнул Шеф. — Не бойся, вкусный, делается из хлеба.
— Это не алкоголь?
— Родители сквозняков мне бы голову оторвали, если бы в моем заведении я продавал их отпрыскам алкоголь, — расхохотался хозяин.
Маша осторожно отхлебнула из кружки.
— Да это же квас! Таинственный хлебун на самом деле оказался обыкновенным квасом, только чуть-чуть послаще, чем делала Машина бабушка.
— А чем здесь кормят? — поинтересовалась Маша между глотками — ей страшно хотелось пить после пыльной библиотеки.
— Для такой деликатной барышни могу порекомендовать поджаристого цыпленка с зеленым горошком, впрочем, есть еще жареная рыба с вареной репой и пирог с говяжьими почками.
