Жеребкинс фыркнул с экрана.
— Полагаю, за смехом скрывается беспокойство?
— Ты совершенно прав, — ответил Номер Первый.
Там, где только что стояли Артемис и Элфи, остались их мерцающие копии со ртами, открытыми, чтобы отругать маленького демона за неуместный юмор.
— Эти фантомные изображения каждый раз пугают меня. Словно они уже умерли.
Жеребкинс поежился.
— Не надо так говорить. Если они погибли, скоро и мы последуем за ними. Когда они вернутся?
— Примерно через десять секунд.
— А если не вернутся через десять секунд?
— Значит, не вернутся никогда.
Кентавр начал отсчет.
Когда сухопутное существо, будь то животное, человек или подземный житель, попадает в воду, всегда возникает частичная потеря ориентации. В момент погружения все органы чувств испытывают потрясение. Холод обжигает, движения замедляются, перед глазами возникают цветные пятна и лопаются пузырьки воздуха. Пребывание в туннеле времени можно сравнить с нырком, только растянутым.
Это вовсе не значит, что само путешествие протекает однообразно. Каждый раз все оказывалось по-другому. Демон-колдун Кван, считавшийся самым опытным темпоранавтом на планете, писал в своей ставшей бестселлером автобиографии «Кван: Мое время — сейчас»: «Путешествие по туннелю времени можно сравнить с полетом по кишечнику гнома. Некоторые участки преодолеваешь легко, даже не без удовольствия, но стоит свернуть, как тут же натыкаешься на зловонную пробку. Проблема заключается в том, что туннель времени является, по сути своей, эмоциональной конструкцией, поглощающей внешние ощущения из реального времени, вокруг которого он пролегает. Если вы попадаете в участок, как будто заполненный зловонной жижей, можете не сомневаться: люди что-то уничтожают».
Артемис и Элфи с трудом преодолели такой зловонный участок, соответствующий уничтожению всей экосистемы Южной Америки. Они воспринимали ужас животных и даже ощущали запах сгоревших лесов. Кроме того, Артемис чувствовал, что Элфи тонет в буре эмоций. Если она утратит самообладание, атомы ее тела рассеются и будут поглощены потоком.
«Элфи, сосредоточься, — мысленно обратился он к спутнице. — Вспомни, кто ты и почему мы здесь».
Им обоим приходилось нелегко. Память составляющих их организмы частиц уже была ослаблена путешествием на Гибрас, и соблазн слиться с потоком казался почти непреодолимым.
Для укрепления решимости Артемис вызвал в памяти образ матери.
«Я знаю, где и когда хочу оказаться, — думал он. — Точно знаю, где и когда».
Поместье Фаулов, почти восемь лет назад
Артемис и Элфи вынырнули из туннеля времени и оказались в кабинете десятилетнего Артемиса. В физическом смысле все прошло гладко и напоминало прыжок с низкой стены на толстый ковер, но в плане эмоциональном этот переход стал для них десятиминутной атакой самых худших в жизни воспоминаний. Туннель времени: каждый раз — будто первый.
Элфи поплакала, вспомнив мать, но настойчивый бой напольных часов быстро напомнил ей, где и в каком времени она находится. Капитан Малой с трудом поднялась на ноги и увидела направляющегося к платяному шкафу Артемиса. Его вид немного развеселил ее.
— Надо же, а ты себя запустил, — сказала она.
Артемис рылся в шкафу.
— Конечно, ничего не подходит, — пробормотал он. — Все мало.
Элфи отодвинула его локтем.
— Зато мне — в самый раз, — заметила она, снимая с вешалки темный костюм.
— Мой первый костюм, — с любовью в голосе произнес Артемис. — Я надел его для рождественской семейной фотографии. Понятия не имел, как его носить. Помню, жутко нервничал во время примерки. Сшит на заказ у Джильдо Дзенья.
Элфи срывала с костюма полиэтиленовый чехол.
— Главное, чтобы подошло.
Только теперь Артемис достаточно успокоился, чтобы вспомнить о замечании Элфи.
— Что ты имела в виду, сказав, будто я себя запустил?
Элфи повернула дверцу шкафа так, чтобы зеркальная сторона оказалась обращена к Артемису.
— Сам посмотри.
Артемис посмотрел. В зеркале он увидел высокого стройного юношу со щетиной на подбородке и густыми волосами до плеч, почти закрывающими лицо.
— А, вижу.
— Странно, что видишь, — заметила Элфи. — Челочка не длинновата?
— Ускоренное старение. Побочный эффект путешествия во времени, — выдвинул гипотезу совершенно не обеспокоенный происшедшими в нем переменами Артемис. — Когда будем возвращаться, эффект должен получиться обратный. — Он бросил взгляд на Элфи. — Может, тебе тоже стоит взглянуть в зеркало. Не я один изменился.
Элфи оттолкнула его. Она была уверена, что он шутит, но улыбка исчезла с ее губ, когда она увидела себя в зеркале. Лицо было ее, но не совсем: не хватало некоторых шрамов и появившихся за несколько десятилетий морщин.
— Я молодая! — удивленно воскликнула она. — То есть моложе.
— Не расстраивайся, — попытался успокоить ее Артемис. — Это лишь временные изменения. Не более чем маскарад. Моя физическая зрелость, твоя молодость. Через пару мгновений мы снова окажемся в туннеле.
Но Элфи не могла не расстраиваться. Она понимала, как это произошло.
«Я думала о матери. О последних часах, проведенных с ней. О том, какой я была тогда».
Поэтому она изменилась.
«Судя по внешнему виду, я только что окончила Академию. Сейчас я чуть старше Артемиса, в человеческом исчислении».
По какой-то непонятной причине данная мысль ее беспокоила.
— Надень штаны, — произнесла она резким тоном, застегивая накрахмаленную белую сорочку на все пуговицы. — Твои теории обсудим потом.
Артемис использовал несколько дополнительных дюймов роста, чтобы снять со шкафа большую коробку. В ней лежала аккуратно сложенная одежда, предназначенная для одного из благотворительных магазинов Ангелины Фаул.
Он бросил Элфи серебристый парик.
— Остался от костюмированного бала в стиле семидесятых, — объяснил он. — Насколько я помню, мама изображала звездную десантницу. Спрячь свои остроконечные уши.
— Гораздо проще было бы надеть шляпу, — заметила Элфи, закрывая париком коротко остриженные рыжеватые волосы.
— Боюсь, тебе не повезло, — вздохнув, произнес Артемис, вынимая из коробки старый тренировочный костюм. — Да, явно не из «Харродс», но придется обойтись тем что есть.
Старые туфли Артемиса подошли Элфи, а в коробке нашлась пара отцовских кроссовок, которые перестали сваливаться с его ног, когда он набил носки бумагой.
— Одежда никогда не помешает, если собираешься украсть обезьяну, — заметила Элфи.
Артемис закатал рукава куртки.
— Честно говоря, в одежде нет необходимости. Нам всего-то надо подождать несколько минут, пока мама едва не поймает Дворецки, когда тот попытается пробраться на верхний этаж с лемуром. Я помню, что он передал мне клетку через дверь, а я сам поднял ее на верхний этаж. Как только здесь появится клетка, мы схватим ее, сбросим с себя эти нелепые тряпки и вернемся к Номеру Первому.
Элфи уставилась в зеркало. Она напоминала президентского телохранителя с другой планеты.
— Слишком просто.
— Так и было просто. И будет. Дворецки никогда не входил в кабинет. Надо всего лишь немного подождать.
Артемис убрал прядь темных волос со лба, открыв печальные разноцветные глаза.
— Слышишь? — спросил он, указав на потолок.
Элфи заправила серебристую прядь за ухо, наклонила голову и напрягла и без того чуткий слух. Она услышала бой напольных часов, сердцебиение путешественников во времени, но, кроме того, пронзительные истеричные крики.
— Мама. — Артемис потупился. — В тот раз она впервые не узнала меня. В данный момент она угрожает вызвать полицию. Через мгновение сбежит по лестнице к телефону и обнаружит Дворецки.
Элфи все понимала. Разве мог сын забыть подобный момент? Пережить его во второй раз было, возможно, проще, но все равно мучительно.
— Я все отчетливо помню. Мы только что вернулись из Ратдаун-парка — частного зоопарка. Я решил узнать, как она себя чувствует, прежде чем лететь в Марокко. Буквально через месяц она уже не могла обходиться без посторонней помощи.
Элфи сжала его руку.
— Все в порядке, Артемис. Это осталось в прошлом. Через несколько минут твоя мать встанет на ноги и будет любить тебя, как любила всегда.
Артемис кивнул с печальным видом. Он знал, что, вероятно, все так и будет, но также знал, что никогда не избавится от мрачных воспоминаний.
На верхнем этаже пронзительные крики Ангелины Фаул перенеслись из спальни на лестничную площадку.
Артемис прижал Элфи к стене.
— Дворецки, вероятно, уже на лестнице. Мы должны спрятаться, на всякий случай.
