Пока Алия просматривала бумаги, мы с Кассом, Марко и Элоизой опустились на колени вокруг стопки записных книжек. Мои друзья выглядели не менее усталыми, чем я сам. Я снял со спины рюкзак и вытащил из него локулус языков.
При появлении сияющей сферы кое-кто не смог сдержать удивленных вскриков. Алия торопливо объяснила присутствующим, что с нами произошло. Не обращая на них внимания, я опустил локулус на пол и сел на него. На мне были шорты, поэтому мои икры коснулись его поверхности. Так обе мои руки оставались свободны, и, взяв записную книжку с цифрой «1» на корешке, я начал читать.
Веки отяжелели. Все мои внутренние силы уходили на то, чтобы не терять концентрацию. В первую секунду записи на латыни выглядели как… ну, как записи на латыни. Полнейшая тарабарщина.
Но в следующий миг все поплыло. Я моргнул, решив, что слишком устал. Но выписанные чернилами буквы продолжили вытягиваться в темно-синие нити, крутились, толкались и разбегались по всей странице, точно перепуганные тараканы. По ногам вверх побежала волна онемения, у меня закололо в боках, а затем в голове возникло ощущение, будто кто-то впустил внутрь целый улей.
– Джек, ты в порядке? – забеспокоился Касс.
– Выглядишь так, будто лимон проглотил, – заметила Элоиза.
Я весь сжался. Понимание на слух и понимание через чтение – разные процессы, и, видимо, второе было куда сложнее. Поэтому я терпеливо ждал, пока слова вновь не станут читабельны.
Когда это случилось, они были точно такими же.
Но я стал иным.
Как если бы я вдруг обзавелся другой парой глаз и вместо того, чтобы скользить взглядом по непонятным сочетаниям букв, я на самом деле читал написанное. Понимая смысл.
«Судовой журнал несчастного экипажа корабля «Энигма», включающий в себя описания фантастических и опасных…»
– Вау, – пробормотал я.
– Что? Записи перевелись на английский? – спросил Марко.
– Нет, скорее похоже на оптическую иллюзию, – ответил я. – Ну знаешь… когда ты видишь дерево, но если посмотреть по-другому, оно оказывается лицом старухи?
– Ты видишь лицо старухи? – Элоиза уставилась на записи.
– Нет! – нетерпеливо отрезал я, изучая открытую страницу. – Я хочу сказать, слова остались те же, но я понимаю, что они означают. Вендерс начал вести эти записи после того, как его сын Бёрт умер. «Прошло три недели, как мы похоронили его, и лишь сейчас я нашел в себе силы писать».
– «Но я должен писать, – подхватил Касс. От неожиданности я вздрогнул и только тогда заметил, что он присел рядом на коленях и касался рукой локулуса. Все Масса и Караи столпились вокруг нас и внимательно слушали. – Многие из экипажа погибли, другие истощены морально или физически. Боюсь, есть и такие, кто планирует бунт и, дождавшись окончания ремонта корабля, попытается вернуться домой без меня. В этом случае…»
Теперь уже и Марко коснулся локулуса.
– «…я должен буду удостовериться, что эти записи отправятся с ними, – читал он, – сокрытые в месте, из всего экипажа известном лишь Бёрту, написанные на языке, незнакомом никому из них, в надежде, что однажды какой-нибудь ученый переведет их для будущих поколений…»
– «In nomine Patri fili et spiritus sancti», бла-бла-бла, – Элоиза сердито поморщилась.
– Это молитва, так что прояви уважение, – сказал Касс.
– Хм! – фыркнула в ответ Элоиза и вытянулась на полу, спрятав лицо между руками. – Спокойной ночи.
Алия подняла с пола чью-то куртку, свернула ее и подложила под голову Элоизы.
– До рассвета еще несколько часов, – сказала она. – Нам всем стоит отдохнуть.
– Нима, – зевнув, отозвался Касс.
– Что означает «аминь», – пояснил Марко. – И мне даже не потребовался локулус языков.
Еще несколько Масса и повстанцев устроились вдоль стен вестибюля. Те, кому требовалась помощь, заняли палаты напротив балкона, где ими занимался брат Асклепиус.
Но хотя я и чувствовал себя как выжатый лимон, спать я не мог. Слова точно спрыгивали на меня со страниц, как сбегающие из тюрьмы преступники. Они удерживали меня в сознании, затягивая все глубже и глубже в историю Вендерса, в его наблюдения и теории.
– Еще пара минут, – попросил я.
Настенные часы позади нас пробили одиннадцать.
* * *
Бом…
Бом…
Бом…
Нет. Этого не может быть.
Бом…
Четыре часа. О чем я только думал!
Я потер глаза. Во всем вестибюле лишь я один не спал. Даже брат Асклепиус вырубился в ужасно неудобной позе на каталке.
Последнее, что я прочел, были жалобы Вендерса на грибок на ногтях пальцев ног и его рассуждения о должном уходе за усами. Он, по всей видимости, умирал со скуки, застряв в одиночестве в столь жарком месте.
Но я также узнал о тайных проходах в горе Оникс и туннелях в джунглях. Видел список всех чудовищ, которых Массарим оставил охранять локули. Исходя из него, локулус пирамид должен был охранять не кто иной, как Сфинкс, но, возможно, я что-то не так понял. Насколько мне было известно, та старая статуя все еще продолжала стоять там, где стояла.
Я переписал кое-что из журнала и вырвал из него несколько страниц – на случай, если их содержимое нам понадобится. Но что касается каких-либо подсказок насчет того, как открыть разлом или спасти из него Эли, у меня было пусто.
Лучше бы я поспал.
Перед глазами все плыло. Даже если я засну сейчас, меня разбудят уже через час или два. И толку от меня будет как от бревна.
– Аааргх…
В расстройстве я подобрал один из журналов и швырнул его в стену. Раздавшийся глухой стух разбудил Касса.
– Что ты делаешь? – простонал он, потирая глаза.
– Спи дальше, – посоветовал я, вытягиваясь на полу. – Я в порядке.
Касс подполз к стене, чтобы подобрать журнал:
– Нашел что-нибудь полезное?
– Нет, – проворчал я, крепко зажмурившись. – Спокойной ночи.
– Ну, я уже проснулся, – отозвался Касс, листая страницы. – Если ты отдашь мне локулус, я смогу продолжить с того места, где ты остано… Что за…
Я приоткрыл один глаз. Касс не отрывал взгляда от раскрытого журнала:
– Ты это видел?
Я подполз к нему. Журнал был открыт на странице, где был изображен гептакиклос со всеми семью локули. Под рисунком шел пронумерованный список, включающий в себе слова «VOLATUS» и «INVISIBILIS». После стольких часов непрерывного чтения я успел запомнить, что первое означало «полет», а второе и так было очевидно. «Невидимость».
Я схватил локулус языков и втиснул его между нами. Мы с Кассом оба прикоснулись к нему и какое-то время ждали, пока записи не обретут смысл.
Я вслух прочел пояснение вверху страницы:
– «Моя память слабеет, но я должен попытаться воспроизвести описание семи фантастических сфер и их сил, поведанное мне Бёртом, а тот узнал о них от мага-жреца, скрывавшегося в горах. Раньше я полагал, что все это было лихорадочным бредом, но теперь верю, что он на самом деле встретился с ним в тех богом забытых катакомбах. И ради тех, кто пожелает продолжить изыскания, я надеюсь, что смогу без ошибки перечислись все магические силы этих реликвий, реальны они или являются лишь плодом воображения».
В полной тишине мы изучили список. Описание Вендерса не было абсолютно точным. Согласно ему, локулус полета «наделял владельца способностью к невероятно высоким прыжкам», а локулус языков «переводил крики приматов на королевский английский». Но в основном все было верно. Полет, невидимость, сила, исцеление, языки – все пять локули были перечислены на первой странице.
– Переворачивай! – поторопил Касс.
У нас обоих от возбуждения глаза лезли из орбит. Я перевернул страницу и шепотом прочел перевод с латыни:
– «Шестой локулус наделяет владельца воистину самой необычной способностью к перемещениям, когда совокупность представления о желаемом местонахождении и стремления там оказаться приводит к немедленнейшему результату…»
– Тащи меня наверх, Скотти… – пробормотал Касс.
– Чего? – воззрился я на него.
– Это коронная фраза из «Стар Трэка», – объяснил Касс. – Джек, речь идет о телепортации! Когда твои атомы расщепляются, чтобы собраться в другом месте!
Я кивнул. Но я почти его не слышал. Потому что перед глазами застыло описание внизу страницы:
Движение вперед есть суть прогресса,
Что делает нас людьми, дышать нам позволяет.
Ворота в прошлое теперь открыты,
Где смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть.
– Касс, – сказал я. – Кажется, мы нашли ответ на вопрос, как вернуть Эли.
– Что-о-о?! – Касс подскочил ко мне, и я указал на прочитанное мной только что место.
– Седьмой локулус – видишь? Это локулус путешествия во времени.
Страшнее злого главы самой жестокой организации в мире может быть лишь разбуженный злой глава самой жестокой организации в мире.
