— Я спать пошла, — сказала объевшаяся Дашка. — Хорошо, что посуду мыть не надо, потому что ее нет. А то шевелиться тяжело.
Такой длинный день наконец кончился.
Глава 21. Ноги светятся в ночи…
Ночью Даше опять снился безголовый орт. Он ходил вокруг ёлки, оставляя синие светящиеся следы, и что-то бурчал непонятно чем, так как рта у него не было вместе с головой. В конце концов котлу это надоело, он взлетел и поддал орту сзади. Орт зашипел — видимо, котёл ещё не остыл. И исчез. А Даша опять сон забыла.
Утром Мир, который бодрствовал последним, доложил:
— Во время дежурства на вверенном мне посту чрезвычайных происшествий не было.
— А это что? — Пера указал на синеватые пятна на траве вокруг ёлки. Пятна ещё смутно светились в тени, но уже почти погасли под солнечными лучами.
— А это ходил такой зелёный-безголовый со светящимися ногами, синонима нет, — пояснил Мир. — Ну, помните, его ещё убили на рыбном пироге. Вот он и ходил.
— Так почему же ты нас не разбудил?!
— А что такого? — оправдывался Мир. — Ходил и ходил, не безобразил. Я думал, на вашей планете всегда так: кто-то под ёлкой спит, кто-то вокруг ёлки ходит. Я и сам походил вслед за ним, чтобы спать меньше хотелось. Мы вдвоём ходили.
— Так это был не сон! — вспомнила Даша. — Значит, его не убили?
— Я же говорил, орта убить невозможно. Это точно твой предок, Даша. Он тебе ничего не говорил?
— Сегодня ничего, — напрягла память Даша. — А в прошлый раз он сказал что-то по коми. Какой-то мамон… ага, ыджыд мамöн шуысь — вроде так.
— Это означает внучка, — перевёл Мир с помощью лингвотрансформатора.
— В следующий раз спроси, что он хочет тебе сказать. Обычно мертвецу трудно заговорить первым, зарок такой на них положен. Хотя самых болтливых это не останавливает. Ладно, быстро встаём, доедаем плов (я уже котёл на огонь поставил) и в путь. Надо поискать какую ни есть дорогу. Пешком мы до зимы топать будем. Нужно тайный проход найти.
Когда завтрак кончился, Даша сказала:
— Котёл помыть надо. Я схожу на озеро и заодно умоюсь.
— А мы что, его с собой берем? — удивился Пера. — Я, конечно, богатырь, но тащить такой тяжелый котёл… не богатырское это дело.
— Да он сам полетит, — сказала Даша. — Полетишь, правда?
Котёл качнулся и в знак согласия облетел Дашу кругом.
— Тогда конечно берем, — согласился Пера. — Надеюсь, Пянтег не обидится, что мы у него посуду спёрли.
К озеру подходить было неудобно — болотина. Даша разулась, закатала штаны, но вымокла всё равно. За ней увязался Мир — из любопытства.
— Какой топкий край округлого водоёма, не сообщающегося с морем, — посетовал он.
— Да уж, не пляж в Турции, — согласилась Даша. — Вот тут вроде ничего. Сама умоюсь и котёл вымою… ой, Мир, помнишь, тот монах сказал нам посмотреть в озеро? Чтобы стать самим собой.
— Это будет интересный научный эксперимент, — обрадовался Мир. — Ты — основная исследуемая группа, я — группа контроля. Смотрись!
Даша наклонилась и поглядела в спокойную гладь воды. «Вот сейчас я увижу там…м-м-м… русскую княжну в короне и жемчугах, потому что на самом деле я — наследница царского рода Романовых, чью прабабку чудом спасли в революцию и вывезли из России… м-м-м… замаскированную в вагоне с говяжьими тушами… нет, это некрасиво, лучше с брёвнами, отправленными на экспорт. Или я увижу дочь миллионера, похищенную мафией… хотя если царскую наследницу можно по короне опознать, то дочь миллионера непонятно чем отличается в полевых условиях».
Но вода невозмутимо отразила только Дашу — ни тебе короны, ни жемчугов. «Значит, я Даша и есть, — огорчилась Даша. — Или озеро сломалось от долгого употребления».
— Ну что, я не изменилась? — на всякий случай спросила она Мира.
— Нет, — развёл руками Мир. — Теперь я.
Он посмотрел в воду… и Даша ахнула. Почти мгновенно мальчишеская фигурка вытянулась, похудела, приняла облик трубки с корнем, с листьями… куст какой-то, а не Мир!
— Эксперимент увенчался успехом, — довольным тоном сказало растение. — Я стал тем, кем являюсь на самом деле.
— Ужас какой! — огорчилась Даша. — Ты на самом деле такой? А в человеческом облике ты был очень красивый.
— Я и в растительном облике ничего, — обиделся Мир. — У нас в классе все девочки за мной бегают… ну, не все, но целых две. Иногда. А тебе не нравится? Смотри, какие листики!
— Хорошие листики, — уныло сказала Даша. — Ты теперь всегда такой будешь?
— Наверное, да, — кивнул Мир левым листочком. — Маскировка всё равно накрылась, а так мне привычнее.
Даша протёрла котёл пучком травы и ополоснула. Не сказать, что идеально чисто, но как походный вариант сойдёт. Котёл ёжился и хихикал — ему было щекотно. Он явно не привык к тому, чтобы его мыли.
Мир попробовал корешком озёрную воду.
— Вкусная какая, — одобрил он. — Синоним питательная.
— Ты пьёшь ногами? — спросила Даша. — Дожили. Что сказала бы моя мама, если бы узнала, что я дружу с мальчиком, который пьёт воду ногами!
— У вас пить ногами считается аморальным? — огорчился Мир.
— Да нет… смотря что пить. Воду, наверное, ничего… Ладно, пошли уж, «клён ты моя опавший».
— Куда упавший? — не понял Мир. — Или имеется в виду моральное падение клёна? Так я порядочный.
Дашка фыркнула и по дороге стала разъяснять значение есенинской строчки. Они уже порядочно отошли от озера, как из воды высунулись здоровенные — не меньше тарелки — выпученные глаза на лысой макушке. Потом счастливый обладатель выпученных глаз подвсплыл повыше и явил миру длинные, почти слоновьи бивни и рыжую слипшуюся шерсть на шее.
— Ушли… ну и ладно. Не больно-то и хотелось, — чудище развернулось, шлёпнуло рыбьим хвостом и ушло на глубину.
Вэс прошляпил свой завтрак.
Даша и Мир вернулись к ели. Там кроме Перы, Волка и Тове сидел давешний монах.
— Свят-свят! — воскликнул он. — Это что ещё за куст бродячий!
— Это Мир поглядел в озеро. — грустно сообщила Даша. — И стал вот такой дубиной. Волк, Пера, вы не собираетесь проделать тот же аттракцион?
— Мне пока в детском облике удобнее, — отказался Пера. — Силушка не та, зато совершенно не устаю. Дети — такие неутомимые существа. Правда, надоело говорить всякие «круто» и «прикольно». Вечно забываю.
— Я такой и есть, и нечего меня проверять, — щёлкнул зубами Волк и добавил потише: — Глядел уж сто лет назад — толку-то…
— Я бы поглядел, — вздохнул Тове. — Шея надоела. Не могу ее сократить никак.
— Ни в коем случае, — возразил Пера. — Ты нам пригодишься в качестве транспорта.
— Ладно, — согласился Тове. — Надо так надо. Кстати, Мир, раз ты стал растением, на твою долю можно не готовить. Всякие пловы, жареные утки, рыбные пироги — это теперь мимо тебя!
— Как это не готовить? — возмутился Мир. — Мне очень нравится принимать пищу!
— А ты снова растение, вот и питайся водой и воздухом, — злорадно сказал Тове.
— Нет, мы так не договаривались, — и Мир быстро принял человеческий облик.
— Монах пришёл проверить, всё ли у нас в порядке, — объяснил Пера Даше.
— Ночь прошла беспокойно, и я опасался за вас, — сказал монах. — А тут ещё, как совсем стемнело, в вашу сторону пролетел какой-то круглый железный предмет, потом прошлёпал безголовый орт. До рассвета я не мог отлучиться с кладбища, а утречком и прибежал поглядеть, как вы устроились.
— Отец, мы начали говорить о тайных тропах здешних жителей, — напомнил Пера.
— Да, да… сам я давно не ходил, это мне невместно, но знаю, что по этому берегу один день ходу — и выйдете на поляну, которая раньше была священной у местных манси… ну, то есть поганым языческим капищем. Там уже и идолов нет, ничего нет… это дед мне показывал, когда я еще не был монахом, а был просто мальчишкой-манси. На этой поляне есть проход очень далеко на север, очень далеко…
— Ты бы проводил нас до поляны, отец, — попросил Пера.
— Не могу, не успею к ночи вернуться… ночью мне надо быть на кладбище… — тоскливо протянул монах.
«А может, монах тоже неживой? — подумала вдруг Даша. — Как странно он это сказал: «Ночью мне надо быть на кладбище». И еловые ветки сквозь него явно просвечивают, днём это хорошо видно… или мне кажется?» Но уточнять не стала.
— Тогда мы пойдём, отец, — поднялся Пера. — Путь наш долог и тёмен.
— Всё будет хорошо, — улыбнулся монах и тоже встал. — Не пускайте пустоту в свои души — и всё будет хорошо.
И поднял руку в благословляющем жесте.
Глава 22. Берёзы, которых нет
— Привидения Чёрного монаха встречаются в фольклоре разных народов, — рассказывала Даша, будто лекцию читала. — В Праге, в Париже, в Испании всякой… Но я не поняла, этот монах настоящий или нет? Живой или мёртвый?
